Славянские хроники

А герцог Генрих, всё ещё добиваясь у короля ¹¹⁵ помощи, отправил к нему из Брауншвейга своего одноимённого сына, с просьбой не оставлять его до тех пор, пока он с его помощью не овладеет всей страной по ту сторону Эльбы. Однако король, хоть и подарил ему надежду, но чётких обязательств не дал. Да и эта надежда таяла с каждым днём, пока наконец ввиду занятости короля вообще не сошла на нет. Поэтому сын герцога, придя в отчаяние, удалился и пошёл другим путём, а именно: обратился к милости императора, отказавшись от восстановления отцовской чести. Происходя из знатного рода и отличаясь благородством, красивой наружностью, крепким телосложением и доброй славой, он женился на дочери пфальцграфа Рейнского ¹¹⁶. Поскольку последний приходился императору дядей, император сильно разгневался на него за этот брак. А тот, заявляя, что всё произошло без его ведома, постарался смягчить душу императора хитрой лестью. И вот, поскольку император не мог расторгнуть законно заключённый брак, юноша при посредничестве своего тестя, пфальцграфа, добился-таки милости императора. Последний в это время как раз предпринял второй поход в Апулию, и так как во время этого предприятия сын герцога во всём поступал по его воле, то он не только заслужил милость императора, но и получил из его рук на правах лена все владения своего тестя. Тогда в Саксонии воссиял новый свет ¹¹⁷, а именно: возникла радость мира, ибо с этого времени герцог стал настолько близок императору, что никогда более не выступал против него. Так, во всех частях моря и суши прекратились грабежи, воровство и разбой, и закручинились разбойники и убийцы, ибо пропал их гнусный промысел. Да благословенна будет эта свадьба, благословенна эта дама среди прочих женщин, и да благословен будет плод её чрева, ибо благодаря этому браку на землю вернулись мир и радость, долго запертые ворота городов и крепостей отворились, заставы ликвидированы, те, которые до сих пор были врагами, стали ходить друг к другу в гости, а купцы и земледельцы получили возможность свободно ходить из места в место. А старый герцог, занятый разными делами, а именно теми, что касались украшения дома Божьего и его собственного дворца в Брауншвейге, остаток своей жизни провёл в покое.

А император, отправившись в Апулию, преуспел на этом пути, ибо его противник Танкред умер ¹¹⁸, и он, согласно своей воле, овладел всем королевством Вильгельма. Вступив во дворец, он нашёл там постели, кресла и столы из серебра, а также сосуды из чистейшего золота. Он нашёл там также спрятанные сокровища и весь блеск драгоценных камней и изумрудов, так что, навьючив 150 мулов золотом и серебром, драгоценными камнями и шёлковыми одеждами, со славой вернулся в свою землю. Когда он достигнул Германии, вдогонку за ним спешно отправился гонец императрицы, которая осталась в Апулии, и сообщил, что найдены все сокровища короля Рожера. Дело в том, что у императрицы была одна старуха, которая состояла у Рожера в услужении. Она была одной из немногих, кто знал, где скрыты сокровища короля, - они были спрятаны в очень старой стене, которая была самым тщательным образом покрыта известью и расписана сверху фресками, так что казалась всем совершенно нетронутой. Итак, когда императору стало известно о выданном ею сокровище, он поручил передать императрице следующее: «Делай с этими сокровищами всё, что хочешь. Но знай, что я в настоящее время в Апулию не вернусь». Император был чрезвычайно щедр. Бог, желая увеличить его состояние, дал ему спрятанные сокровища, и он неустанно, но с толком раздавал их всем людям, причём как лучшим и благородным, так и рыцарям и простонародью. Не менее усердно заботился он и о бедняках, и во всём вёл себя не только мудро, но и благочестиво.

