Классическая проза Дальнего Востока

Его хозяин издавна соперничал с владельцем другой лавки похоронных принадлежностей, что находилась в Восточном ряду. Там были носилки и повозки редкой красоты, но зато с похоронными песнопениями у них не ладилось. Зная, насколько искусен юноша в песнопениях, хозяин восточной лавки дал ему двадцать тысяч и переманил к себе. Друзья и клиенты этого хозяина, видя способности юноши, всячески поощряли его и учили его новым мелодиям. Так прошло несколько недель, но никто не знал об этих тайных занятиях.

Как-то раз владельцы лавок похоронных принадлежностей заспорили между собой. Один из них предложил:

- Давайте устроим выставку похоронных принадлежностей на улице Тяньмэнь, посмотрим, у кого товары лучше. Проигравший выкладывает пятьдесят тысяч на угощение. Согласны?

Составили договор, для верности скрепили его печатями и устроили выставку. Народу собралось видимо-невидимо; несколько десятков тысяч человек. Надзиратель квартала доложил об этом начальнику городской стражи, начальник городской стражи довел до сведения правителя столицы. Горожане сбежались со всех сторон, в домах почти не оставалось людей. Смотр начался утром и продолжался до полудня.

Кун Кай. Путешествие Чжун Куя - главы бесов (фрагмент). XIII в.

Лавка в Западном ряду оказалась в проигрыше: и повозки, и носилки, и похоронные принадлежности - все там было намного хуже. Вид у владельца лавки был очень пристыженный. Но вот он установил помост в южном углу улицы, и на него поднялся длиннобородый старик с колокольчиком в руках. Несколько человек встали позади него. Старик разгладил бороду, поднял брови, скрестил на груди руки, поклонился и запел похоронную "Песнь о белом коне". Кончив петь, он огляделся по сторонам с видом победителя, словно был уверен, что соперников ему не найдется. Все хвалили его исполнение, и сам он был уверен, что он единственный в своем роде и никто не может его превзойти.

Владелец другой лавки похоронных принадлежностей установил помост в северном углу. Вскоре на помост поднялся молодой человек в черной шапке, сопровождаемый пятью-шестью людьми, в руках он держал опахала. Это был наш юноша.

Оправив одежду и медленно обведя взглядом толпу, он начал петь высоким гортанным голосом с поразительным искусством. Он пел траурную песню "Роса на стеблях", и чем выше брал он ноты, тем чище звучал его голос, и эхо сотрясало деревья в соседней роще. Еще не отзвучали последние звуки, а слушатели всхлипывали, скрывая свои слезы.

Осмеянный толпой, владелец похоронных принадлежностей в Западном ряду вконец смутился. Выложив потихоньку пятьдесят тысяч, он незаметно скрылся. А люди стояли вокруг, как завороженные, никого не замечая, кроме певца.

Незадолго до этого был оглашен императорский указ, предписывавший начальникам пограничных областей раз в год прибывать ко двору; называлось это "представлением докладов". С этой целью приехал в столицу и отец юноши. Вместе с другими сановниками одного с ним ранга он переоделся и тайком пошел поглядеть на необычную выставку. С ним был старый слуга - зять кормилицы его пропавшего сына. Слуга вгляделся, вслушался - и узнал юношу, но не посмел сказать об этом, а только заплакал горькими слезами.

Удивившись, отец юноши спросил слугу, в чем дело, и тот сказал:

- Этот певец очень похож на вашего пропавшего сына.

- Моего сына убили разбойники, чтобы завладеть его богатством. Как же это может быть он? - возразил отец, но тоже не смог сдержать слезы и поспешил уйти. Слуга подбежал к тем, кто был с юношей, и стал расспрашивать:

- Кто это пел? Может ли быть что-нибудь чудесней!

- Сын такого-то, - ответили ему.

Когда слуга спросил, как его зовут, оказалось, что он изменил и имя. Дрожа от волнения, слуга стал протискиваться через толпу, чтобы взглянуть на юношу поближе. Увидев его, юноша изменился в лице и хотел было скрыться, но слуга схватил его за рукав и закричал:

- Разве это не вы?

Они обнялись, заливаясь слезами. Потом слуга повел своего молодого хозяина к отцу. Но тот набросился на юношу с упреками;

- Ты опозорил наш род. Да как ты осмелился показаться мне на глаза?!

