Необычайные похождения царевича Нараваханадатты

Царь был очень доволен, услышав этот стих, и отдал нищему лимон, наполненный совершенными драгоценностями.

И все, кто был при этом, говорили с досады между собой: «Избавляет царь от нищеты тех, кто его радует. А вот этому карпатике, хоть и с почтением его зовет, но дал ему всего лишь лимон. Ну, да ведь для неудачливых пожелай-дерево становится часто горе-деревом!» И говорили они, разочарованные, так, ибо не знали истины.

А нищий взял лимон и пошел к себе, да встретился ему бхикшу, и тот, увидев у него в руке красивый лимон, выменял его на дхоти [368]. Пошел бхикшу к царю и подарил ему лимон, а тот сразу узнал плод и спросил: «Откуда у тебя, почтенный, этот плод?» А тот отвечает, что, мол, у нищего купил.

Удивился и огорчился царь и подумал: «Видно, не иссяк еще его грех!» Но лимон принял, поднялся, и тотчас же занялся царь Лакшадатта своими дневными делами. А нищий, продав дхоти, наелся и напился и, как прежде, стоит у царских ворот.

На другой день царь снова всех горожан собирает. Видит он, что и нищий пришел, и снова его учтиво подзывает и усаживает около себя, и просит его, коли на то его милость будет, прочесть стих, и снова дает ему в награду лимон со скрытыми в нем сокровищами. И опять все, не знавшие, что в лимоне скрыто, диву даются: «Второй раз он царя радует, а все напрасно! С чего бы это?»

Вот нищий, удрученный, с тем плодом — царевой милостью — в руке вышел, а навстречу ему попался какой-то местный начальник, спешивший попасть в зал совета, чтобы повидать царя. И увидел он лимон в руке нищего, и показалось ему это доброй приметой, и дал он нищему за лимон две одежды. Вошел он к царю, склонился к его ногам и преподнес царю в дар уже знакомый тому лимон и прочие свои дары. Сразу узнал царь лимон и спросил у того начальника: «Откуда он у тебя?», а тот ему ответил: «От нищего!» И огорчился тогда царь: «И сегодня еще Лакшми не хочет обратить к нему свое лицо!» — и, взяв лимон, удалился из собрания. Нищий же, продав одно дхоти, поел и попил, а из другого два сделал, чтобы прикрывать свою наготу.

Вот на третий день снова собрал царь всех, и снова, увидев, что и нищий пришел, подозвал его царь, попросил стих прочесть и снова подарил ему лимон. Снова все тому дивились, а нищий пошел и плод, начиненный такими драгоценными зернами, отдал возлюбленной царя, а она, словно лиана, вьющаяся вдоль дерева царских почестей, дала ему золотой цветок, словно залог будущего плода. Продал нищий этот цветок и прожил счастливо этот день. А красавица пошла к царю и преподнесла ему этот большой и красивый лимон. Узнал он сразу плод и спросил, откуда он ей достался, и она ответила: «Нищий мне его дал». При этих словах задумался царь: «По-прежнему Лакшми не обратила к нему свое лицо. Ничтожны его добродетели, и не знает злосчастный, что милость моя не бывает бесплодной. Снова и снова эти драгоценности возвращаются ко мне». С такими мыслями взял царь лимон, хорошенько его спрятал и занялся всякими дневными делами.

На четвертый день снова он всех собирает — и вассалов, и министров, и всех прочих. Снова замечает царь нищего, приветливо подзывает его, и усаживает перед собой, и снова просит: «Прочти, любезный, нам стих» — и снова в награду дает ему лимон, и когда от быстрого движения руки у нищего в руках осталась половина лимона, а другая наземь упала оттого, что скрепи раскрылись, высыпались из него драгоценности, которым нет цены, и сверканием своим они ослепили всех в зале. И тогда-то, увидев эти несметные сокровища, все поняли, в чем здесь дело: «Три дня мы ошибались. Вот ведь какова милость государева!» И, слыша эти слова, сказал раджа: «Хотел я этим способом испытать, не смилуется ли над ним богиня счастья. Три дня, видно, грехам его конца не было, а вот сегодня конец им наступил и тотчас же смилостивилась Лакшми!»

При этих словах отдал он нищему те сокровища, деревни подарил, слонов и коней и сделал его своим вассалом. Все славили царя, а он встал и пошел совершать омовение, а нищий довольный-предовольный пошел к себе домой. Вот такто — пока грех не искупится, не сможет слуга и сотнями усилий заслужить милость повелителя».

