Илиада. Одиссея

В оное время Афина Тидея великого сыну

Крепость и смелость дала, да отличнейшим он между всеми

Аргоса воями будет и громкую славу стяжает.

Пламень ему от щита и шелома зажгла неугасный,

5 Блеском подобный звезде той осенней, которая в небе

Всех светозарнее блещет, омывшись в волнах Океана, —

Пламень подобный зажгла вкруг главы и рамен Диомеда

И устремила в средину, в ужасные брани волненье.

Был в Илионе Дарес, непорочный священник Гефеста,

10 Муж и богатый и славный, и было у старца два сына,

Храбрый Фегес и Идей, в разнородных искусные битвах.

Оба они, отделясь, полетели против Диомеда;

Но они на конях, — Диомед устремляется пеший.

Только лишь стали сближаться, идущие друг против друга,

15 Первый троянец Фегес устремил длиннотенную пику:

Низко, блестящая жалом, над левым плечом Диомеда

Медь пронеслася, не ранив его; и воздвигнулся с пикой

Он, и его не напрасно копье из руки полетело:

В грудь меж сосцов поразил и противника сбил с колесницы.

20 Спрянул Идей, побежал, колесницу прекрасную бросив;

В трепете сердца не смел защитить и убитого брата;

Он бы и сам не избег от грозящего, черного рока,

Но исторгнул Гефест и, покрытого мрачностью ночи,

Спас, да не вовсе отец сокрушится печалью о детях.

25 Коней меж тем изловив, Диомед, воеватель могучий,

Вверил дружине, да гонят к судам многоместным. Трояне,

Бодрые в битве дотоле, узрев, что Даресовы чада —

Тот устрашенный бежит, а другой с колесницы низвержен,

Духом смутилися все: и тогда Паллада Афина,

30 За руку взявши, воскликнула к бурному богу Арею:

«Бурный Арей, истребитель народов, стен сокрушитель,

Кровью покрытый! не бросим ли мы и троян и ахеян

Спорить одних, да Кронид промыслитель их славу присудит?

Сами ж с полей не сойдем ли, да Зевсова гнева избегнем?»

35 Так говоря, из сражения вывела бурного бога

И посадила его на возвышенном бреге Скамандра.

Гордых троян отразили данаи; низверг браноносца

Каждый их вождь; и первый владыка мужей Агамемнон

Мощного сбил с колесницы вождя гализонов, Годия:

40 Первому, в бег обращенному, пику ему Агамемнон

В спину меж плеч углубил и сквозь перси широкие выгнал;

С шумом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи.

Идоменей поразил меонийцем рожденного Бором

Феста, притекшего к брани из Тарны, страны плодоносной

45 Мужа сего Девкалид копьеносец копьем длиннотенным

Вдруг, в колесницу всходившего, в правое рамо ударил:

В прах с колесницы он пал и ужасною тьмой окружился;

Быстро его обнажили [62] царя Девкалида клевреты.

Там же Скамандрий Строфид, молодой звероловец искусный,

50 Первому, в бег обращенному, пику ему Агамемнон

Славный стрелец; изученный самою богинею Фебой,

Всех он зверей поражал, и холмов и дубравы питомцев;

Но его не спасла ни стрельбой веселящаясь Феба,

Ни искусство, каким он, стрелец дальнометкий, гордился:

55 Юношу сильный Атрид Менелай, знаменитый копейщик,

Близко его убегавшего, ясенной пикою острой

В спину меж плеч поразил и сквозь перси кровавую выгнал:

Грянулся в прах он лицом, зазвучала кругом его сбруя.

Вождь Мерион Ферекла повергнул, Гармонова сына,

60 Зодчего мужа, которого руки во всяком искусстве

Опытны были; его безмерно любила Паллада;

Он и Парису герою суда многовеслые строил,

Бедствий начало, [63] навлекшие гибель как всем илионцам,

Так и ему: не постигнул судеб он богов всемогущих.

65 Воя сего Мерион, пред собою гоня и настигнув,

Быстро в десное стегно поразил копием, — и глубоко,

Прямо в пузырь, под лобковою костью, проникнуло жало:

С воплем он пал на колена, и падшего Смерть осенила.

Мегес Педея сразил, Антенорова храброго сына.

70 Сын незаконный он был, но его воспитала Феана

С нежной заботой, как собственных чад, угождая супругу.

Мегес Филид, на него устремяся, копейщик могучий,

В голову около тыла копьем поразил изощренным.

Медь, меж зубов пролетевши, подсекла язык у Педея:

75 Грянулся в прах он и медь холодную стиснул зубами.

Вождь Эврипил Эвемонид сразил Гипсенора героя,

Ветвь Долопиона старца, который, возвышенный духом,

Был у Скамандра священник и чтился как бог от народа.

Мужа сего Эврипил, блистательный сын Эвемонов,

80 В бегстве узрев пред собою, догнал на бегу и по раму

Острым мечом поразил и отнес жиловатую руку;

Там же рука, кровавая пала на прах, и троянцу

Очи смежила кровавая Смерть и могучая Участь.

Так воеводы сии подвизались на пламенной битве.

85 Но Диомеда вождя не узнал бы ты, где он вращался,

С кем воевал, с племенами троян, с племенами ль ахеян?

Реял по бранному полю, подобный реке наводненной,

Бурному в осень разливу, который мосты рассыпает;

Бега его укротить ни мостов укрепленных раскаты,

90 Ни зеленых полей удержать плотины не могут,

Если незапный он хлынет, дождем отягченный Зевеса:

Вкруг от него рассыпаются юношей красных работы, —

Так от Тидида кругом волновались густые фаланги

Трои сынов и стоять не могли, превосходные силой.

95 Скоро героя увидел блистательный сын Ликаонов,

Как он, крутясь по полям, волновал пред собою фаланги;

Скоро на сына Тидеева лук напрягал со стрелою

И, на скакавшего бросив, уметил по правому раму

В бронную лату. Насквозь пролетела крылатая стрелка,

100 Прямо вонзилась в плечо: оросилася кровию броня.

Громко воскликнул, гордяся, блистательный сын Ликаонов:

«Други, вперед! ободритесь, трояне, бодатели коней! [64]

Ранен славнейший аргивец; и он, уповаю, не может

Долго бороться с стрелою могучею, ежели точно

105 Феб сребролукий меня устремил из пределов ликийских!»

Так он кричал, возносясь; но героя стрела не смирила;

Мало Тидид отступив, впереди колесницы и коней

Стал и к Сфенелу воззвал, Капанееву храброму сыну:

«Друг Капанид, поспеши на мгновенье сойти с колесницы,

110 Чтоб извлечь у меня из рама горькую стрелу».

Так он сказал, — и Сфенел с колесницы спрянул на землю;

Стал за хребтом и из рама извлек углубившуюсь стрелу;

Брызнула быстро багряная кровь сквозь кольчатую броню;

И взмолился тогда Диомед, воеватель могучий:

115 «Слух преклони, необорная дщерь громоносного Зевса!

Если ты мне и отцу поборать благосклонно любила

В брани пылающей, будь мне еще благосклонной, Афина!

Дай мне того изойти и копейным ударом постигнуть,

Кто, упредивши, меня уязвил и надмен предвещает, —

120 В жизни недолго мне видеть свет лучезарного солнца!»

Так восклицал он, молясь, и вняла ему дочь громовержца;

Члены героя соделала легкими, ноги и руки,

И, приближась к нему, провещала крылатые речи:

«Ныне дерзай, Диомед, и без страха с троянами ратуй!

125 В перси тебе я послала отеческий дух сей бесстрашный,

Коим, щита потрясатель, Тидей, обладал, конеборец;

Мрак у тебя от очей отвела, окружавший их прежде;

Ныне ты ясно познаешь и бога, и смертного мужа.

Шествуй, и если бессмертный, тебя искушая, предстанет,

130 Ты на бессмертных богов, Диомед, не дерзай ополчаться,

Кто ни предстанет; но если Зевесова дочь Афродита

Явится в брани, рази Афродиту острою медью».

Так говоря, отошла светлоокая дочь громовержца.

Сын же Тидеев, назад обратившися, стал меж передних,

135 И, как ни пламенно прежде горел он с врагами сражаться,

Ныне трикраты сильнейшим, как лев, распылался он жаром,

Лев, которого пастырь в степи, у овец руноносных,

Ранил легко, чрез ограду скакавшего, но, не сразивши,

Силу лишь в нем пробудил; и уже, отразить не надеясь,

140 Пастырь под сень укрывается; мечутся сирые овцы;

Вкруг по овчарне толпятся, одни на других упадают;

Лев распаленный назад, чрез высокую скачет ограду, —

Так распаленный Тидид меж троян ворвался, могучий.

