Новые приключения Царя Обезьян. Дополнение к Путешествию на Запад

— О прекрасная, пожалей того, с кем делишь ложе, улыбнись мне! — стал ползать вокруг него на коленях.

Сунь Укун, не проронив ни слова, продолжал лить слезы, и Сян Юю ничего не оставалось, как зарыдать вместе с ним. Тут лицо Сунь Укуна стало алым, как персиковый цвет, и, ткнув пальцем в Сян Юя, он воскликнул:

— Молчи, негодный! Даже с толпой грозных стражников ты не способен защитить женщину! Как после этого ты смеешь смотреть мне в лицо в сем высоком зале?

В ответ Сян Юй лишь горестно всхлипывал, не смея отвергать несправедливые упреки. Тут Сунь Укун, сменив гнев на милость, помог Сян Юю встать с колен и сказал:

— Говорят, колени мужчины покрыты червонным золотом. Впредь не следует без должной причины их преклонять.

— Ах, прекрасная! — простонал Сян Юй. — Когда в печали твои брови сошлись воедино, мое сердце разбилось. К чему мне заботиться о своем бренном теле? Но скажи, что означают твои слова?

— Не стану таиться, повелитель, и поведаю вам обо всем, — ответил Сунь Укун. — Почувствовав слабость в теле, я опустилась на ложе, но не успел сон смежить мне веки, как с магнолии, что растет под окном, спрыгнул оборотень в обличье обезьяны. Он назвал себя Великим Мудрецом, Равным Небу, Бодисаттвой Сунь Укуном — тем, кто пятьсот лет тому назад учинил переполох в Небесном Дворце.

Услышав имя Сунь Укуна, Сян Юй затрясся от ярости и крикнул во все горло:

— Немедля принесите мне меч, что хранится под яшмовым изголовьем моей постели! Живее подайте мне меч! Если не найдете его, несите копье с тигриной мордой!

Потом он почесал в затылке, топнул ногой и воскликнул:

— А где скрывается этот негодяй сейчас?

— Великому владыке не следует причинять себе излишние волнения, — ответил с поклоном Сунь Укун. — Этим вы лишь навредите себе. Позвольте рассказать все по порядку. Эта обезьяна была просто омерзительна! Она подкралась к моему ложу и стала бесстыдно заигрывать со мной. Ваша раба хотя и недостаточно учена, но не такая невежда, чтобы не знать разницы между целомудрием и блудом. Я стала кликать служанок, не ведая о том, что обезьяна своими колдовскими чарами заставила их замереть на месте. Когда ни одна служанка не отозвалась, я, почувствовав неладное, отбросила свой круглый веер и оправила платье. Обезьяна посмотрела на меня ненавидящим взором, потом схватила, потащила в Башню Цветочных Дождей и в тот же миг скрылась. Мне было так страшно одной в Башне Цветочных Дождей, но я все же подглядела, куда делась эта тварь. И что вы думаете, великий владыка? Она села на мое покрытое цветами ложе, приняла мой облик и позвала служанок. Боюсь, в скором времени она попытается ввести вас в заблуждение, повелитель. Ваша раба не заслуживает снисхождения за свои дерзкие слова, но я опасаюсь, господин, что вы не отличите настоящее от поддельного и станете жертвой злодейского обмана. Только опасения за вас, великий владыка, и заставили меня лить слезы!

Выслушав этот рассказ, Сян Юй схватил в одну руку меч, а в другую копье и с криком «Я убью его!» выбежал из павильона и бросился к покрытому цветами ложу, на котором почивала Красавица Юй. Он отрубил красавице голову и кинул — окровавленную — в пруд с лотосами.

— Не плачьте, — сказал он перепуганным служанкам. — Это был оборотень, а настоящая госпожа пребывает в моем павильоне.

Служанки утерли слезы и поспешили вслед за Сян Юем. Увидев в павильоне Сунь Укуна, они радостно заговорили все разом:

— Наша настоящая госпожа и в самом деле здесь. А мы, ваши верные прислужницы, едва не умерли от страха.

— Немедля приберите Башню Цветочных Дождей и принесите вина, — приказал владыка Сян служанкам. — Прежде всего следует утешить нашу госпожу, а к тому же и отпраздновать победу над чудищем, которое чуть было не ввело меня в заблуждение.

— Слушаемся! — в один голос воскликнули служанки, стоя у подножия павильона.

Тем временем, две девицы принялись растирать Сунь Укуну грудь и спину. Они поднесли ему чай с водой и стали донимать расспросами:

— Вы очень испугались, госпожа? Сердце, наверное, по сю пору колотится.

— О да, — отвечал Сунь Укун.

— Госпожа себе ничего не повредила? — не отставали служанки.