Он вывел юношу из дома и завел в восточный конец Абрикосового сада, что лежит к западу от пруда Цюйцзян. Тут он сорвал с сына одежду и начал избивать его плетью. Удары сыпались сотнями. Не в силах вынести страшной боли, юноша упал замертво, а отец ушел, оставив его лежать на земле.

Но среди тех, кто обучал юношу песнопениям, нашелся человек, заподозривший неладное; он велел одному из приятелей юноши потихоньку следовать за ним; тот видел, как жестоко расправился с юношей отец, и сообщил об этом товарищам; все очень опечалились. Двое взяли тростниковую циновку и пошли туда, где лежал юноша, чтобы прикрыть его мертвое тело. И вдруг они заметили, что под сердцем еще теплится жизнь. Они подняли его, стали приводить в чувство, понемногу он начал дышать глубже. Тогда его на циновке отнесли домой, стали поить через бамбуковую трубочку. Так прошла ночь, и наконец он очнулся.

Прошел целый месяц, но юноша не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Раны его начали гноиться, от них шел тяжелый запах. Товарищи измучились, ухаживая за ним. У них иссякло терпение, и однажды вечером они бросили его на дороге. Прохожие, жалея несчастного, бросали ему объедки, так что он не умер с голода. Прошло десять раз по десять дней, и юноша начал вставать на ноги с помощью палки. В лохмотьях, завязанных сотней узлов, чтобы они не развалились, с треснувшей тыквенной чашкой в руках, он бродил по городу, выпрашивая подаяние. Зима уже сменила осень; по ночам юноша устраивался на ночлег в навозных кучах, а днем скитался по рынкам и лавкам.

Однажды утром повалил сильный снег. Подгоняемый холодом и голодом, юноша брел по улице и жалобно просил милостыню. Если бы люди услышали его, то не могли бы остаться безучастными, но снег валил не переставая, и почти все двери были закрыты.

Юноша добрел до восточных ворот квартала Аньи и пошел вдоль кирпичной стены к северу. Миновав домов семь или восемь, он увидел чуть приоткрытые ворота... Это был дом красавицы Ли, но юноша этого не знал и продолжал стонать:

- Я умираю с голоду и холоду!

Крик его раздирал душу, слушать его было нестерпимо.

- Это господин! Я узнаю его голос, - сказала красавица служанке и выбежала из дому.

Несчастный почти лишился человеческого облика, до того он был худ и покрыт струпьями.

Взволнованная до глубины души, красавица спросила:

- Вы ли это, господин?

Но юноша был так потрясен, так разгневан, что не мог вымолвить ни слова и только кивнул головой. Красавица крепко обняла его и, прикрыв своим вышитым рукавом, ввела в западный флигель. Теряя голос от волнения и горя, она прошептала:

- Это я виновата в том, что вы дошли до такого!

Сказав это, она лишилась чувств. Тут прибежала встревоженная старуха и закричала:

- Что случилось?

- Это господин такой-то, - сказала очнувшаяся девушка.

- Гони его отсюда! Зачем ты его привела? - кричала старуха, но красавица, строго взглянув на нее, ответила:

- Нет! Этот юноша из благородной семьи. Когда-то он ездил в богатой повозке, носил золотые украшения, придя же в наш дом, он быстро лишился всего. С помощью подлой хитрости мы его выгнали. Это бесчеловечно! Мы погубили его карьеру, сделали его посмешищем. Ведь любовь отца и сына установлена Небом; по нашей вине отец его разлюбил, чуть не убил и бросил погибать... Посмотрите, до чего он дошел! Все в Поднебесной знают, что я причина этому. У него при дворе полно родни, и если кто-нибудь из власть имущих займется расследованием этой истории, нам придется плохо. Раз мы обманывали Небо, дурачили людей, то и духи отвернутся от нас. Не будем же сами навлекать на себя несчастье! Вы были мне вместо матери целых двадцать лет, и если посчитать все расходы, то они не составят и тысячи лянов золота, Сейчас вам шестьдесят, я обеспечу вас деньгами на двадцать лет вперед и больше не буду от вас зависеть; я поселюсь с моим господином отдельно от вас, но мы будем жить неподалеку и сможем видеться с вами утром и вечером. Я так хочу, и этого достаточно!