Митридатовы войны

94. Не желая больше терпеть такой ущерб и позор, римляне специальным законом выбрали бывшего тогда у них в величайшей славе Гнея Помпея на три года полномочным военачальником на всем море вплоть до Геракловых столбов и прибрежной земли на расстояние от моря на 400 стадий вглубь. Царям и правителям, всем народам и городам они послали приказ всячески содействовать Помпею, а ему самому дали право набирать войско и собирать деньги. И от себя они отправили по набору большое войско, все корабли, которые имели, и дали денег до 6000 аттических талантов. Таким большим и трудным делом считали они овладеть столькими укрепленными стоянками, на столь большом море, в стольких бухтах, когда они умели так хорошо скрываться, легко уходить и вновь незаметно нападать. Никогда еще до Помпея ни один человек не отправлялся в морской поход, облеченный такой властью; у него в данный момент было войско в 120.000 пеших и 4000 всадников, кораблей вместе с полуторками 270, помощников, данных сенатом, которых называют легатами, — 25; между ними Помпей разделил все море и каждому дал корабли, всадников и пешего войска и знаки преторской власти, чтобы каждый из них был полным начальником над той частью моря, которая ему доверена, сам же он как царь царей объезжал их и наблюдал, чтобы они оставались, где были поставлены, чтобы они, преследуя пиратов, не бросались от одного неоконченного дела на другое и чтобы у него повсеместно были люди, которые бы выступали против пиратов и отрезали им возможность перебегать друг к другу.

95. Устроив все таким образом, Помпей поставил начальниками в Иберии и у Геркулесовых столбов Тиберия Нерона и Манлия Торквата, над побережьем Лигурийского и Кельтского моря — Марка Помпония, в Ливии, Сардинии, Корсике и по соседним островам — Лентула Марцеллина и Публия Атилия, для самой Италии — Луция Геллия и Гнея Лентула. Сицилию и Ионийское море охраняли ему Плоций Вар и Теренций Варрон до Акарнании; Пелопоннес и Аттику, Эвбею, Фессалию, Македонию и Беотию — Люций Сизенна, острова и все Эгейское море и прилегающую к нему часть Геллеспонта — Луций Лоллий; Вифинию, Фракию, Пропонтиду и устье Понта — Публий Пизон; Ликию, Памфилию, Кипр и Финикию — Метелл Непот. Так были распределены им предводители, с приказом нападать и защищаться, охранять назначенные места и перенимать бегущих от других полководцев, преследуя их, чтобы они не уходили далеко, не плавали вперед и назад и не затянули бы дела. Сам он объезжал их всех. Осмотрев сначала флотилии в западном направлении в течение сорока дней, он вернулся в Рим. Оттуда он вернулся в Брундизий и, отправившись из Брундизия, в такой же промежуток времени объехал весь восток, поразив всех быстротой плавания и огромностью приготовления. Его слава вызвала такой страх, что морские разбойники, надеявшиеся раньше напасть на него или во всяком случае показать ему, что дело с ними не так-то легко, испугались и ушли из тех городов, которые они осаждали, и бежали в привычные им скалы и бухты. Помпею удалось тотчас же без боя очистить море, а разбойников повсюду постепенно его полководцы захватили в плен.

96. Сам он двинулся в Киликию с войском различных родов оружия и со многими военными машинами, в ожидании, что ему придется применять различные виды битвы и осады при их стоящих на отвесных скалах укреплениях. Но ничего этого не понадобилось: его слава и его приготовления привели в ужас морских разбойников; надеясь, что если они сдадутся без боя, то встретят с его стороны больше милосердия, первыми сдались жители Крага и Антикрага, двух самых больших укреплений, следом за ними горные киликийцы, и затем все подряд стали сдаваться, одновременно сдавая много оружия, отчасти готового, отчасти еще ковавшегося; сдали они и корабли — одни еще в стройке, другие уже спущенные, всю медь и железо, собранные с этою целью, разного рода лес, паруса и канаты, большое количество пленных, которых они держали в цепях: одних — в ожидании выкупа, других — для работы у себя. Из всей этой добычи Помпей лес сжег, корабли увел с собою, пленных отпустил на родину, и многие из них нашли себе там воздвигнутые кенотафы, как над покойниками. Тех же пиратов, которые, казалось, главным образом, не из-за злонравия, но вследствие вызванного войной недостатка средств жизни пошли на такое занятие, он поселил в Малле, Адане и Эпифании, а также и по другим городкам этой Суровой Киликии, которые остались без населения или с редким населением. А некоторых из них он послал в Димы в Ахайе.

