Сунь Укун – царь обезьян

Но не успели учитель и его ученики выйти на берег и привести себя в порядок, как неожиданно налетел вихрь, небо потемнело, засверкала молния, закружились песок и камни и разразилась страшная буря, которая утихла только к утру.

– Почему так случилось? – спросил Танский монах Сунь Укуна.

– Это Земля и Небо не могут примириться с тем, что ты, наставник, добыл священные книги, а божества и духи завидуют нам и хотят похитить у нас нашу драгоценность. Вот они и строят всякие козни. Но ты, наставник, своим святым телом прикрыл священные книги, потому гром не смог их испортить, молнии не смогли их спалить, туман не смог их скрыть, к тому же я все время вертел свой железный посох, защищая светлую и непорочную силу Ян. Когда же наступил рассвет, силы Ян возобладали над темными силами Инь, и те рассеялись, так и не сумев отнять у нас наши сокровища.

Вскоре солнце поднялось высоко в небе. Путники перетащили книги на высокую скалу и стали их сушить. По сей день сохранились камни, на которых просушивались священные книги.

Вдруг к берегу приблизилось несколько рыбаков. Один из них узнал путников и обратился к Танскому монаху с такими словами:

– Почтенный наставник! Не ты ли когда-то переправлялся на другой берег, следуя на Запад за священными книгами?

За наставника ответил Чжу Бацзе:

– Да, да! Он самый и есть! А вы откуда знаете нас?

– Мы из селения Чэньцзячжуан! – ответил рыбак.

– Далеко ли до вашего селения? – спросил Чжу Бацзе.

– Отсюда прямо на юг по большой дороге ли двадцать, не больше.

– Наставник! – сказал тут Чжу Бацзе. – Мы можем перенести книги в селение Чэньцзячжуан и там просушить их, а заодно подкрепиться и отдохнуть.

– Пожалуй, не стоит идти туда, – произнес Танский наставник. – Высушим книги здесь, соберем их и поищем дорогу.

Рыбаки ушли, но, переходя через Южный тракт, встретились с Чэнь Чэном и сказали ему:

– Вернулись те самые монахи, которые в позапрошлом году спасли твоих деток.

– Где же они? – спросил Чэнь Чэн.

Рыбаки обернулись и, указывая рукой, сказали:

– Вон они, сушат на камнях священные книги!

Чэнь Чэн взял с собой нескольких батраков и, как только перешел через большую дорогу, сразу увидел наших путников. Он подбежал к ним и опустился на колени.

– Почтенный наставник, приветствую тебя! – воскликнул он. – Ты выполнил свой долг, и я очень прошу тебя пожаловать ко мне поскорей.

Путники долго отказывались, но в конце концов Чэнь Чэн уговорил их, и все вместе они отправились в селение Чэньцзячжуан.

Жители быстро узнали о прибытии путников: один передал десятерым, десятеро – сотне, сотня – тысяче, и вот старые и малые – все собрались для встречи.

Жители селения по очереди зазывали путников к себе в гости и угощали на славу.

Но вот наступила ночь, и путники, чтобы не задерживаться, тайком, ни с кем не простившись, отправились в путь, охваченные единым стремлением побыстрее доставить священные книги в восточные земли.

Вот уж поистине:

О том, как наконец наши путники встретились с Танским владыкой, вы узнаете из следующей главы.

Глава сотая,

Итак, не прошло и дня, как стражи Цзиньганы доставили паломников в Танское государство. Служители Будды остались в Небе, у берегов Небесной реки, дожидаться паломников, чтобы вместе с ними снова отправиться к Будде, а Сюаньцзан, Сунь Укун, Чжу Бацзе и Шасэн спустились на Землю. Здесь надобно вам сказать, что Танский владыка Тайцзун, после того как отправил в паломничество монаха Сюаньцзана, выстроил недалеко от Чанъани Башню для ожидания священных книг и каждый год на нее поднимался. И надо же было тому случиться, чтобы именно в день возвращения паломников он снова поднялся на башню. И вот на западном краю неба появилось благовещее сияние, а в воздухе разлился удивительный аромат. Паломники спустились как раз в том самом месте, где находилась башня.