Такую историю поведал Гомукха, старший среди министров, и сказал повелителю своему Нараваханадатте: «Видно, божественный, и у этого нищего, что у твоих дверей стоит, не искуплены еще прегрешения. Поэтому и не чувствуешь ты необходимости проявлять к нему милость».

Услышав это из уст Гомукхи, Нараваханадатта воскликнул: «Ах, так?!» Тотчас же призвав нищего, пожаловал ему Нараваханадатта множество деревень, слонов и коней, десять миллионов золотых, дорогие одежды и украшения. И стал тот нищий подобен царю — и то, как бы это служение благородному и благодарному царю осталось бы без награды?!

Живет да веселится Нараваханадатта в Каушамби, но вот пришел однажды к нему из южных стран брахман и попросился на службу. А звали его Праламбабаху, и попросил брахман Нараваханадатту: «Славой твоей привлеченный, припадаю, божественный, к твоим стопам. Куда бы ни отправился повелитель пешим или на слоне, на коне или на колеснице, всюду за ним буду следовать. Только в поднебесье не могу я за ним поспешать — предстоит повелителю стать властителем всех видьядхаров. На каждый день положи мне по сто золотых». Так говорящему и обладающему несравненной доблестью брахману дал Нараваханадатта столько, сколько тот просил. Как раз по этому случаю сказал Гомукха: «Бывают, божественный, у царей такие слуги. Соблаговоли послушать историю

Есть здесь, на земле, лучший из городов, превеликий город Викрамапура [369]. В давние времена жил в том городе царь Викраматунга. Меч его был остер, но не строг был царь в наказаниях. В вере царь был крепок, но не проявлял силы в отношении охоты, женщин и других развлечений. При царе Викраматунге единственным отступлением от добродетели было оттягивание тетивы лука и единственным заблуждением — блуждание овец в загонах у скотоводов.

Пришел однажды к тому царю послужить брахман, собой молодец, родом из Малавы [370]. Имя его было Виравара, и были у него верная жена Дхармавати, дочка Виравати и сын Саттвавара — вся его семья. Еще было у него трое слуг: острый меч в руке, кинжал на бедре да блестящий щит. И хоть всех-то немного с ним было, а попросил он у царя на каждый день по пятьсот динаров. Царь видел его мощь и назначил, сколько тот просил, подумав: «Посмотрю я, на что он способен!» Дать-то дал, а потом, желая разузнать, что тот с ними будет делать, послал за Вираварой соглядатаев.

А Виравара из тех динаров что ни день сто монет дает жене на еду и все прочее, на другую сотню покупает одежды и цветочные гирлянды, еще сотню отдает, омывшись, на поклонение Хари и Харе да две сотни — на милостыню брахманам да нищим. Вот так каждый день он и управлялся со своими пятью сотнями динаров!

Стоял он у царских ворот от зари до полудня, а потом, удалившись, чтобы совершить дневные дела, снова стоял всю ночь напролет. Что ни день, соглядатаи все одно и то же докладывали царю, и был им царь доволен и соглядатаев отозвал.

Вот так и стоял при оружии у царских ворот Виравара денно и нощно — только умыться да поесть уходил.

Но вот однажды собрались грозные, рычащие тучи, словно для того, чтобы испытать мужество героя — одолеть Виравару. Полил такой сильный дождь, словно он был из стрел и мечей. А Виравара стоит у царевых ворот, точно каменная колонна, не шелохнувшись. Раджа Викраматунга, всегда видя его из дворца, поднялся ночью на крышу и спросил: «Кто стоит у царских ворот?» А Виравара ему в ответ: «Я здесь стою!» «Воистину достоин высокого чина этот добродетельный, не покидающий царских ворот даже в такой ужасный ливень», — подумал царь, услыша ответ Виравары. Но в это время вдруг откуда-то донеслись горькие рыдания какой-то женщины. «Нет в моем царстве несчастных, — подумал царь, — кто бы это мог так горько рыдать?» И сказал он Вираваре: «Эй, Виравара, послушай, какая-то женщина где-то рыдает. Поспеши, узнай, кто она и что за горе у нее, да мне доложи!» На эти слова Виравара отвечал: «Как повелишь!» — и поспешил в путь: в руке сверкающий меч, на боку острый кинжал. Увидав, что отправился Виравара в такую темь, когда только молнии из туч сверкали да все между небом и землей было заполнено потоками дождя, с любопытством и с жалостью к нему спустился царь с крыши дворца и пошел незаметно за ним следом, держа в руке меч.