Необычайные похождения царевича Нараваханадатты

Выслушав речь достойной Дану из уст Сиддхи, взглянул Индра в лицо Брихаспати, а тот сказал ей: «Нет у богов злого умысла против асуров, и ничего не замышляют боги во вред асурам». Когда Брихаспати кончил говорить, заговорил Май, повелитель данавов: «Коли нет злого умысла, то что случилось с Намучи? Ведь это он подарил коня Уччайшраваса, оживляющего мертвых, Индре? И разве не Прабхаса отдал свое тело богам? И разве не был брошен в подземелье Бали, отдавший Вишну все три мира? А не отдал ли Айодеха свое тело Вишвакарману? Говорить ли дальше? Асуры всегда благородны, и если им не наносят вреда, то и они ничего не предпримут в ответ!» Кончил речь свою асура Май, и по слову Сиддхи обняли друг друга боги и асуры.

После того как все это случилось, пришла в это место Джая, служанка Бхавани, посланная своей госпожой, поклонилась всем и молвила, обратившись к Сумеру: «Послана я моей повелительницей, и велено вот что передать тебе: «Есть у тебя дочь, и зовут ее Камачудамани. Отдай ее в жены Сурьяпрабхе, ибо предан он мне!» Сумеру выслушал Джаю и так сказал в ответ на ее слова: «Коль повелевает мне так божественная, то в том для меня великая милость! Об этом же мне говорил сам Шива-повелитель». Кончил говорить Сумеру, и Джая обратилась к Сурьяпрабхе. «А ты поставь ее над всеми прочими женами, и будет она тебе милее всех прочих. Так повелела божественная Гаури, обрадованная тобой». Поклонился Сурьяпрабха Джае, и она исчезла, а Сумеру тотчас же назначил благоприятное время для свадебного обряда и велел возвести алтарь с колоннами и подножием, выложенным самыми лучшими драгоценными камнями, и пылавший на нем огонь, отражавшийся в них, словно охватывал собою весь алтарь. Обвел Сумеру дочь свою Камачудамани, подлинное украшение на челе бога любви, вокруг алтаря, и все — и боги и асуры — не могли глаз оторвать от ее прелести, возбуждающей страсть. Красота дочери Сумеру была подобна красоте дочери Гималая. Затем возвел Сумеру на алтарь дочь, наряженную и украшенную так, что вызывала она всеобщее восхищение, и отдал ее Сурьяпрабхе, а Сурьяпрабха взял тогда Камачудамани, на лотосоподобную руку которой Дану и прочие жены данавов надели браслеты. Когда же брошена была первая пригоршня жареного зерна, посланная от Бхавани, Джая надела на невесту божественную гирлянду Анашвари [320], а Сумеру подарил множество разнообразных и бесценных лалов, жемчугов и самоцветов и могучего божественного слона, ведущего род свой от Айраваты. Брошена была вторая пригоршня зерна, и Джая передала невесте ожерелье жемчужное, благодаря которому носящему его ни смерть, ни голод, ни жажда не страшны, а Сумеру подарил еще жемчужины да самоцветов вдвое больше, чем первый раз, да еще несравненного коня от семени Уччайшраваса. Третий раз бросили пригоршню зерна, и подарила на этот раз Джая нитку жемчуга, такую, что если кто носит ее, то будет вечно юным, а Сумеру — в три раза больше лалов, жемчугов и самоцветов, да еще кольцо, в котором собраны все магические силы [321].

Закончилась свадьба, и обратился Сумеру к богам и асурам, видьядхарам и прародительницам и ко всем, кто там был, с такими словами: «Пожалуйте теперь все отведать угощения в доме моем. Сделайте мне такую милость — ради этого вознес я руки, молитвенно сложенные, над головой». Пока все они упирались да от приглашения Сумеру отнекивались, пришел туда сам Найди, бык Шивы, и сказал склонившимся перед ним в поклоне: «Повелел вам Шива идти пировать во дворце Сумеру, ибо он нам любезен! Отведаете вы у него угощение и никогда больше не будете знать голода».

И тогда явились туда бесчисленные слуги Шивы, во главе которых были Винаяка, Махакала и Вирабхадра, и они как полагалось устроили очаг, и рассадили по чину богов и видьядхаров, асуров и людей, и разнесли им угощения, приготовленные с помощью волшебных знаний Сумеру, и те, что дала ему по велению Шанкары исполняющая желания корова Камадхену, и каждому гостю доставляли то, что он хотел, Вирабхадра, Махакала, Бхрингин и другие божества. И повсюду, куда ни ступи, устраивались для удовольствия гостей песни, и хоры, и танцы божественных дев. Когда же окончилась трапеза, то Найди и прочие с ним надели каждому божественные гирлянды и одарили одеждами и украшениями. Почтив так всех гостей, богов и прочих, ушли старшие над ганами Нанди и другие и все ганы с ними. Затем удалились оттуда боги, и асуры, и их матери. Ушли и Шруташарман и все, кто был с ним, к своему стану. Сурьяпрабха же вместе со всеми супругами и соратниками улетел на воздушном корабле в обитель к Сумеру и послал своего друга Харшу возвестить царям земли и брату Ратнапрабхе о своем успехе. Когда же кончился день, то вошел он вместе с женою Камачудамани в опочивальню, где стояло хорошо устроенное, наилучшими драгоценностями украшенное ложе, и там в нежных объятиях, в прикусывании зубами, подталкиваниями, отбросив стыдливость, изведал он с вновь обретенной женой такую сладостно-томительную страсть, какой никогда не испытывал с другими женами. И сказал он ей так: «Нынче всем женам другим место вне сердца, только ты одна в нем!»

