Классическая проза Дальнего Востока

В основу многих повестей легли литературно обработанные фольклорные произведения ("Повесть о Хынбу") ( Почти со всеми упоминаемыми здесь повестями на корейском языке читатель может познакомиться по сборникам переводов: "История о верности Чхун Хян. Средневековые корейские повести". М., 1960; "Повести Страны зеленых гор". М., 1966; "Роза и Алый лотос. Корейские повести (XVII -XIX вв.)". М., 1974.) или же новеллы из сборников пхэсоль(например, помещенная в томе новелла "Голый чедок в сундуке" явилась источником для поздней "Повести о чиновнике Пэ"). Нередко повести сами становились достоянием фольклора. Написаны такие повести языком, близким народному. Недаром они распространялись до их литературной обработки в форме устного сказания, рукописных списков и дешевых ксилографических изданий в различных вариантах. Их авторы стеснялись показать свою причастность к "низкой", простонародной литературе Не потому ли подавляющее большинство повестей анонимны?! Немало повестей было сокращенным переложением китайских романов (например, китайский роман о полководце Сюэ Жэнь-гуе был переработан в Корее в "Повесть о Сор Ингви [корейское чтение китайского имени]"). Язык этих повестей наполнен лексикой из ханмуна, текст их изобилует ссылками на древних авторов, аналогиями с классическими героями. Есть корейские повести и с сюжетами индийского происхождения. Так, индийская притча о драконе и обезьяне, известная по "Панчатантре", перекочевала в "Исторические записи о трех государствах" в преобразованном виде, как история о зайце и черепахе, которая стала бытовать также в форме сказки и лишь позже легла в основу "Повести о зайце".

Жанр повести на корейском языке представлен в настоящем издании двумя наиболее популярными в Корее произведениями. "Повесть о Хон Гильдоне" считается самой ранней среди произведений этого жанра. Авторство ее приписывается Хо Гюну (1569-1618). Утопическое царство справедливости, которое создает герой повести Хон Гильдон, напоминающий мно-гими чертами Робин Гуда, перекликается с романом китайского писателя XIV века Ши Най-аня "Речные заводи". Вторая повесть - "Повесть о Чхунхян" является жемчужиной корейской средневековой прозы. История "запретной любви" Чхунхян и Ли Моннёна - корейский образец "Ромео и Джульетты". Перевод выполнен с краткого варианта, по всей видимости, конца XVIII века, который отличается от полных более динамичным развитием действия, активностью героев, живостью языка.

Среди прозы на корейском языке, сумевшей быстро овладеть умами и сердцами средневекового читателя, можно выделить и свою "высокую" прозу, которая распространялась в высших слоях общества. Одним из ее жанров были "дворцовые дневники", писавшиеся преимущественно придворными женщинами. Например, в "Записках обиженной", созданных женой наследника престола короля Ёнджо - госпожой Хон в конце XVIII века, рассказывается о страданиях нелюбимой женщины. Другим жанром "высокой" прозы явились многотомные романы на корейском языке. Зачинателем этого жанра был Ким Манджун (1637-1692). В романе "Облачный сон девяти" ( Русский перевод А. Артемьевой и Г. Рачкова (М. -Л., 1961).) он описывает историю любовных отношений монаха и восьми небесных фей. Герой романа приходит в конечном счете к буддийскому пониманию, что мирская суета, богатство и слава являются всего лишь коротким сном. Это произведение Ким Манджуна ( В русском переводе А. Троцевич опубликован в сб.: "История о верности Чхун Хян... ". М., 1960.) породило целую серию любовных романов-"снов" ("Сон в нефритовом тереме", XVIII в., и др.). По-видимому, самым выдающимся корейским романом восемнадцатого столетия был роман "Им, Хва, Чон и Ён" - настоящая человеческая панорама, в которой участвуют несколько сотен действующих лиц. Наряду с романами любовного содержания в корейской литературе XVII-XIX веков хорошо представлены семейные романы на корейском языке. В качестве семейных романов можно назвать "Скитания госпожи Са по югу" Ким Манджуна 1 "Историю добродетельных и преданных долгу" неизвестного автора, в которых на примере взаимоотношений внутри одной семьи дается оценка поступков героев с точки зрения представлений о конфуцианских нравственных устоях.

Критическая направленность идейного течения "сирхакпха" была впервые перенесена в "высокую" литературу на ханмуне крупнейшим писателем и ученым-энциклопедистом Пак Чивоном (1737-1805). Велик вклад его в развитие реалистических тенденций в корейской литературе. В новеллах на ханмуне, включенных в его сборник "Неофициальная история павильона Пангёнгак", писатель с большой художественой силой отразил многие социальные проблемы эпохи ("Повествование о дворянине-янбане", "Повествование о барышниках" и т. д.). Важное место в творчестве Пак Чивона занимает "Жэхэйский дневник" - путевые записи о поездке в Китай в 1780 году. В него вошли философская новелла "Повествование о студенте Хо", в которой писатель воплотил свои идеалы, изобразив бесклассовое утопическое общество, и помещенная здесь сатирическая аллегория "Отповедь тигра", в которой он бичует ханжество и жестокость в современном ему мире через восприятие дикого зверя.

Однако в целом развитие прозы на ханмуне шло уже к закату. Никаких открытий в области жанра не было. Корейская литература позднего средневековья стояла на пороге вступления в современный мир литературы, который настал для нее после очень краткого переходного периода "новой прозы" и "новой поэзии" на корейском языке в первые полтора десятилетия XX века.

Л. Концевич

Из "Исторических записей о трех государствах" [31]

Сын солнца и луны - Тонмён-ван [32]

Основателем Когурё был священный государь Тонмён, происходил из рода Ко, а личное имя носил Чумон ( Комментарий автора: "Это имя еще произносят как Чхумо или Чунхэ".).

Это было давным-давно. Хэбуру, правитель страны Пуё, до старости не имел сына. Горы и реки молил он послать наследника. И вот однажды он оседлал коня и направился к озеру Кон-ён. Там он увидел большой камень, из которого текли слезы. Правитель удивился и велел своим людям перевернуть его. Под камнем лежало дитя, похожее на лягушку золотистого цвета. Правитель возликовал:

- Небо ниспослало мне наследника!

Он взял его себе, дал ему имя Кымва - Золотая лягушка, вырастил и сделал наследником.

Однажды министр Аранбуль сообщил правителю:

- Нынче во сне низошел ко мне Небесный владыка и молвил: "Настанет время, и мой внук оснует здесь царство, а тебе придется оставить эти места. На берегу Восточного моря есть земля, зовется Касобвон. Там ровные, тучные поля, где можно растить пять хлебов, там ты и поселись".

Все это Аранбуль передал правителю. Вскоре столицу перенесли на новые земли, и страна стала именоваться Восточным Пуё. В прежней же столице объявился некто Хэмосу, назвавший себя сыном Небесного владыки. Он стал жить в столице.

Когда скончался правитель Хэбуру, на престол вступил Кымва. Однажды у реки Убальсу, что к югу от горы Тхэбэксан, он встретил женщину и спросил, кто она такая. Женщина назвалась Люхва, дочерью речного божества Хабэка, и вот что рассказала о себе:

- Однажды я вышла погулять вместе с младшими сестрами. Тут мне повстречался один мужчина, назвавшийся Хэмосу, сыном Небесного владыки, увлек меня в домик под горой Унсимсан на берегу реки Амноккан и соблазнил, но вскоре ушел и назад не вернулся. Отец и мать бранили меня за то, что я доверилась мужчине не просватанная, а потом выгнали меня из дома и поселили у реки Убальсу.