История о Михаиле и Андронике Палеофагах

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИМЕЧАНИЯ, КАСАЮЩИЕСЯ ИСТОРИИ ПАХИМЕРА О ЦАРСТВОВАНИИ МИХАИЛА ПАЛЕОЛОГА

I. НАЧАЛО ЦАРСТВОВАНИЯ ФЕОДОРА ЛАСКАРИСА

I. За эпоху истории Пахимера всего удобнее принять начало царствования Феодора Ласкариса, который был сын и наследник Иоанна Дуки, по прозванию Ватацы; ибо все, что Михаил Палеолог, как частное лицо, совершил более замечательного, совершено было им при Феодоре. Правда, некоторые его дела относятся еще к царствованию Иоанна (L. I. с. 6); но тогда они принадлежали более Феодору, чем Палеологу. И так Пахимер началом истории Михаила справедливо почитает 7 главу первой книги, которою вступает в описание правительственных распоряжений Феодора по смерти отца, и опасений его относительно Палеолога, домогавшегося царской власти; потому что здесь скрывается узел дальнейших событий, развивавшихся и при Феодоре, и при Михаиле, до самой смерти последнего. Стало быть, для нас весьма важно точнейшим образом определить время, в которое Феодор Ласкарис принял бразды правления. Но указаний на это у самого Пахимера найдем мы очень немного: гораздо больше помогут нам другие два, важнейшие историки — Георгий Акрополит и Никифор Григора. Первый из них, бывший самовидцем событий, в своей истории (с. 52 p. 56 ed. Reg.) пишет так: «Царь Иоанн умер, оставив престол Феодору, которому тогда было тридцать три года; ибо время его жизни равнялось времени царствования его отца; так как он родился в самый год воцарения Иоанна». А последний (L. 3. p. 24. ed. Reg.) о вступлении на престол Феодора говорит следующее: «Иоанн умер на шестидесятом году; но в то время, как он взял в руки скипетр, шел ему двадцать седьмой год; так что одно царствование его продолжалось тридцать три года, — именно столько, сколько исполнилось тогда сыну и преемнику его на престоле Феодору; ибо в то самое время, как мать родила его, отец вступил в управление империею».

II. Странно, что ни один из этих историков не указывает на определенный год греческой эры, в котором умер Иоанн и воцарился Феодор. Но Георгий Акрополит в начале своей истории по крайней мере обозначил 6711 год от сотворения мира, в котором латиняне овладели Константинополем, и с той поры старательно исчисляя времена, представляет возможность найти тот самый год, который должен быть отмечен смертью Иоанна и воцарением Феодора. Он в 4 гл. своей истории пишет так: «Константинополь взят латинянами в 6711 году от сотворения мира, 12 апреля; ибо на 10 году в мае они подступили к городу, да одиннадцать месяцев продолжалось опустошение его». Годы греческой эры приводятся к годам эры христианской, как известно, чрез исключение из них 5508 лет — времени, протекшего от сотворения мира до Рождества Христова. Исключив их, мы находим, что взятие Константинополя латинянами произошло в 1203 году после Р. X. С этого времени греческая империя провела два года в состоянии анархии, по миновании которой провозглашен был царем Феодор Ласкарис, зять Исаака Ангела, и коронован патриархом Михаилом. Georg. Acrop. с. 6. Следовательно, восшествие Феодора на престол должно было произойти в 1205 году, в месяце апреле. Затем протекло 18 лет его царствования; ибо Акрополит говорит, что «царь Феодор Ласкарис, окончив жизнь, имел от роду больше сорока пяти лет, но меньше пятидесяти, из них восемнадцать провел на престоле». И так к 1205 годам прибавив эти 18 лет, мы получим 1223-й год смерти Феодора Ласкариса и воцарения зятя его Иоанна Дуки-Ватацы.

III. О царствовании и летах жизни Иоанна Дуки тот же писатель (p. 56) говорит: «Он прибыл в Нимфей, но не остановился там в царском дворце, а поместился в доме загородного царского сада, где и отдал долг природе в третьи календы ноября, прожив, по показанию близких к нему, шестьдесят два года, из которых тридцать три провел на престоле». Стало быть, если эти 33 года мы придадим к 1223-м, то получим 1255-й год, в конце которого умер Иоанн. Потом, из слов Акрополита и Григоры нам известно, что сын Иоанна Ватацы Феодор, по матери, Ласкарис, провозглашен был царем тотчас по смерти отца, а коронован церковью несколько позднее; потому что тогда не было патриарха. Мануил незадолго пред тем умер; избранный на его место Никифор Блеммида отказался, а другие по разным причинам не нравились новому государю. Наконец, выбор пал на монаха Арсения, и он, вызванный из монастыря, стоявшего при Аполлониадском озере, в одну неделю проведен был по всем степеням церковной иерархии — от диакона до патриарха. Всему этому без сомнения нужно было посвятить месяц ноябрь и часть декабря; так что коронация царя новым патриархом могла совершиться не раньше, как в праздник Рождества Христова.

