Записи бесед "мудростью освещающего" наставника Чань Линь-Цзи из области Чжэнь

§ 35

То, как я толкую Дхарму, отличается от того, как это делают [другие] люди в мире.

Предположим, здесь оказались бы Маньчжушри и Самантабхадра[1], и каждый из них, представ передо мной своей почтенной персоной, стал бы спрашивать меня о Дхарме. Стоило им только обратиться ко мне [со словами]: «Монах…», как я бы сразу увидел их насквозь.

[Подобно этому] старый монах сидит себе спокойно, и появляются другие последователи Дао. Стоит мне лишь увидеть их, как я уже раскусил их до конца. Почему так происходит? Да просто потому, что я имею отличную [от других] точку зрения: извне я не делаю различий между профаном и мудрецом, изнутри я не придерживаюсь абсолютных принципов (?).

Я вижу глубоко и не знаю сомнений.

Примечания

[1] Маньчжушри и Самантабхадра (Вэньшу, Пусянь) — два великих бодхисаттвы, культ которых был широко распространен в Китае во времена Линь-цзи: первый — бодхисаттва Воплощенной мудрости, второй — бодхисаттва Всеобъемлющей мудрости.

§ 36

Наставник обратился к собравшимся и сказал:

— Последователи Дао!

Во имя Дхармы Будды не надо предпринимать никаких усилий. Надо просто быть обыденным, ничего не делая, лишь справлять большую и малую нужду, одеваться, принимать пищу, ложиться отдыхать, когда устанете[1].

Глупец смеется надо мной,

Мудрый человек понимает меня.

Один древний человек[2] сказал:

«Выполнять работу, направленную вовне,

Может, безусловно, лишь болван».

Будьте же хозяевами ситуации — и в тот же миг все станет истинным.

Ситуации возникают, но они не могут выбивать вас [с ваших позиций].

Если даже случается, что вы сохраняете старые привычки и карму пяти ужасных грехов[3], то они сами становятся великим морем освобождения от уз.

Обучающиеся сегодня ничего не знают о Дхарме. Они подобны барану, берущему в рот любой предмет, до которого он дотронулся носом.

Они не делают различий между слугой и господином, между гостем и хозяином.

Такого рода адепты, вошедшие в Дао с извращенными побуждениями, с готовностью посещают суетные места. В отношении таких нельзя говорить, что они «истинно покинувшие дом».

На самом деле они истинно мирские домохозяева.

Примечания

[1] …Ложиться отдыхать, когда устанете (…кунь лай цзи во). — Здесь и далее Линь-цзи цитирует отрывок из произведения «Песнь восхищения Дао» («Лэ дао гэ»), принадлежащего монаху Мин-цзаню, ученику Пу-цзи (651–739).

[2] Древний человек. — Линь-цзи имеет в виду монаха Мин-цзаня, автора цитируемого отрывка.

[3] Карма пяти ужасных грехов (у у-цзянь е). — Имеется в виду воздаяние за следующие грехи: убийство матери или отца, убийство архата, пролитие крови Будды, разрушение гармонии общины (сангхи), сожжение писаний или изображений Будды.

§ 37

Покинувший дом должен, разумеется, уметь различить обыденные и правильные взгляды, отличить Будду от Мары, отличить истинное от ложного, отличить профана от мудреца.

Того, кто это различает, называют истинно покинувшим дом.

Тот же, кто не различает Будду и Мару, поистине покинул один дом, чтобы войти в другой. Его можно назвать живой тварью, создающей карму, но еще нельзя назвать «истинно покинувшим дом».

Предположим, сейчас нашелся некий Будда-Мара в едином неделимом теле, в котором все перемешано, как вода с молоком. Царь гусей выпивает только молоко[1]. Обладающий же ясновидящим оком последователь Дао разбивает обоих[2] — и Будду, и Мару.

Если же вы любите мудреца[3] и ненавидите профана, вы будете плыть и тонуть в море [круговорота] жизни и смерти.

Примечания

[1] Царь гусей выпивает только молоко (Э ван чи жу). — Очевидно, метафорическое наименование Будды, т. е. того, кто из «смеси» абсолютного и преходящего способен выбрать абсолютное. Притча о царе гусей встречается в ряде произведений чаньской литературы.

[2] Последователь Дао разбивает обоих (Дао лю цзюй да). — Согласно чаньским представлениям, различий между добром и злом не существует.

[3] Если же вы любите… (ни жо ай…) — цитата из «Гимна Большой Колеснице».

§ 38

Кто-то спросил:

— Что такое Будда-Мара?

Наставник ответил:

— Как только в мыслях твоих появляется сомнение — это Мара[1]. Если же ты достигнешь понимания, что десять тысяч Дхарм никогда не рождаются, что мысли подобны метаморфозам, что не существует ни единой пылинки, ни одной Дхармы, что везде все чисто и незапятнанно, — это Будда.

Таким образом, Мара и Будда являют два состояния — нечистое и чистое.

Если исходить из моей, одинокого монаха, позиции, то нет ни Будды, ни всего сущего[2], ни прошлого, ни настоящего.

Постигать — значит постигать сиюминутно, вне времени, без [всякой] практики, без вхождения в состояние святости, без достижений и потерь. И во все времена не было Дхармы, отличной от этой.

Если же предположить[3], что была некая Дхарма, превосходившая эту, то я утверждаю, что она была подобна сну, подобна призраку.

Вот и все, что я, монах-отшельник, вам [могу] сказать.

Примечания

[1] Это Мара. — В нашем тексте фо-ма, т. е. Будда-Мара; в комментарии указано, что более распространен вариант гэма «некий Мара». В тексте, помещенном в книге Сасаки, мы находим просто ма — «мара» (с. 7 кит. текста). Демьевиль, ссылаясь на мнение Янагиды, считает, что в варианте фо-ма нет ошибки, т. к. оппозиция Будда—Мара иллюзорна (Entretiens de Lin Tsi… P. 75).

[2] Нет ни Будды, ни всего сущего (У фо у чжуншэн). — По мнению Линь-цзи, оппозиция «Будда — все сущее» столь же иллюзорна, как и оппозиция «Будда — Мара».

[3] Если же предположить… (шэ ю жу хуа) — цитата из «Праджняпарамита-сутры»; часто употребляется чаньскими авторами.

§ 39

Последователи Дао!

Тот из вас, который сейчас перед моими глазами как самостоятельный [источник] света с полным пониманием слушает меня, — этот человек не станет мешкать, где бы он ни находился. Проникая во все десять сторон, он остается свободным во всех трех мирах. Хотя он и проникает во все многообразие явлений [внешнего мира], оно не может повлиять на него.

В один миг он проходит в мир Дхармы[1]: встретив там Будду, он убеждает Будду; встретив Патриарха, убеждает Патриарха; встретив архата, убеждает архата; встретив голодного духа, убеждает голодного духа. Обходя владения, наставляя на истинный путь все сущее, он еще никогда не отделялся от единственной мысли[2].

И повсюду, где бы он ни был, чистота, блеск проникают во все десять сторон, и десять тысяч Дхарм тождественны.

Примечания

[1] Мир Дхармы (фа-цзе, санскр. дхармадхату) — один из наиболее сложных для передачи терминов, подразумевающий некий абсолют, лежащий в основе всех вещей.

[2] Никогда не отделялся от единственной мысли (вэйцэн ли и нянь). — Можно предположить, что слово нянь «мысль» употреблено в значении «мгновение»; такая метафора основана на чаньском принципе о том, что «постигать», т. е. «мыслить», можно сиюминутно, вне времени; отсюда сближение понятий «мысль» и «мгновение».