В это же время господин Гартвиг, архиепископ Бременский, изгнанный бременцами, вновь вернулся на свой престол с согласия духовенства и при содействии некоторых министериалов. Ибо по указанным выше причинам против этого епископа много интриговали как в римской курии, так и при дворе императора, пытаясь лишить его должности и ленов. Когда же враги поняли, что ничего не добьются, потому что господин папа Целестин лично поддержал его, смута улеглась и Гартвиг примирился со своей церковью. В своё время против него поднялось такое недовольство, что вся церковь с согласия императора сошлась на кандидатуре господина Вальдемара, епископа Шлезвига. Бременцы с такой готовностью согласились с его избранием, что от его имени решали многие дела и даже на монетах изображали его портрет и подпись. Однако из-за этого избрания Вальдемар стал весьма подозрителен королю Кнуту и его друзьям. Находясь в напряжённых отношениях с императором, Кнут решил, что епископ стремится стать имперским архиепископом исключительно из вражды к нему. Поскольку всякое разделённое в себе царство пустеет ¹¹⁹, то и королевство Вальдемара не смогло устоять, ибо он не хотел жить с королём в мире. Тем не менее горожане неохотно приняли господина Гартвига, ибо он, как говорили, возвращён отнюдь не императором, которого оскорбил. Поэтому они отказали ему в городских доходах, которые император передал в их руки. Однако тот заявил, что вернулся не по собственному почину, а именно по воле императора, и полностью возвратил себе его милость. В доказательство своих слов он привлёк в посредники господина Адольфа ¹²⁰, архиепископа Кёльнского, который, держа его сторону, письменно и через послов заявил, что так оно и есть. Но горожане, которые имели поручение цезаря, утверждали, что это нельзя изменить без подлинных писем и специальных послов императора.

Итак, граф Адольф, услышав о возвращении господина Гартвига, пришёл в Бремен и, поздравив его с прибытием, пожелал узнать, действительно ли он вернулся по воле императора или как-либо иначе. Ибо, когда Гартвиг находился в изгнании, он всеми способами добивался у императора и у самой Бременской церкви возвращения ему прежнего статуса. Поэтому он тем более радовался ныне и ввиду счастливого поворота событий ожидал от архиепископа благодарности. Итак, когда он пришёл в Бремен и выслушал обе стороны, то ему пришлось не по нраву, что тот «вошёл не через дверь» ¹²¹. Поэтому как им, так и горожанами и другими друзьями господина императора было решено, что если господин архиепископ захочет принять в городе какое-либо решение только по церковным делам, то его следует терпеть один или от силы два дня. Однако доходами, которые находились под запретом, он пользоваться не должен, пока они не сообщат обо всём этом цезарю и не узнают его волю.

Это решение пришлось сильно не по нраву господину Гартвигу и его людям, ибо он рассчитывал на то, что сможет свободно распоряжаться епископскими доходами. Он начал жестоко укорять графа Адольфа, который по поручению императора держал не только Штаденское графство, но и большую часть остальных владений епископа, и назвал графа грабителем церкви. А Адольф, видя, что подвергся незаконному церковному взысканию, обратился с апелляцией к апостольскому престолу. Затем господин архиепископ, созвав церковный собор, просил дать совет - что ему следует делать в подобных обстоятельствах. И вот, получив ответ, он отлучил от церкви всех своих противников и запретил богослужение не только в столице своего прихода, но и во всём своём диоцезе, чем не только обременил церковь, но и вызвал против себя ещё больший гнев своих противников. Но, поскольку сыны века сего догадливее сынов света в своём роде ¹²², те попытались поразить этого Гартвига собственным приговором. Ибо Адольф, придя в Бремен в отсутствие архиепископа, после соответствующим образом сделанной апелляции заявил, что отлучён от церкви незаконно и что он не откажется от церковных доходов, которыми, пока он был в крестовом походе, господин император запретил пользоваться и которые после его возвращения передал ему в руки, если только господин император не изменит это своей властью. Он заявил также, что заслужил скорее милость, нежели гнев, ибо всегда был верным и преданным сыном не только господина архиепископа, но и всей церкви, и что именно благодаря ему святой Пётр вернул себе не только Штаде, но и дитмарсов, которые перешли к Датскому королевству ¹²³.