IV. Вероятность догадки, что для коронации Феодора избран был день именно Рождества Христова, несомненно, подтверждается одним темным и запутанно выраженным местом Пахимера. В 13 главе 1 книги он говорит так: «Это было предвозвещено знамением: в шестой день, до третьего часа затмилось солнце; отчего густой мрак скрыл все, и на небе видимы были звезды. Так восхищен был от земли прежде времени муж царственно рожденный и образованный». Читая эти слова, невольно приходишь к двум вопросам: в котором году совершилось такое предзнаменование? И что это был за шестой день? — был ли он шестой пред смертью Феодора, или шестой после его коронации? Касательно первого вопроса надобно заметить, что во весь 1259 год, в котором, как известно, умер Феодор второй или младший, ни в Никее, ни в местах пограничных не было никакого затмения. Притом, говоря о солнечном затмении, предзнаменовавшем смерть этого царя, Пахимер говорит о нем, как о явлении, не только предшествовавшем, потому что выражается давно прошедшими временами, — не пишет: κλέλοιπεν λιος, а κλελοίπει, не пишет также: σκότος τ πν κατείληφε, а κατειλήφει, как бы, то есть, это происходило когда-то, а не теперь, не недавно. И так кто спросил бы: какое расстояние времени разумеет писатель между смертью царя и предзнаменованием, и какие события почитает предзнаменованными? Тот, обозревая все бедствия четырехлетнего Феодорова царствования, почти не прерывавшуюся болезнь державного, самую жалкую и мучительную его подозрительность, ненависть к нему правителей, непрестанные внутренние возмущения и внешние войны, легко заметил бы, что на это именно метит указательное местоимение в выражении Пахимера — δή καί προσήμανε. Но так как предзнаменование долженствовало предшествовать предзнаменуемому, то явно, что предзнаменования надобно искать в начале царствования Феодорова. Обратимся теперь ко второму вопросу. К чему это Пахимер упоминает о шестом дне? Несомненно, что он имел в мысли какую-то важную эпоху, от которой считал тот день, как шестой. Но такою эпохою не могла быть смерть Феодора; потому что предзнаменование долженствовало предшествовать его смерти. Поэтому остается заключить, что день, в который совершилось предзнаменование, был шестым со дня его коронации. После сего остается только исследовать, было ли на первых днях царствования Феодора солнечное затмение, и если было, то в который, именно, день. Тогда, считая этот день шестым после коронации, можно уже будет, несомненно, определить и день, в который Феодор был коронован. Для решения вопроса о солнечном затмении в Никее, которое относилось бы к тому времени, мы считаем нужным сделать извлечение из трактата Якова Грантама, писавшего об этом предмете.

V. Грантам говорит, что по Рудольфовским вспомогательным таблицам Кеплера, примененным к Никейскому меридиану в Вифинии, великое солнечное затмение было там в 1255 году 30 декабря. Сделав исчисления, определяющие все подробности этого затмения, он почитает его тем самым, о котором упоминает Пахимер, и своими исследованиями проясняет все обстоятельства, которые у Пахимера так темны и запутаны. Тут, во-первых, становится несомненным, что затмение солнца в Никейском горизонте было 30 декабря 1255 года, следовательно, относилось не к смерти Феодора Ласкариса, случившейся в августе, к осени 1259, а к торжественному его коронованию, которое совершено в конце 1255 года. Притом, в никейском горизонте, по вычислениям, оно было в третьем часу пополудни, и видимое его начало не переходило и двумя минутами за три часа. Если же это затмение, действительно, то самое, о котором говорит Пахимер, и если оно относится ко времени не смерти, а коронации Феодора; то, соображая слова Пахимера, что оно произошло в шестой день, мы не можем более сомневаться, что эти дни историк считал от дня коронации нового царя, и что, если затмение было 30 декабря 1255 года, то коронация совершена 25 декабря в том же году, то есть, в день Рождества Христова.