Затем от любовных забав и радостей, счастья от объятий любимой охватил его сон, но кончилась ночь и кончился сон, а поутру он, проснувшись, пошел к другим женам и развлекался с ними. А они посмеялись над ним и прохаживались на его счет, и, пока шла эта веселая перепалка, привратник ввел к Сурьяпрабхе видьядхара Сушену, который сказал так: «Божественный, послали меня к тебе вожди видьядхаров — повелитель горы Трикута и другие. Через три дня на горе Ришабха [322] состоится радостное твое помазание. Посоветовались мы, и решили все устроить это дело». Выслушал Сурьяпрабха посла и сказал ему так: «Ступай и передай мое слово повелителю Трикуты и прочим. Пусть будет так, и пусть дело будет начато и все сделано, как вы говорите, и мы сами также начнем готовиться, а когда будет уместно, известим об этом всех». И Сушена, выслушав ответное послание, удалился. Сурьяпрабха же послал Прабхасу и каждого из своих друзей для того, чтобы на великое торжество его помазания пригласить богов, мудреца Яджнявалькью и других мудрецов, царей земных, видьядхаров и асуров, а сам без свиты отправился на гору Кайласа, из гор самую высокую, чтобы пригласить на этот праздник самого Хару и жену его Амбику. И, взбираясь, увидел он сверкающую белоснежную вершину, словно самого Шанкару, которому служат боги, пророки и сиддхя. Когда же прошел больше половины того, что осталось, увидел, что очень труден дальнейший подъем, и заметил вход, украшенный кораллами. Когда же он обнаружил, что хоть и наделен совершенными знаниями, но войти туда не может, взмолился всем сердцем своему богу, несущему на челе полумесяц. И тотчас же раскрылись двери и муж со слоновьей головой сказал: «Иди и проходи, обрадовал ты меня, Херамбу!» Вошел туда удивленный Сурьяпрабха и увидел сидящим на большом куске джьотпрасы [323], сверкающей ярче двенадцати солнц, в слоновьем обличье, с одним клыком, с тремя глазами, толстопузого Винаяку, держащего пылающий топор и палицу, окруженного ганами во всяких звериных обличьях, а когда увидел, то поклонился ему в ноги. Тот, устранитель препятствий, обрадованный, спросил, зачем Сурьяпрабха пожаловал, и милостивым голосом сказал: «Взбирайся по этой дороге». Тогда поднялся Сурьяпрабха еще на пять йоджан и увидел после этого дверь из пламенных рубинов, а когда не смог в нее войти, взмолился и вознес хвалу Шиве, трезубец держащему, и произнес он всю тысячу имен Шивы, радостно устремившись к нему мыслью. И тогда сам Вишакха, сын Кумары, раскрыл двери, и пригласил Сурьяпрабху войти, и возгласил его имя, а когда он прошел, то увидел самого Сканду в сиянии пылающего пламени, окруженного пятью сыновьями — Вишакхой, Шакхой и другими, и витали вокруг него планеты, большие и малые, и к стопам его склонялись десятки миллионов повелителей ганов. Спросил Сканда Сурьяпрабху о том, что за причина привела его сюда, и показал ему путь, по которому идти дальше. Так по очереди встретилось ему пять входов, и каждый был из другого драгоценного камня, и по очереди показывали ему дорогу Бхайрава, Махакала, Вирабхадра, Найди, Бхрингин, окруженные спутниками своими, и у всех он спрашивал, как идти дальше, и наконец остановился у восьмой, самой красивой, хрустальной двери. Снова восхвалил он бога богов, и был введен одним из рудр, и увидел величественный, более просторный, чем небо, дворец Шамбху, где весело веет божественный душистый ветерок, а деревья вечно в цвету и усыпаны плодами, где поют гандхарвы, а апсары ведут свой хоровод. И там, в стороне, на хрустальном троне увидел он сидящим Трехглазого с трезубцем в руке, прозрачного, словно хрусталь, с рыжими волосами, уложенными пирамидой, сверкающего серпом полумесяца на лбу. Около него стояла дочь гор Парвати. С восторгом смотрел Сурьяпрабха на великого бога, а затем приблизился и пал в ноги ему и его супруге. Коснулся бог рукой его спины и велел ему встать, и спросил повелитель Хара: «Ради чего ты пришел?» Отвечал ему Сурьяпрабха: «Наступает мое помазание, и прошу я тебя, великий бог, пожаловать туда!» Сказал ему на это милостивый и верный ему Шамбху: «Зачем же ты утруждался, сын мой? Разве недостаточно было только подумать обо мне? Но пусть будет так. Приду я на твое помазание!» И, подозвав одного из ганов повелел: «Ступай с ним на гору Ришабха, ибо это и есть место помазания таких императоров, как он». Услышав это гана подхватил Сурьяпрабху, обошедшего повелителя слева направо, унес его, и поместил на горе Ришабха, и благодаря своему волшебному знанию тотчас же исчез.