Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй ()

– Да что ты, сынок, разумеешь! – отвечал Боцзюэ. – Напрасно ты, видно, красоток навещал. Ведь у тебя нет никакого понятия, как надобно цветы лелеять. А певица иль актер – они все равно что цветы. Чем нежнее с ними обойдешься, тем большее наслаждение получишь. Но попробуй нагруби, и – как поется в «Восьми мелодиях Ганьчжоу» – «зачахла, похудела, едва-едва жива».

– Да, сын мой, ты в таких делах безусловно толк знаешь! – пошутил Симэнь.

Ли Мин и Ван Чжу закусили, и Боцзюэ позвал их к себе.

– А вы знаете вот эту – «Ночная буря будто срезала цветы»? – спросил он.

– Знаем, – отвечали певцы. – Это из цикла «Золотая чара».

Ли Мин взял цитру, Ван Чжу – лютню. Ли Мин заиграл и запел на мотив «Пьянею под сенью цветов»:

На мотив «Порхают иволги счастливые»:

На мотив «Вышли рядом»:

На мотив «Четыре барича»:

На мотив «Ветер подул над землею»:

На мотив «Цветок нарцисса»:

Заключительная ария:

Пока они пели, настал вечер.

Да,

Симэнь велел убрать посуду и позвать приказчиков Фу и Юня, Хань Даого, Бэнь Дичуаня и Чэнь Цзинцзи. За большой ширмой у главных ворот были поставлены два стола, над которыми висела пара фонарей, напоминавших по форме бараньи рога. Тут и начался пир. Стол ломился от изобилия фруктов и весенних яств. Почетные места занимали Симэнь, Ин Боцзюэ и Се Сида. Приказчики и остальные разместились по обеим сторонам. Двенадцать фонарей-лотосов горели у ворот, рядом стояла рама с потешными огнями. Симэнь велел оставить потешные огни до прибытия паланкинов с гостьями. А пока шестеро музыкантов вынесли к воротам свои гонги и барабаны. Заиграла музыка. Полились чистые дивные трели. За ними вышли Ли Мин и Ван Чжу. Один заиграл на цитре, другой – на лютне. Они запели романсы о фонарях на мотив вступления к «Подведенным бровям»:

Толпы гуляющих шли по улице в ту и другую сторону, но никто не решался остановиться и послушать пение. Симэнь сидел в парадной чиновничьей шапочке, в даосском платье из перьев аиста, поверх которого красовалась белая шелковая куртка. Дайань с Пинъанем угощали пирующих вином и пускали потешные огни. Двоих солдат поставили возле ограждения, чтобы сдерживать зевак.

В небе застыли редкие облачка. Сквозь них на востоке выглянул ясный месяц.

Ликовал на улицах народ.

Только поглядите:

 Везде бьют в гонги и барабаны. Тут и там играют на свирелях и цитрах. Под музыку гуляющие толпами проходят, выбивая такт. Женщины, рукава приспустив, как в танце плывут. Гора огней, ярко сверкая, на сотни чи вздымается до самых облаков. В дворцах курильницы струят обильный аромат. Вдали, сквозь дымку, виднеется нескончаемый поток в тафту разодетых и узорную парчу. Яркая луна светом залила палаты царские и всю округу. Блистают залы расписные, озаренные огнями фонарей-цветов. На улицах и площадях царят веселье и шум праздничной толпы. Радостно встречают Праздник Весны в столице.