Так в несколько коротких дней Помпею удалось окончить войну с пиратами, о которой думали, что она будет очень трудной. Кораблей, захваченных силой, он взял 71, сданных ими самими — 306, а городов, укреплений и других пристаней — 120. Разбойников же в битвах было убито и захвачено до десяти тысяч.

97. Когда эта операция была закончена так быстро и сверх всякого ожидания, римляне, безмерно превознося Помпея, когда он был еще в Киликии, выбрали его начальником для войны с Митридатом с теми же полномочиями, чтобы он, будучи неограниченным начальником, мог воевать и заключать мир, где хочет, и кого хочет делать друзьями римского народа или считать врагами. Они дали ему право распоряжаться всем войском, которое находится вне пределов Италии. Никогда еще никому ничего подобного раньше не было дано. Может быть, за это его и называют Великим. Ведь и прежними полководцами война с Митридатом не раз уже была окончена.

И вот Помпей, быстро собрав войско из Азии, стал лагерем на границах царства Митридата. У Митридата было отборное местное войско — 30.000 пехоты и 3000 всадников. С ним он занял передовые позиции в своей стране. Так как эти места опустошил Лукулл, то ему трудно было снабжаться провиантом. Поэтому многие решались перебежать к неприятелю. И тех, которых Митридат ловил, он вешал, выкалывал глаза и сжигал. Случаи побегов стали доставлять ему меньше беспокойства вследствие страха наказаний, но недостаток продовольствия продолжал его мучить.

98. Поэтому он отправил к Помпею послов, желая узнать, на каких условиях может быть прекращена война. Помпей сказал: «Если ты передашь нам перебежчиков и отдашь себя в наши руки». Узнав об этих требованиях, Митридат сообщил о них перебежчикам и, видя их испуг, поклялся, что у него с римлянами никогда не будет мира вследствие их алчности и что он никого не выдаст и не сделает ничего, что не было бы к их общей пользе. Так он сказал; а Помпей, устроив засаду из конницы, послал другую часть открыто против передовых отрядов царя, чтобы их беспокоить; он им велел… вызывать на бой и отступать, как будто они были разбиты… пока находившиеся в засаде, перехватив их, не обратили их в бегство. Возможно, что с бегущими они ворвались бы в лагерь, если бы царь, испугавшись этого, не вывел свою пехоту. Тогда римляне отступили. Таков был исход первой пробы столкновения Помпея и Митридата друг с другом и конного сражения.

99. Теснимый недостатком продовольствия, царь вынужден был отступить и дал Помпею возможность вступить в его царство, надеясь, что, сидя в этой опустошенной стране, Помпей будет терпеть такие же лишения. Но Помпей имел у себя в тылу подвозной рынок; обойдя Митридата с востока, он провел линию укреплений с гарнизонами и лагерями на протяжении 150 стадий и выкопал ров, не давая ему с легкостью получать продовольствие. Царь не нападал на Помпея, пока он отрезал его, то ли из страха, то ли по опрометчивости, как бывает со всеми, когда приближается несчастие; страдая опять от недостатка продовольствия, он велел убить всех вьючных животных, которых имел в лагере, сделав исключение только для коней; но этим он с трудом отсрочил решение дней на 50 и, в конце концов, бежал отсюда в глубоком молчании по непроходимым дорогам. Когда же Помпей только с наступлением дня настиг его и захватил его задние отряды, то и тогда, несмотря на настойчивые советы друзей выступить против него, не стал сражаться, только при помощи всадников отразив тех, которые подходили очень близко, вечером стал лагерем в густом лесу. На следующий день он занял место, круто поднимающееся со всех сторон; сюда вела одна только дорога, и ее охраняли четыре отряда; в свою очередь ее сторожили и римляне, чтобы Митридат не мог бежать.