— Повредить не повредила, но чувствую стеснение в груди, — сказал Сунь Укун.

— Стеснение в груди? Это не страшно! — откликнулся владыка Сян. — Посиди, успокойся, и все пройдет.

Тут две служанки опустились на колени перед Сян Юем и Сунь Укуном и сказали:

— Великий владыка, госпожа! Пожалуйте на пир!

«Нет уж, не стану я им безгласно повиноваться», — подумал Сунь Укун и притворился, будто в него вселился злой дух. Воззрившись на владыку Сяна, он завопил:

— Отдай мою голову!

— Красавица! Красавица! — забормотал перепуганный владыка Сян. — Что с тобой?

Сунь Укун, ничего не отвечая, закатил глаза к небу так, что зрачков стало не видно.

— Нет сомнения, это душа Сунь Укуна, не рассеявшись до конца, забралась в тело Красавицы Юй! — воскликнул Сян Юй. — Пошлите скорее за Даосом в Желтых Одеждах. Пусть он изгонит из нее злого духа, и она сразу поправится.

Вскоре появился Даос в Желтых Одеждах, и две служанки провели его в павильон. В руке он держал колокольчик и, то и дело сплевывая заговоренную воду, читал заклинание: «Во времена Трех Царей правил Желтый Император Сюаньюакь и Божественный Господин Великий Шунь. Великий Шунь был из рода Юй, а Сюаыъ-юань — из рода Гунсунь. Сунь и Юй, Юй и Сунь поначалу сочетались браком, а нынче разорвали семейные узы. Как примирить их? Я припадаю к твоим стопам, о могущественный дух почтенного монаха и великого учителя Суня! Без промедления взвейся ввысь и снова учини переполох в Небесном Дворце. Оставь в покое Красавицу Юй и поищи Танского монаха. Спеши же выполнить мой приказ! Иначе сей даосский наставник окажется бессилен и придется звать буддийского монаха».

— Эй, даос! — крикнул Сунь Укун. — Ты знаешь, кто я такой?

Даос упал на колени и проговорил:

— Ты Красавица Юй, да будет тебе дарована тысяча лет жизни!

— Даос! Даос! — заорал во все горло Сунь Укун. — Ты не прогонишь меня! Я Великий Мудрец, Равный Небу! Я должен соблюсти брачный договор и потому завладел ее телом. Сегодня благоприятный день. Красавица Юй должна стать моей женой. А тебе почему бы не заделаться у меня сватом? В этом есть для тебя корысть — получишь вознаграждение, причитающееся свату. — И он понес еще что-то несуразное.

У даоса разом отнялись руки и ноги. В страхе размахивая перед собой мечом, он с трудом раза два выплюнул святую воду и еле слышно прочитал:

— Поторопись исполнить приказ Высочайшего Владыки Лао-цзы...

Но заклинание даоса не оказало никакого действия на злого духа, вселившегося в Красавицу Юй.

В конце концов Сунь Укуну стало жаль даоса, и зрачки его глаз вернулись на прежнее место.

— Великий владыка, дорогой супруг... где вы? — пролепетал он голосом Красавицы Юй.

Владыка Сян несказанно обрадовался. Он тут же приказал выдать даосу сотню золотых и отослал его обратно в храм. Потом помог Сунь Укуну подняться и проговорил:

— Отчего ты повергаешь нас в столь великое смятение?

— Ах, я сама не знаю, что со мной, — ответил Сунь Укун. — Я помню только, как мерзкая обезьяна вновь подбежала к моему ложу, и у меня сразу помутилось в голове. А потом, когда даос стал опрыскивать меня заговоренной водой, обезьяна вдруг выскочила из меня и помчалась куда-то на Юго-Восток, но теперь сознание мое прояснилось — пойдемте и выпьем немного вина.

Владыка Сян взял Сунь Укуна за руку, и, покинув павильон, они прошли в Башню Цветочных Дождей. Там ярко горели фениксовые фонари, от благовонных свечей поднимались пляшущие языки пламени, и служанки, выстроившись рядами, приветствовали повелителя с супругой низким поклоном.

Выпив несколько чарок вина, Сунь Укун поднялся и сказал:

— Великий владыка, меня одолевает сон.

— Эй, девица Пинсян! Зажги свечи! — тотчас распорядился Сян Юй. Держась за руки, супруги вошли в спальню, выпили по чашке чаю и сели на ложе. Сунь Укун подумал: «Если я сейчас вздумаю убежать, то ничего не узнаю про Цинь Шихуана. А если лягу с ним в постель и он примется куролесить, неужто мне под него подлаживаться придется? Нет уж, лучше убраться отсюда подобру-поздорову». И он сказал Сян Юю: