Услада душ, или Бахтияр-наме

Видя такой оборот сражения, падишах сам бросился в битву, и отец с сыном встретились лицом к лицу, так что корень и ветвь сразились. Сын ударил мечом по темени отца, отец – по ветви дерева. Наконец мощь отца возобладала, слава отца превозмогла неустрашимость сына. Шах и его воины долго гнались за ним и наконец схватили юного льва. Падишах вернулся в столицу со смертельной раной на голове, кровь рекой текла по его телу. Призвав звездочетов, он сказал:

– Ваше предсказание было ошибочным. Вы предрекли, будто сын мой, если останется в живых, погубит меня. Если же его растерзает лев, мне якобы суждено умереть своею смертью в постели.

Звездочеты развернули книги и свитки, изучили расположение планет и светил, а потом заявили:

– Тот, кто смертельно ранил тебя, твой сын и никто иной.

Падишах удивился этому, его сердце поразила боль, и он сказал:

– Но ведь сына моего пожрал лев.

– Местоположение звезд и решения на основе их сочетания не лгут, – отвечали звездочеты, – а гороскоп, составленный по всем правилам учености, всегда верен и точен. Мы всего лишь слуги падишаха, но разум не позволяет нам отступиться от истины и утверждать ложь.

Поскольку мудрецы и звездочеты настаивали на своем, мужи государства сочли необходимым расследовать обстоятельства дела.

Из темницы привели сына падишаха и спросили его:

– Чей ты сын и откуда родом?

– Я сам не знаю, – отвечал он, – от какого древа я происхожу, к какому роду отношусь. Но помню, что отец мой – падишах, что он поместил меня в пещере на дне глубокой ямы. Он всегда приходил к колодцу, чтобы повидать меня, целовал меня и ласкал. Но однажды на дно ямы упал лев, схватил меня за плечо, выбросил наверх и сожрал няню, что была со мной. С мучительной раной я пустился в путь по горам и долинам. Меня подобрал караванщик и усыновил. А теперь судьба разгневалась на меня, и я попал в такую беду.

Когда шах услышал его слова, он поцеловал сына, велел снять с него оковы и воскликнул:

– Этот лев – с моей лужайки, этот барс – с моей горы! Он возложил ему на голову венец, облачил в царскую мантию и сказал:

– Слава Аллаху, мое царство унаследует мой сын – побег моей чащи, державой завладеет мой йеменский Сохейль. Рассказав эту историю, Бахтияр молвил:

– Твоему светлому разуму известно, что ни один человек не может избежать божественного рока, что ни одной душе не дано сразиться с ратью судьбы; ведь сказано: «Предопределение повелевает, а рвение – в благородстве». Я же, уповая на твои похвальные нравственные качества, умоляю не ступать в наказании на путь поспешных решений, на стезю необдуманных суждений, ибо в один прекрасный день лучезарный ум падишаха убедится, что твой нижайший раб не преступал установленного законом и вовсе не совершал измены.

– Отведите Бахтияра в темницу, – приказал падишах, – а завтра казните его.

Когда везиры и советники услышали от падишаха эти слова, то все вместе стали поносить Бахтияра, говоря:

– Поскольку здесь не считаются с нашими советами и наш товар не в ходу, то, надо полагать, почести достанутся этому нечестивцу, а слава – этому кровопийце. В таком случае пусть падишах отошлет нас, везиров и мудрецов, в отдаленный уголок, дабы мы искали утешения в служении богу.

Старший из везиров и сановников поднялся и сказал:

– Я снимаю с себя пояс службы!

Падишах, слыша ропот везиров и жалобы мудрецов, велел:

– Ступайте и повесьте Бахтияра.

Палач стал кружить возле Бахтияра, словно Миррих вокруг Муштари [29] и, словно грубая дерюга, которой обертывают дорогую ткань. Бахтияр готовился проститься с жизнью и слышал уже зов смерти. Когда его привели на перекресток четырех дорог, люди поразились его красоте и молодости, так что у многих глаза наполнились слезами. И в тот самый миг, когда он ступал ногой на приступку виселицы, туда подоспел айяр, который воспитал Бахтияра. Увидев, что Бахтияра собираются казнить, он разорвал на себе одежды и закричал:

– Вы хотите убить моего сына?

– Таков приказ падишаха, – ответили ему.

Он тут же уплатил палачам много денег и сказал:

– Помедлите хотя бы час, чтобы я мог золотом и дарами исцелить этот неизлечимый недуг, чтобы богатство подыскало выход из этого положения.

С толпой людей айяр пришел в шахский дворец. Падишах сидел на троне, а везиры вокруг него ликовали, когда айяр громко возгласил жалобу и сказал:

– О падишах с благословенными помыслами! Сжалься над моим растерзанным сердцем.

– Ты приказал вздернуть на виселицу моего сына и уронить знамя его жизни. Не убивай моего Бахтияра, ибо он не знает себе равных по храбрости и благородству, он чудо нашего века по щедрости. Он происходит из царского рода, а по своим достоинствам он царь царей.

– Что за вздор ты мелешь и какие несешь несуразности! – возразили ему. – То ты говоришь, что это твой сын, то утверждаешь, будто он из царского рода!

Тогда айяр сказал:

– О государь всего мира и великий царь! История эта длинная, а в жизни Бахтияра взлеты чередовались с падениями. Так вот, однажды с отрядом айяров я ехал по кирманской пустыне, приближаясь к колодцу. И вот там увидел я младенца, подобного светлой луне и Моштари, равного пери по красоте. Он лежал у края колодца. И я сказал: «Уж не вернулся ли Юсуф в наш мир? Или это луна взошла из глубины колодца?» Я полюбил его за красоту, а когда поднял его, то нашел на руке дитяти драгоценный камень, а сам он был завернут в парчовые пеленки. Я нарек его Ходададом и взрастил в ласке и неге.

Едва падишах услышал эти слова, он тотчас приказал:

– Немедленно верните Бахтияра! «Воистину я чувствую запах Юсуфа». Забытый ветерок повеял в сердце из любимых мест, святая чистота осенила мою душу близ жилища возлюбленного.

Когда Бахтияра привели к падишаху, он повелел:

– Покажи камень, который привязан к твоей руке!

И Бахтияр положил тот камень перед падишахом. Падишах взглянул на камень, взял Бахтияра за руку, отвел в гарем и воскликнул:

– О жена! Ты – его мать, а я – его отец. Это наш сын, которого мы оставили у колодца. А вот и камень, который мы привязали к его руке.

Мать, увидев камень, заключила в объятия Бахтияра. Так взыскующий добился желанного, Юсуф вернулся к Якубу. Тоска, опалявшая сердце, сложила пожитки, а свидание запело пленительные мелодии.

Бахтияр же начал читать книгу упреков и произнес проникновенные слова:

– Мать моя, – сказал он, – зачем ты возвела на меня напраслину и зачем подвергла меня стольким мукам?

– Меня подговорили завистники-везиры и злобные советники, – отвечала мать.

Падишах, обретя вновь Бахтияра, уступил ему престол и возложил на его голову шахский венец, а сам погрузился в море благодеяний и океан милостей, вознося благодарность за божественное милосердие и щедрые дары создателя. Сказал всевышний: «Если будете благодарны, то я непременно увеличу вам».

Бахтияр же наказал везиров и укрепил основы правосудия.