Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

Двигохомся оттуду рано и видехом гору одесную пути, на которой, глаголют, Каин уби Авеля [175]. На самом верху суть два холмы. Повествуют, что на тех та братия Господу Богу жертву приношаху; вскрай же единаго холма показывают место, на котором убиен и погребен [176] бе Авель. Поведаша нам турчане (понеже спешащеся, не могохом быти на той горе, ибо зело высока есть), [что], свидетелства ради убиеннаго брата и в память неповиннаго убиения Авелева, под землею бысть шум [177] слышанный, и того ради место оное зело почитают, и подлинную вещь быти глаголют: яко аще бы кто болезновал тяжко и наг тамо лежал, абие бы здрав был. Вмале по сем приближаяся к Дамаску, мимо идяху нас Мамалики [178] (Mamelucy), которых тамо зело много. Род сей от арапов и муринов; мужественни суть, и удивителна их скорость; конские сиделцы (iezdzcy) зело добры; одежду имеют с холста белаго, сице широкую, еюже всего коня покрывают, кроме главы, которую о(т)кроют (zdobią) кистми и коло-колцы; употребляют челм (zawoiow) и сабель персидских, щитов, копий с толстыя трости, заострив у ней конец; на верхней одежде, юже нарицают алборнос, созади завешивают кожу какова-ни-есть зверя, а исподнее платно (нарицают марлота) с широкими зело рукавами носят; коней имеют вправду добрых, удила с колцем, седла и стремена адзямския; боле между ими есть мауров. Идохом по сем на гору зело высокую, зовут ю и доныне Хризороа [179], на которой есть по левую страну часовня седми братов спящих (septem fratrum dormientium), яко марониты глаголют. С [180] той горы добре видит Дамаск град, понеже вскрай тоя горы сей град далече продолжися на красном, на веселом и всякими овощи изобилном равном месте. Чесо ради мнози мнят, яко Адам [181], первый рода человеческаго отец, тамо сотворен бе, понеже и земля есть желта, какова токмо в Дамаске обретается и Адам толкуется желтый. И с тояже горы две реки истекают, яже Дамаск напаяют, Абана и Фарфар [182], зело быстрые, ездить по них невозможно, но рыбные. Совершенно сей град описать — велий есть труд: мнози прежде мене сотвориша, аз оставляю. Егда бехом у врат града Дамаска, съседохом с коней, понеже в вящших турских градех неволно христианам ездити на конех, пачеже в Дамаске, камо ис Европы немного христиан приходит. Мы тако толко дву италиан обретохом, которые купцов апамейских или алепских куплю содеяша, у которых мы стояхом. Аще убо Дамаск град [183] зело есть люден и украшен и пространен (понеже будет его на полосмы версты, połtory mili), токмо что одаль моря лежит, купцы европские редко к нему ездят [184], народ зело неприятен есть Христианом. И того ради янычаря конные взяша нас между себе и сице провождаху; обаче егда народ увиде нас воплем своим мерзским кшыканием (krzykaniem) [185], а наипаче отроки нас встречаху, со всех улиц к нам стекахуся; и егда приидох к торжищу, камением на нас метаху и плеваху; аще бы не янычаре нас защищали, по истинне бы нас растерзали. Отъезжая ис Триполя, на первом стану (noclegu) обретохом клевретов двех турков (едина стараго, а другаго юнаго), иже присовокупишася к нам и идяху с нами даже в Дамаск: возвращахуся с персицкия рати (woyny), [имея] с собою человек с тридесят конных; тии беша на войне персицкой и праведно кляшася, что первии беша, иже ис того обозу поехаша, давше за то двесте рублев [186] паше, что их отпустил, понеже в Дамаске великие дела имеша. Много нам о той брани [187] чрез толмача поведаша: колико на всяк день не мнее гладом, нежели мечем турков погибает, егда за рекою Евфратом чрез много дней меж песками и камением воду носити понуждаются, где и моровым поветрием много их помирает. Поведаша за подлинную вещь, что от начатия тоя войны по их отъезд турков с триста тысяч погибло [188], и хотя бы пришло всем помрети, не возвратилися бы вспять, дондеже над персами не чаялися победы. Царь турской в то время прохладов (wczasow) и потех употребляет, и тому не верит, что там соделовается, и сколь много людей [189] от нужды погибает. Слуги тех турков (понеже идяху с нами вкупе), егда нас в Дамаске народ встречаша, показуя любовь, провождаху нас; и аще имеехом окрест себе янычар, обаче в таковом множестве людей неудобно бяше то сотворити, дабы на нас отроцы камением не метали.

Прежде трех месяц до нашего приезду в Дамаск, и прежде нежели баша (basza) на войну персицкую пойде (бе сын Махомета башы онаго, иже бе везирь, егоже жестоко султан замучил, а сей его сын имел две тысячи людей конных и осмьсот пеших), приеха зде некая татарка, юже нарицаху царицею асийскою, имущи с собою четыре тысящи татар [190]. Та прежде в Вифлием, по сем в Меху к гробу Махметову молитися ехаше, хотящи те места навестити, ис которых во едином месте велий пророк родися от девы, а в том такожде пророк велий погребен лежит. Воздаде ей честь (częstował) баша со всеми людми, повелением султановым, иждивением зело великим чрез осмь дней, и даде ей судию (sędziaka) вместо провожатаго с неколико сот воинов.

Видехом дом Иудин. Бе тамо источник, в нем же крестиша святаго Павла [191], ныне всея стогны (ulicy) общий есть, видети же бяше дому того внутренны переходы (wnętrzny przyganek). Изшед из града, указоваше (ukazowano) нам место, камо святаго Павла спустиша [192] в кошу, окно есть при башни. Там же есть недалече вертеп в земли, где той же блаженный апостол спущен скрыся, и аможе много святых крышася во время гонения. На стрелбище из лука (na strzelenie z łuku) при часовне маронитове показуют камень, с которого святый Георгий [193] садися на конь, егда хотяше Беритскаго змия убити близ Дамаска.

Видехом богоделню, юже Солиман, царь турский, великою казною построил, где странников, идущих в Меху и оттоле возвращающихся, чрез три дни туне (darmo) питают.

Навестихом вся тая места, о них же читаем в Деяниих Апостолских в главе 9 [194]: там же и дом Ананиев, в оньже по несколко степеней подобает нисходити; там же и дом святаго Иоанна евангелиста, в нем же родися, поведают марониты (коими мерами — не вем). Бехом в церкви тех маронитов, не само пространной. На всякий год дают баше по 2000 цекинов, чтоб безопасно могли богомолие совершати; имеют ризы церковные от папы Григория 13, которые им привезе и отдаде отец Иоанн (Ioannes Baptista) езувит [195]. Видехом издали церковь святаго Иоанна Крестителя, давно некогда от христиан поставлену; знать, яко бе некогда величеством подобна египетским мечетем; несть христианом в ню волнаго входа, яко и во град, иже по обычаю есть древнему (strychem dawnym) с камени четвероуголнаго делан, башни такожде имеет четвероуголныя.

Обретаются убо и зде людие, которые мнятся быть святи, так зимою, яко и летом нази без всякие одежды ходят [196], главу и браду обрив. Встретив некоего в Дамаске, и мнев беснующагося; но егда вопросих, поведаша ми, что сей человек свят и жития добраго, иже, прелесть мира оставя, на земли ангелское житие проходит.