Повесть о великом мире

— Подданный Вашего величества побывал в страшном месте под названием Потустороннее ведомство. Там человек ростом в один с лишним дзё, в нормальной одежде и короне, вручил мне свиток, адресованный двору, и произнёс: «Хозяин земель осыпающегося риса, император Энги, поверил клевете министра Токихира и сослал безвинного подданного. Это его самая тяжкая ошибка. Пусть быстрее напишет обо всём на ярлыке нашего ведомства и спустит его в преисподнюю Аби [969]». Потом тридцать с лишним чиновников Ведомства выстроились в ряд и с гневом произнесли: «Нужно, не теряя времени, пытать его!», на что сидевший там второй потусторонний чиновник вымолвил: «Как мы будем вести себя, если поменяется девиз правления, и нам придётся извиняться за проступки?». Казалось, все, сидевшие там, были обеспокоены. После этого Кинтада возвратился к жизни.

Государь был очень удивлён. Он сразу изменил девиз годов своего правления, сжёг и выбросил августейшую грамоту о ссылке помощника Первого министра Кан, а прежний его официальный статус министра вернул, повысив его ранг на одну ступень до действительного второго ранга.

После этого, в девятом году правления под девизом Тэнгё [970] служитель святилища Хара в провинции Оми Мибу-но Есидзанэ было божественное послание о том, что на равнине к северу от императорского дворца за одну ночь выросла тысяча сосен, поэтому здесь было построено святилище [971], которое почтительно назвали святилищем бога Тэмман Дайдзидзайтэн. Но оттого ли, что никак не успокаивались близкие ему сто шестьдесят восемь тысяч богов, но в течение двадцати пяти лет со второго года правления под девизом Тэнтоку до пятого года правления под девизом Тэнгэн [972] трижды сгорели служебные павильоны Восьми ведомств. Тогда, подумав, что этого больше быть не должно, решили построить новый императорский дворцовый комплекс, но на новом опорном столбе, который мастерски установили плотники, обнаружились строчки стихотворения, проточенные жучками:

В этом стихотворении боги показали, что они по-прежнему не удовлетворены, — с испугом подумал государь и из дворца Итидзё [973] изволил посмертно даровать опальному министру действительный первый ранг, ранг Первого министра. Когда его посланник приехал в храм покойной радости, Анракудзи, и стал читать вслух императорское послание, до небес донёсся его голос, возглашавший стихи:

После этого и гнев богов утих, и страна успокоилась. Как они могущественны! Ежели доискиваться истинной их сущности [974], — это воплощение великой жалости и великой скорби Кандзэон [975]. Обширные её обеты глубоки, словно море, и судно, спасающее живые существа от заблуждений, не могут без них достичь берега. Если же говорить о явленном следе, он воплощён в боге Тэмман Дадзидзайтэн; блага, им приносимые, день ото дня обновляются. Помыслы людей, раз и навсегда связавших свою судьбу с учением Будды, подчинены велению сердца. Из-за этого все, начиная с Единственного наверху и вплоть до тьмы простолюдинов внизу, нет такого человека, который не склонил бы охваченную жаждой голову. Поистине, достойное удивления, не имеющее себе подобных святилище.

Между тем, в четырнадцатый день восьмой луны четвёртого года правления под девизом Дзиряку [976] началось строительство императорского дворцового комплекса, а в правление экс-императора Госандзё [977], в пятнадцатый день четвёртой луны четвёртого года правления под девизом Энкю [978] столицу перенесли. Литераторы посвящали этому событию стихи, музыканты исполняли мелодии. Это были поздравления, а немного погодя, во втором году правления под девизом Ангэн [979], из-за проклятия Горного короля Хиёси [980] строения императорского дворцового комплекса сгорели все, до последнего здания, и теперь, после выступлений с оружием и в доспехах, мир был неспокойным, страна болела, а народ страдал.

Хотя коней не вернули на Хуашань, а волов не выпустили на равнину с персиковой рощей [981], все решили, что императорский дворец должен быть построен в том же виде, в котором он был в старину; изготовили бумажные деньги, которые в нашей державе не использовались никогда, приняли статью о запрете налогов с земельных владений управляющих поместьями и прямых вассалов сёгуна в провинциях и о запрете принудительного труда на них — они же и с волей богов не совпадают, и служат развитию роскоши и чванства. Было много мудрых вассалов, которые из-за этого хмурили брови.

3

О ЗАКОНАХ, УСПОКАИВАЮЩИХ СТРАНУ, И О НАГРАЖДЕНИИ ВОЕНАЧАЛЬНИКОВ

Весной третьего года правления под девизом Гэнко [982] на Цукуси появились семьи рода Тайра, возглавляемые Кику-но Камон-но-сукэ Такамаса и военачальником Итода-сакон-но-таю Садаёси. Они хотели собрать оставшихся сторонников уже покойного Такатоки, отовсюду пригласить туда мятежников и поднять в стране смуту. Кроме того, мятежники из провинции Кавати привлекли к себе человека по имени Сасамэ Кэмбо-содзё и на горе Иимори построили крепость. И не только это: в провинции Иё сын Акахаси, губернатора провинции Цуруга, по имени Цуруга-но Таро Сигэтоки построил замок на вершине Татээбоси. Они завладели всеми окрестными поместьями.

Уничтожить этих злодеев двору вместе с воинскими силами буддийских монастырей вряд ли было возможно. В государевом дворце Сисиндэн, Пурпурных покоев, срочно соорудили алтарь, пригласили Такэноути Дзигон-содзё и провели службу успокоения Поднебесной. Во время проведения этой службы ворота с четырёх сторон охраняли вооружённые воины в доспехах. Когда эту службу проводили, найбэн [983] и гэбэн [984] и ближняя охрана заняли позиции у лестницы; музыканты начали играть на своих инструментах, отряды воинов выстроились в ряд в южном дворе слева и справа и обнажили мечи, показывая готовность усмирить четыре стороны. В охране четырёх ворот находились Юки Ситиро Саэмон Тикамицу, губернатор Кавати Кусуноки Масасигэ, судья Энъя Такасада и губернатор Хоки Нава Нагатоси. В лагеря в южном дворе вызвали в правый — Миураноскэ [985], в левый — архивариуса Тиба-но Садатанэ.

Говорят, что эти два человека давно дали согласие исполнять такие обязанности, но в то время Тиба не нравилось быть напарником Миура, а Миура возмутился тем, что Тиба будет стоять справа от него [986], поэтому оба они не вышли на свой пост. Это стало помехой, творимой демоном Тэмма и нарушило течение буддийской службы.