– Согласны! – промолвили сестры. – Но, может быть, эти стихи записать?
Если хотите узнать, что это были за стихи, прочтите следующую главу.
Глава пятьдесят первая
Сюэ Баоцинь слагает стихи о древности;
невежественный лекарь прописывает негодное лекарство
Итак, в ответ на предложение Баоцинь сочинить десять стихотворных загадок о достопримечательных местах раздались одобрительные восклицания:
– Замечательно! Прекрасно!
Баоцинь быстро записала стихи, и все бросились их читать. Вот какие это были стихи:
Вспоминаю о прошлом Красных стен
Река так много трупов увлекла,
Что перестала течь у Красных стен [82].
Сверкали зря на флагах имена [83], —
Былая слава превратилась в тлен.
Был крик и шум. И жгучий столб огня.
И ветер дул – безжалостный и злой [84].
Бессчетное число отважных душ
Скитается уныло под водой… [85]
Вспоминаю о прошлом Цзяочжи [86]
Как колокол из меди, восстает
Встряхнувший мир в глухие времена [87].
О славе, прогремевшей на земле,
И жун, и цян – узнали племена [88].
А Ма Юань, чьих не сочтешь заслуг,
И в старости не изменил делам,
Пусть Песнь железной флейты скажет вам
О том, что он второй герой Чжан Лян [89].
Вспоминаю о прошлом гор Чжуншань [90]
Присущи ль тебе
Благородные сердца порывы?
И все ж по указу
Ты в мир водворен суетливый!
Заботам твоим
Нет числа, а ведь ты лицедей! [91]
Как много на свете
Достойных насмешки людей!
Вспоминаю о прошлом Хуайиня [92]
Славный Муж да от злых собак
Не потерпит грубых обид! [93]
Он в Трех Ци себя утвердил [94],
После смерти стал знаменит.
Все ж потомки должны иметь
Снисхожденье, его браня:
Он убогой прачки еду
Не забыл до последнего дня [95].
Вспоминаю о прошлом Гуанлина [96]
Цикады стрекочут, вороны галдят, —
Все как наяву предстает.
Но где они, дамбы династии Суй
Былые краса и почет?
Он был неуемным, Ян-ди – государь,
Любитель красот, жизнелюб,
Издревле болтлива людская молва,
Язык человеческий груб!
Вспоминаю о прошлом Таоеду [97]
Засохшую траву, ленивые цветы
Пруд обмелевший отразил, – и больно,
Что персика листва летит от веток прочь
И что разлука ждет сердца влюбленных.
Грустна судьба лючаоских господ,
Их знатности завидовать не надо: [98]
Ведь толку нет от лика на стене
И имени, начертанного рядом! [99]
Вспоминаю о прошлом Темной обители [100]
Как ни беспредельна ширь – беспредельней скорбь.
Задохнувшись, не течет Черная река [101].
Струны превратились в лед, грустно отзвенев [102],
Но в ушах ее звучит прежних дней тоска.
Пред потомками смешным и ничтожным слыть
За порядки и дела будет Ханьский двор.
Всем сановным, всем чинам, челяди гнилой,
Десять тысяч лет не смыть подлости позор! [103]
Вспоминаю о прошлом горы Мавэй [104]
Безжизненно лицо. На нем лишь пудры след [105].
И, каплями светясь, застыл холодный пот.
Тепло и нежность – все исчезнет навсегда
И растворится вдруг в безбрежности пустот.
Что было – то прошло, и ветер отшумел,
Ее веселых дней не возвратить назад.
Могильная земля укутала ее,
Но даже под землей не тает аромат!
Вспоминаю о прошлом храма Пудунсы [106]
Душа малютки Хун ничтожна,
И правил в ней порок один [107],
Когда, как сводня, приглашала
Чжан Шэна к девушке Инъин.
Пусть пытке старшей госпожою
Хуннян подвергнута была, —
Влюбленные нашли друг друга,
Их жизнь дорогу обрела!
Вспоминаю о прошлом Обители цветов мэйхуа [108]
Придя, он встанет возле мэйхуа,
А может быть, недалеко от ивы.
Но не ему ль дано портрет узреть
Той девушки – воистину красивой? [109]
Сойдясь, не будут вспоминать Чуньсян [110],
Сказавшую, где Ду Линян могила, —
И так уж год, как западных ветров
Он о разлуке слышал стон унылый! [111]
