Историки Греции

III. 292 (2) Вот что делала каждая из частей войска. Аркадцы иочыо ушли от залива Кальны и направились к ближайшим деревням, стадиях в тридцати от моря. Когда рассвело, каждый из начальников повел свой отряд на деревню, а на те из них, что казались больше, начальник вел по два отряда. (3) Перед этим договорились, на каком холме всем собираться; и так как налет был внезапным, много людей взяли в рабство и захватили много скота. (4) Однако разбежавшиеся было фракийцы собрались (легковооруженные, они во множестве сумели убежать из-под рук у тяжеловооруженных греков). А собравшись, они первым делом напали на отряд Смикрета, одного из аркадских начальников, отходивший уже с обильной добычей к условленному месту. (5) До поры греки сражались на ходу, но при переходе через овраг противник обратил их в бегство; Смикрет погиб, а с ним и все остальные. А от другого отряда из тех, что повели десятеро начальников, — отряда Гегесандра — осталось всего восемь человек; спасся и сам Гегесандр.

(6) Остальные отряды соединились, одни — испытав трудности, другие — без труда. А фракийцы, достигнув такого успеха, стали перекликаться друг с другом, и за ночь их собралось множество. С рассветом они окружили холм, на котором расположились греки, и так как у них было много копейщиков и конных и с каждым часом их стекалось все больше, они без всякой опасности для себя нападали на греческих латников. (7) Ведь у греков не было ни одного лучника, ни одного метателя дротиков или всадника, а противники, подбегая и подъезжая верхом, забрасывали их копьями; если же греки сами шли на врагов, те легко разбегались, а другие налетали с другой стороны. (8) У греков было много раненых, у фракийцев — ни одного. Сдвинуться с места греки не могли, и в конце концов фракийцы отрезали их от воды. (9) Оказавшись в безвыходном положении, греки начали переговоры о перемирии; договорились обо всем, но фракийцы, вопреки требованию греков, не дали заложников, и дальше этого не пошло. Так обстояли дела у аркадцев.

(10) Хейрисоф, благополучно пройдя вдоль побережья, прибыл в залив Кальпу.

У Ксенофонта, шедшего напрямик через сушу, всадники, опередив остальных, повстречали послов, которые направлялись куда-то. Когда их доставили к Ксенофонту, он спросил, не знают ли они чего о другом войске, тоже греческом. (11) Те рассказали обо всем происшедшем и добавили, что сейчас оно осаждено на холме, а фракийцы окружили его со всех сторон. Ксенофонт тотчас же передал этих людей под стражу, чтобы они служили, когда понадобится, проводниками, выставил десять дозорных, а остальных воинов созвал на собранье и сказал: (12) «Воины! Аркадцы одни убиты, другие осаждены на каком-то холме. Я уверен, что если они погибнут, то и для нас нет спасения, — так много вокруг врагов и так они осмелели. (13) Самое лучшее для нас — поскорее помочь тем людям: если они еще живы, мы станем сражаться вместе с ними и не будем, оставшись одни, одни принимать всю опасность. (16) Нам ведь отсюда спасаться некуда: далек путь назад в Гераклею, далек и вперед, в Хрисополь, а враг близко. Идти до залива Кальпы, где, как видно, сейчас находится Хейрисоф — если только он невредим, — совсем близко, но там нет кораблей, чтобы нам отплыть, а если мы там останемся, у нас не будет продовольствия и на один день. (17) Если осажденные погибнут, то нам труднее будет одолевать опасности с одними только людьми Хейрисофа, так что лучше, чтоб они спаслись и мы все вновь собрались воедино, и заодно нашли путь к спасенью. Так наберемся решимости и двинемся в путь, чтобы сегодня или погибнуть со славой, или совершить прекраснейший подвиг, спасши жизнь стольким грекам. (18) Быть может, это бог ведет все к тому, чтобы похвалявшихся и спесивых унизить, а нас, ничего не делающих без изволенья богов, поставить в общем мненье выше них. Идите же следом и думайте о том, как бы лучше выполнять приказы. (14) Остановимся мы только тогда, когда довольно продвинемся и решим, что пора поесть; а пока мы будем идти, пусть Тимасион со всадниками проедет вперед дозором, чтобы ничего от нас не укрылось, но и нас пусть не теряет из виду». (19) Сказав это, он новел воинов. (15) А самых проворных из легковооруженных он разослал вправо и влево и на вершины холмов, чтобы они подали знак, едва что-нибудь заметят, и приказал им жечь все, что им попадается горючего. (19) И всадники, рассеявшись, насколько возможно было это сделать безопасно, жгли все, и копейщики, двигаясь вровень с войском по высотам, жгли все, что только видели горючего, и само войско сжигало то, что находило нетронутым, и казалось, будто вся страна полыхает, а войско движется огромное. (20) Когда пришло время, разбили стан, перейдя на холм; оттуда увидели вражеские костры на расстоянии примерно сорока стадиев и сами разожгли как можно больше костров. (21) Когда войско наскоро поужинало, передан был приказ загасить все костры. Ночь проспали, выставив караулы, а с рассветом, помолившись богам, построились в боевой порядок и выступили, ускорив как могли шаг. (22) А Тимасион со своими всадниками, взяв проводников, ускакал вперед и, сам не зная как, очутился на холме, на котором были осаждены греки. Здесь он не увидел ни вражеского, ни союзного войска, 293 а только несколько старух и стариков и брошенных быков и овец. (23) Сперва все были в недоуменье, что же произошло, потом у оставшихся на холме выспросили, что фракийцы сразу же, как стемнело, отошли, а с рассветом ушли и греки, но куда, они не знали. (24) Люди Ксенофонта, когда об этом услышали, после завтрака собрали поклажу и выступили, желая поскорее соединиться с остальными у залива Кальпы. На дороге они заметили следы аркадцев и ахейцев, а прибыв на место, увидели их там и на радостях стали обнимать друг друга как братья. (25) Аркадцы стали спрашивать у Ксенофонта, почему загасили костры. «Мы думали сначала, — говорили они, — что если не видно костров, значит, вы ночью пошли на врага; и сами враги, боясь, как мы полагаем того же, отошли: ведь они снялись с места почти в тот же час. (26) Но вас все не было, а время вышло, и мы подумали, что вы, узнав о наших обстоятельствах, испугались и отступили в сторону моря, и сами решили от вас не отстать. Так что и мы направили путь сюда же».

