Записки Юлия Цезаря и его продолжателей

26. Цезарь в награду за отличное мужество дал эскадрону Кассия денежную награду тринадцать тысяч сестерций, а начальнику его пять золотых ожерелий. Легкой пехоте Цезарь роздал десять тысяч сестерций. В этот же день явились к Цезарю неприятельские перебежчики А. Бебий, К. Флавий и А. Требеллий, всадники Римские из города Асты; их вооружение было, можно сказать, залито серебром. Они принесли известие, что все всадники Римские, сколько их есть в лагере у Помпея, сделали было заговор перейти к Цезарю; но, по доносу одного раба, они схвачены и посажены под стражу, откуда удалось уйти им только одним. В этот же день перехвачено письмо Кн. Помпея к жителям Урсаоны: «нахожусь в добром здоровье и вам того же желаю. Хотя и теперь уже мы счастливо и с успехом отражаем неприятеля, по лишь только мы найдем случай сойтись с ним на ровном месте, то скорее, чем вы можете ожидать, окончим войну. Неприятель не решается ввести в дело свое войско, состоящее из новобранцев. Он войну ведет, можно сказать, нашими средствами: осаждая порознь наши города, найденными в нем запасами поддерживает свое войско. А потому я приму меры и к защите наших городов и к тому, чтобы войну кончить, как можно скорее, решительным ударом. Я пошлю к вам скоро вспомогательный отряд. Неприятель, лишенный средств, которые он добывал в наших же городах, вынужден будет принять сражение.»

27. Вслед за тем, в то время, когда наши неосторожно были растянуты для производства работ, конница неприятельская ударила на наших, когда те занимались рубкой дров в масличной роще. К нам перебежало несколько человек рабов; они дали знать, что сражение, произошедшее у Сориции накануне 3-го числа Мартовских Нон, распространило ужас в неприятельском войске и что защита отдельных фортов неприятельских вверена Аттию Вару. В тот же день Помпей снял лагерь и расположился насупротив Гиспалиса в масличной роще. Когда Цезарь собирался за ним следовать, то около 6-го часу увидали месяц. Отступая от Укубиса, Помпей отдал приказание остававшемуся в нем гарнизону сжечь город и потом удалиться в большой лагерь. Цезарь по дороге приступил к городу Вентиспонту; этот город сдался ему без сопротивления. Отсюда Цезарь двинулся к Карруке, и стал лагерем против Помпеева. Помпей город Карруку за то, что они затворили было перед ним ворота, сжег. У нас пойман тот воин, который заколол своего брата и забит палками до смерти. Двинувшись отсюда, Цезарь из Мундийской равнины сошелся с Помпеем и стал лагерем не в дальнем расстоянии от его лагеря.

28. На следующий день Цезарь с своими войсками хотел уже продолжать путь, когда лазутчики дали ему знать, что Помпей с третьей стражи ночи стоить с войском в боевом порядке. Узнав это, Цезарь поднятием флага дал знать своим войскам, чтобы они строились в боевой порядок. Цезарь поступил так, чтобы показать несправедливость слов Помпея, который писал к жителям Урсаоны, расположенным в его пользу: «что Цезарь не решается сойти на ровное место, вследствие того, что большая часть его войска состоит из вновь набранных солдат.» Такого рода отзывы Помпея разуверили умы горожан. Обнадеженный их содействием, он уже надеялся исполнить все, тем более, что позицию, где находился лагерь, он избрал защищенную и самой природой и укреплениями города. Местность здесь была возвышенная, состоявшая из непрерывного ряда холмов, между которыми почти вовсе не было долин.

29. Необходимо упомянуть о том, что случилось в это время. Между обоими лагерями находилась равнина, имевшая миль пять протяжения. Сообщения Помпея были обеспечены крепостью города и гористой местностью. Спереди возвышенность переходила круто в равнину, которую перерезывал ручей, переход через который был весьма затруднителен, а на правом фланге ручей тек по болотистому и топкому месту. Сначала Цезарь, видя армию неприятельскую расположенную в боевом порядке, надеялся, что она спустится в равнину для сражения и все были того же мнения. Притом на равнине коннице было несравненно удобнее действовать. День был тихий и ясный, и казалось сами боги бессмертные дали ему все условия, нужные для сражения. В нашем войске чувство радости не исключало чувства тревожного беспокойства тем более, что никто не мог предузнать, какую перемену произведет один наступающий час времени. Тогда наше войско двинулось вперед, а неприятельское отошедши милю от города, на большее расстояние удалиться от его укреплений не осмеливалось, решившись принять сражение, так сказать, под стенами города. С своей стороны неприятель, обнадеженный выгодами местности, бывшими на его стороне, также не отказывался от боя, но он желал его принять не иначе, как с своей возвышенной позиции и у стен города. Уже наши поспешно достигли до весьма затруднительной переправы через ручей, а неприятель и не думал оставлять своей выгодной позиции.

