Познавший высокую боль состраданья,
От Кришны услышал он речь назиданья:
«Как можно пред битвою битвы страшиться?
Смятенье твое недостойно арийца, [56]
Оно не дарует на поприще брани
Небесного блага и славных деяний.
Отвергни, о Арджуна, страх и бессилье,
Восстань, чтоб врагов твои стрелы разили!»
Тот молвил: «Но как, со стрелой оперенной,
Мне с Бхишмой сражаться, с наставником Дроной?
Чем их убивать, — столь великих деяньем,
Не лучше ль в безвестности жить подаяньем?
Убив наших близких, мы станем ли чище?
О нет, мы вкусим окровавленной пищи!
Еще мы не знаем, что лучше в сраженье:
Врагов победить иль познать пораженье?
Мы жизнью своей наслаждаться не сможем,
Когда Дхритараштры сынов уничтожим.
Я — твой ученик. Ты учил меня долго,
Но в суть не проник я Закона и Долга [57].
Поэтому я вопрошаю, могучий,
Ты должен мне ясно ответить: что лучше?
Мне счастья не даст, — ибо сломлен скорбями, —
Над смертными власть или власть над богами,
И вот почему я сражаться не стану!»
Сказал — и замолк, в сердце чувствуя рану.
А Кришна, с улыбкой загадочной глянув,
Ответил тому, кто скорбел меж двух станов:
«Мудрец, исходя из законов всеобщих,
Не должен жалеть ни живых, ни усопших.
Мы были всегда [58]— я и ты, и, всем людям
Подобно, вовеки и впредь мы пребудем.
Как в теле, что нам в сей юдоли досталось,
Сменяются детство, и зрелость, и старость, —
Сменяются наши тела, и смущенья
Не ведает мудрый в ином воплощенье.
Есть в чувствах телесных и радость и горе [59];
Есть холод и жар; но пройдут они вскоре;
Мгновенны они… О, не будь с ними связан,
О Арджуна, ты обуздать их обязан!
Лишь тот, ставший мудрым, бессмертья достоин,
Кто стоек в несчастье, кто в счастье спокоен.
Скажи, — где начала и где основанья
Несуществованья и существованья? [60]
Лишь тот, кому правды открылась основа,
Увидел границу того и другого.
Где есть бесконечное, нет прекращенья,
Не знает извечное уничтоженья.
Тела преходящи; мертва их отдельность;
Лишь вечного Духа жива беспредельность.
Не плачь же о тех, кто слезы недостоин,
И если ты воин, — сражайся, как воин!
Кто думает, будто бы он есть убийца,
И тот, кто в бою быть убитым боится, —
Равно неразумны: равно не бывают
И тот, кто убил, и кого убивают. [61]
Для Духа нет смерти, как нет и рожденья,
И нет сновиденья, и нет пробужденья.
Извечный, — к извечной стремится он цели;
Пусть тело мертво, — он живет в мертвом теле.
Кто понял, что Дух вечно был, вечно будет, —
Тот сам не убьет и убить не принудит.
Смотри: обветшавшее платье мы сбросим,
А после — другое наденем и носим.
Так Дух, обветшавшее тело отринув,
В другом воплощается, старое скинув.
В огне не горит он и в море не тонет,
Не гибнет от стрел и от боли не стонет.
Он — неопалимый, и неуязвимый,
И неувлажняемый, неиссушимый.
Он — всепроникающий и вездесущий,
Недвижный, устойчивый, вечно живущий.
А если он есть, — и незрим и неявлен [62], —
Зачем же страдаешь ты, скорбью подавлен?
Но, если бы даже ты жил с убежденьем,
Что Дух подлежит и смертям и рожденьям, —
Тебе и тогда горевать не годится:
Рожденный умрет, а мертвец возродится.
И должен ли ты предаваться печали,
Поняв, что неявлены твари вначале,
Становятся явленными в середине,
Неявленность вновь обретя при кончине? [63]
Кто Духа не видел, подумает: чудо!
И тот, кто увидел, подумает: чудо!
А третий о нем с изумленьем внимает,
Но даже внимающий — не понимает!
Всегда он бессмертен, в любом воплощенье, —
Так может ли смерть принести огорченье?
Исполни свой долг, назиданье усвоя:
Воитель рожден ради правого боя.
Воитель в сраженье вступает, считая,
Что это — ворота отверстые рая,
А если от битвы откажешься правой,
Ты, грешный, расстанешься с честью и славой.
Ты будешь позором покрыт, а бесчестье
Для воина горше, чем гибель в безвестье.
Отважные скажут: «Он струсил в сраженье».
Презренье придет, и уйдет уваженье.
Издевку и брань ты услышишь к тому же
От недругов злобных; что может быть хуже!
Убитый, — достигнешь небесного сада.
Живой, — на земле насладишься, как надо. [64]
Поэтому, Арджуна, встань, и решенье
Прими, и вступи, многомощный, в сраженье!