– Поздравляю тебя с возвращением, мой меньшой брат! – воскликнул император, увидев Сюаньцзана, потом заметил троих его учеников и спросил: – А эти трое кто?

– Мои ученики, они сопровождали меня в пути, – ответил Танский монах.

Все вместе они отправились в Чанъань, столицу Танского государства. Танский владыка – в государевой колеснице, монах Сюаньцзан – на государевом коне, а Сунь Укун, Чжу Бацзе и Шасэн – пешком, ведя на поводу белого коня и неся поклажу.

Прибыв к государеву двору, паломники остановились у яшмовых ступеней, ведущих в дворцовую палату. Шасэн подвел коня-дракона, священные книги сложили у самого входа, после чего Танский владыка передал Сюаньцзану повеление явиться к трону и пожаловал ему право сидеть в присутствии государя. Танский монах поблагодарил за оказанную милость и велел принести священные книги.

– Сколько же всего книг ты принес? – спросил государь. – И как удалось тебе их раздобыть?

Танский монах долго рассказывал о путешествии на Запад, не упустив ни единой подробности. Государь внимательно его выслушал, после чего велел устроить пир в восточном приделе дворца, чтобы отблагодарить монахов за их подвиг.

Пока готовили пир, Сюаньцзан успел рассказать государю о том, как помогали ему в пути его ученики.

– Без них я не добрался бы до обители Будды, – сказал Танский монах.

Государь похвалил учеников Танского монаха и спросил:

– Как далек путь на Запад?

– Насколько я помню, – отвечал Сюаньцзан, – богиня Гуаньинь говорила, что отсюда до обители Будды сто восемь тысяч ли. За то время, что мы туда добирались, четырнадцать раз сменились зимняя стужа и летний зной. Что ни день, то встречались все новые горы и кручи, густые леса, широкие, бурные реки. Мы прошли множество стран, и каждый правитель ставил на нашей подорожной печать.

Тут Сюаньцзан обратился к своим ученикам:

– Братья! Достаньте-ка подорожную – вручим ее государю.

Подорожная тотчас же была представлена. Там значилось: «Выдано в третий день до полнолуния девятой луны тринадцатого года эры Чжэньгуань».

– Долгие труды и далекий путь! – с улыбкой воскликнул Тайцзун. – Ныне уже двадцать седьмой год этой эры.

Тут появились придворные служители звать государя и его гостей на пир. Государь сошел с трона и, взяв за руку Танского монаха, повел его в восточный придел дворца.

– Умеют ли достойно вести себя твои ученики, знают ли они приличия? – спросил государь.

– Мои недостойные ученики от природы оборотни, – отвечал Танский монах. – Они жили в глухих горах и просторных степях, не знают ни приличий, ни чинопочитания, принятых при дворе премудрых правителей Срединного цветущего государства. Всячески умоляю и прошу тебя, государь мой и повелитель, простить им эту вину.

– Ладно, ладно, – смеясь, сказал государь. – Пусть идут с нами вместе на пиршество. Я не буду их ни в чем укорять.

Придя в восточный придел дворца, Танский наставник со своими учениками, а также все гражданские и военные чины расположились рядами по правую и по левую сторону от государя. В строгом порядке чередовались пение, пляски, музыка. Веселье длилось до самого вечера.

После пира Танский владыка вернулся к себе во дворец, сановники разъехались по домам, а Сюаньцзан вместе с учениками отправился в прежний свой монастырь Великого счастья, где монахи встретили его земными поклонами. Сюаньцзан в свою очередь приветствовал монахов и пошел прямо в келью настоятеля. Чжу Бацзе не требовал еды, как это бывало прежде, и вообще не шумел, Сунь Укун и Шасэн вели себя строго и сдержанно. Иначе и быть не могло – ведь они завершили свой подвиг и обрели прозрение.