IV. (1) Этот день провели на самом берегу у залива. Местность эта, которая зовется заливом Кальпы, находится в Азиатской Фракии, а сама Фракия простирается от устья Понта вплоть до Гераклеи, направо от плывущего в Понт. (2) Трехрядный корабль может доплыть от Византия до Гераклеи за один долгий день. Между этими городами другого греческого или союзного города нет, а живут вифинские фракийцы, про которых говорят, что если буря занесет к ним грека или еще как-нибудь он к ним попадет, то обращаются они с ним с крайней жестокостью. (3) А залив Кальпы лежит посредине, откуда бы ни плыть — из Гераклеи или из Византия. Там суша выдается в море, и та часть, что лежит среди моря, — это обрывистая скала, в самом низком месте высотою не меньше двадцати саженей, а полоска земли, ведущая на материк, — шириною самое большее в четыре плефра; но на этой полоске места хватит, чтобы поселить десять тысяч человек. (4) Залив лежит под самой скалой, берег его глядит на запад. У самого моря бьет неиссякаемый источник пресной воды, над ним господствует скалистый мыс. И тут же, над самым морем, растет множество деревьев, и больше всего там корабельного леса. (5) Гора заходит и на материк не меньше чем на двадцать стадиев; вся она — чистая земля без камней; а берег моря больше чем на двадцать стадиев порос густыми и большими деревьями разных пород. (6) Вся эта местность красива и просторна, в ней немало многолюдных деревень. Земля там родит и ячмень, и пшеницу, и разные овощи, и просо, и кунжут, и довольно смокв, и много винограда со сладким соком, и все прочее, кроме оливок.

(7) Такова была эта местность. Греки разбили стан на побережье у самого моря, так как на местах, годных для постройки города, воины располагаться не хотели. Да и тут показалось, будто пришли сюда по злому умыслу некоторых, желавших основать город. (8) Ведь большая часть воинов отплыла не из-за скудной жизни, ради платы, а прослышав о доблести Кира, и одни привели с собою людей, другие потратили даже собственные деньги; иные сбежали от отца и матери, иные оставили детей, чтобы вернуться к ним, накопив денег, — они все слышали, что у Кира многие находили в изобилии всякие блага. И коль скоро они таковы, то и желанье у них одно: вернуться в Грецию.