Признав, что удача подобна потере,
Что горе и счастье равны в полной мере,
Признав, что победе равно пораженье, —
В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье!
Услышал ты доводов разума много:
Внемли же, чему учит светлая йога. [65]
К законам ее приобщиться готовый,
Возмездия — кармы — разрушишь оковы. [66]
На этом пути все усилья успешны, —
Утешны они, потому что безгрешны,
И смерть не страшна, если даже досталась
Тебе этой благости самая малость. [67]
На этом пути разум целен и прочен,
У прочих — безволен, расплывчат, неточен. [68]
Начетчики, веды читая бесстрастно,
Болтают цветисто: «Лишь небо прекрасно!
Исполните все предписанья, обряды —
Достигнете власти и райской отрады!»
Но разум, что к власти исполнен пристрастья,
Не знает сама́дхи [69]— восторга и счастья!
Относятся веды к трем гунам — к трем свойствам
Природы со всем ее бренным устройством. [70]
Отвергни три гуны, стань вольным и цельным!
Избавясь от двойственности, с Беспредельным
Сольешься и собственности не захочешь,
Себя, Вечной Сущности предан, упрочишь.
Нам веды нужны лишь как воды колодца: [71]
Чрез их глубину Вечный Дух познается!
Итак, не плодов ты желай, а деянья,
А ради плодов прекрати ты старанья.
К плодам не стремись, не нужна их услада,
Однако бездействовать тоже не надо.
Несчастье и счастье — земные тревоги —
Забудь; пребывай в равновесии — в йоге.
Пред йогой ничто все дела, ибо ложны, [72]
А люди, что жаждут удачи, — ничтожны.
Грехи и заслуги отвергни ты разом:
Кто к йоге пришел, тот постиг Высший Разум.
Отвергнув плоды, сбросив путы рожденья,
Достигнешь Бесстрастья и Освобожденья.
Когда к заблужденьям не будешь причастен,
Ты станешь, от них отрешенный, бесстрастен
К тому, что услышишь, к тому, что услышал [73]:
Из дебрей ты шел и к простору ты вышел.
Как только твой разум отвергнет писанье,
Ты к йоге придешь, утвердясь в Созерцанье». [74]
Сын Кунти спросил: «Есть ли признак, примета
У тех, кто достиг Созерцанья и Света?
Какие поступки, слова и дороги
У мудрого, светлой достигшего йоги?»
Ответствовал Кришна, мудрец богородный:
«Когда человек, от желаний свободный,
Привержен лишь радости, в нем заключенной, —
Тогда он святой, от всего отрешенный.
Кто в счастье спокоен и стоек в несчастье,
Не ведает гнева, и страха, и страсти,
И не ненавидит, и не вожделеет, —
Тот к йоге всей сутью своей тяготеет.
И если, как лапы свои черепаха,
Вбирает он чувства свои, чтоб от праха
Отвлечь их, — от вкуса к бездушным предметам, —
Его ты узнаешь по этим приметам.
Предметы уходят, предел им назначен, [75]
Но вкус к ним еще мудрецом не утрачен:
Он вкус к наслажденьям в себе уничтожит,
Как только увидеть он Высшее сможет.
Ведь даже идущий путем наилучшим
Порой подчиняется чувствам кипучим,
Но, их обуздав, он придет к Высшей Цели
И станет свободным, — безвольный доселе.
Где чувства господствуют — там вожделенье,
А где вожделенье — там гнев, ослепленье,
А где ослепленье — ума угасанье,
Где ум угасает — там гибнет познанье,
Где гибнет познанье, — да ведает всякий, —
Там гибнет дитя человечье во мраке!
А тот, кто добился над чувствами власти,
Попрал отвращенье, не знает пристрастий,
Кто их навсегда подчинил своей воле, —
Достиг просветленья, избавясь от боли,
И сердце с тех пор у него беспорочно,
И разум его утверждается прочно.
Вне йоги к разумным себя не причисли:
Вне ясности нет созидающей мысли; [76]
Вне творческой мысли нет мира, покоя,
А где вне покоя и счастье людское?
То сердце, что радостей алчет и просит,
У слабого духом сознанье уносит,
Как ветер стремительно и невозбранно
Уносит корабль по волнам океана.
Так знай же, могучий на битвенном поле [77]:
Там — разум и мудрость, где чувства — в неволе.
Все то, что для всех — сновиденье, есть бденье
Того, кто свое пересилил хотенье,
А бденье всего, что познало рожденье,
Для истинно мудрого есть сновиденье. [78]
Как воды текут в океан полноводный [79]—
Вот так для желаний есть доступ свободный
К душе мудреца; он пребудет в нирване,
Но только не тот, кто исполнен желаний!
Свободный от самости, верной тропою
Придет он, поправ вожделенье, к покою. [80]
Ты Высшего Духа постиг состоянье?
С ним слитый, отвергнешь дурное деянье.
Пусть даже к нему ты придешь при кончине, —
Поймешь, что в нирване пребудешь отныне! [81]»