30. Неприятельские войска, расположенные в боевом порядке, состояли из тринадцати легионов; по флангам они были прикрыты кавалерией. Легкой пехоты у него было тысяч шесть, и столько же вспомогательного войска. Наши войска состояли из восьмидесяти когорт и восьми тысяч конницы. Когда наше войско, прошедши равнину, вступило в неудобные места, то переход через них сопряжен был с большой опасностью потому, что неприятель угрожал с возвышенного места. Цезарь, опасаясь этого обстоятельства и того, как бы оно не обратилось ко вреду всего его войска, задержал свои войска. Солдаты с негодованием и досадой встретили приказание Цезаря, горя усердием немедленно вступить в бой. Такое замедление с другой стороны послужило к ободрению неприятеля, вообразившего, что робость овладела войском Цезаря и что оно остановилось вследствие этого. Возгордясь этим, неприятель громко приглашал наших к бою при невыгодных для них условиях, убежденный в неприступности своей позиции. Десятый легион по обыкновению был на правом крыле, на левом третий и пятый, и там же сосредоточены был и вспомогательные войска и конница. Испустив военные клики с обеих сторон, войска вступили в сражение.

31. Хотя наши превосходили мужеством неприятеля, но тот упорно защищался с возвышенного места. С обеих сторон раздавались громкие военные клики и пущено было множество стрел, так что была минута, когда наши усомнились было в победе. Натиск с обеих сторон и военные клики, которыми обыкновенно стараются испугать друг друга, были с обеих сторон одинаковы. Таким образом сражение продолжалось долго с равным упорством, но со стороны неприятеля много людей пало от наших дротиков. Мы уже говорили, что на правом нашем крыле стоял десятый легион; несмотря на свою малочисленность, он внушал неприятелю своей известной храбростью такой страх, что Помпей, видя стесненное положение своих на правом фланге, и опасаясь, как бы он не был обойден, отправил один легион с левого фланга на правый. Пользуясь этим, наша конница начала теснить левый фланг неприятеля. Он делал мужественный отпор и войска в бою стеснились так, что даже помощи подать им было невозможно. Военные клики смешивались с стонами умирающих и раненых, страшный звук мечей — все это должно было вселять робость в воинов, еще неопытных. «Тут — по словам Энния — нога теснила ногу и оружие встречалось с оружием.» Наконец, несмотря на упорное сопротивление, наши стали теснить сильно неприятеля, который отступил к городу. Таким образом неприятель потерпел поражение в самый день посвященный Вакху и был бы совершенно истреблен, если бы не нашел убежища на той самой позиции, с которой выступил для сражения. В этом сражении пало около 50000 человек у неприятеля, если не больше; в числе убитых были Лабиен и Аттий Вар. Их тела похоронены с надлежащими почестями. Тут же пало всадников Римских, частью происходивших из города Рима, частью из провинций, до трех тысяч. Мы потеряли около тысячи человек, частью пехоты, частью конницы убитыми и до пяти сот человек ранеными. У неприятеля отняли мы тринадцать орлов, множество значков и ликторские пуки; да шестнадцать военачальников взято в плен. Таков-то был результат этого боя.

32. Вследствие того, что неприятель нашел себе убежище в городе Мунде, наше войско приступило к его обложению. Трупы неприятельские, оружие, щиты и дротики, найденные на поле сражения — вот из каких материалов состоял вал. Сверху были поставлены отрубленные головы неприятелей, с одной стороны как свидетельство победы и с другой для внушения страха осаждающими. Таким образом мы со всех сторон окружили неприятеля валом. Потом, по примеру Галлов, окружив город стеной из неприятельских тел, из-за нее осыпали мы неприятеля градом стрел и дротиков. Из этого сражения молодой Валерий бежал с немногими всадниками в Кордубу и дал знать Сексту Помпею, находившемуся там, о результате сражения. Помпей, узнав об этом, немедленно все деньги, сколько их у него было, роздал находившимся при нем всадникам и сказал жителям города, что он отправляется к Цезарю для переговоров о мире. Во вторую стражу ночи вышел он из города. А Кней Помпей, в сопровождении немногих пеших и конных воинов, отправился в город Картейю, где находились их морские силы; этот город от Кордубы находится в расстоянии ста семидесяти миль. За восемь миль не доходя города, П. Кальвиций, которому Помпей прежде вверял начальство над лагерем, от его имени написал письмо в город следующего содержания: «так как он не совсем хорошо себя чувствует, то пусть ему пришлют носилки для того, чтобы отнести его в город.» Вследствие этого письма Помпея отнесли в Картейю. Узнав об этом, приверженцы Помпея поняли его намерение войти в город тайно, и явились к нему узнать о военных действиях. Когда они собрались в достаточном числе к Помпею, то он ушел под их защиту.