Там Астиноя поверг и народов царя Гипенора;

145 Первого в грудь у сосца поразил медножальною пикой,

А другого мечом, по плечу возле выи, огромным

Резко ударив, плечо отделил от хребта и от выи.

Бросивши сих, на Абаса напал и вождя Полиида,

Двух Эвридама сынов, сновидений гадателя-старца;

150 Им, отходящим, родитель не мог разгадать сновидений;

С них Диомед могучий, с поверженных, сорвал корысти. [65]

После пошел он на Ксанфа и Фоона, двух Фенопидов,

Фенопса поздних сынов; разрушаемый старостью скорбной,

Он не имел уже сына, кому бы стяжанья оставить.

155 Их Диомед повергнул и сладкую жизнь у несчастных

Братьев похитил; отцу же — и слезы, и мрачные скорби

Старцу оставил: детей, возвратившихся с брани кровавой,

Он не обнял; наследство его разделили чужие.

Там же двух он сынов захватил Дарданида Приама,

160 Бывших в одной колеснице, Хромия и с ним Эхемона;

И, как лев на тельцов нападает и вдруг сокрушает

Выю тельцу иль телице, пасущимся в роще зеленой, —

Так обоих Приамидов с коней Диомед, не хотящих,

Сбил беспощадно на прах и сорвал с пораженных доспехи,

165 Коней же отдал клевретам, да гонят к кормам корабельным.

Храбрый Эней усмотрел истребителя строев троянских;

Быстро пошел сквозь гремящую брань, сквозь жужжащие копья,

Пандара, богу подобного, смотря кругом, не найдет ли;

Скоро нашел Ликаонова храброго, славного сына,

170 Стал перед ним и такие слова говорил, негодуя:

«Пандар! где у тебя и лук и крылатые стрелы?

Где твоя слава, которой никто из троян не оспорил

И в которой ликиец тебя превзойти не гордился?

Длани к Зевесу воздень и пусти ты пернатую в мужа,

175 Кто бы он ни был, могучий: погибели много нанес он

Ратям троянским; и многим и сильным сломил он колена!

Разве не есть ли он бог, на троянский народ раздраженный?

Гневный, быть может, за жертвы? а гнев погибелен бога!»

Быстро Энею ответствовал славный сын Ликаонов:

180 «Храбрый Эней, благородный советник троян меднолатных!

Сыну Тидея могучему, кажется, муж сей подобен:

Щит я его узнаю и с забралом шелом дыроокий;

Вижу его и коней, но не бог ли то, верно не знаю.

Если сей муж, как поведал я, сын бранодушный Тидеев,

185 Он не без бога свирепствует; верно, при нем покровитель

Бог предстоит, обвив рамена свои облаком темным:

Он от него и стрелу налетавшую быстро отринул.

Я уже бросил стрелу и уметил Тидеева сына

В рамо десное, пробив совершенно доспешную лату,

190 И уже уповал, что его я повергнул к Аиду;

Нет, не повергнул! Есть, без сомнения, бог прогневленный!

Коней со мною здесь нет, для сражения нет колесницы;

В Зелии, в доме отца, у меня их одиннадцать пышных,

Новых, недавно отделанных; к бережи их, покрывала

195 Окрест висят, и для каждой из них двуяремные кони

Подле стоят, утучняяся полбой и белым ячменем.

Нет, не напрасно меня Ликаон, воинственный старец,

Так увещал, отходящего к брани, в отеческом доме:

Старец наказывал мне, ополчась на конях, в колеснице

200 Трои сынов предводить на побоищах бурных сражений.

Я не послушал отца, а сие бы полезнее было.

Коней хотел пощадить, чтоб у граждан, в стенах заключенных,

В корме они не нуждались, привыкнув питаться роскошно.

Коней оставил и так устремился я пеш к Илиону,

205 Твердо надежный на лук, но сей лук для меня не помощник!

В двух воевод знаменитейших бросил я меткие стрелы:

В сына Тидея и в сына Атрея; того и другого

Ранивши, светлую кровь я извлек и озлобил их больше.

В злую годину, я вижу, и лук, и пернатые стрелы

210 Снял со столба я в тот день, как решился в веселую Трою

Рати троянские весть, угождая Приамову сыну.

Если я вспять возвращусь и увижу моими очами

Землю родную, жену и отеческий дом наш высокий, —

Пусть иноземец враждебный тогда же мне голову срубит,

215 Если я лук сей и стрелы в пылающий пламень не брошу,

В щепы его изломав: бесполезный он был мне сопутник!»

Пандару быстро Эней, предводитель троян, возражает:

«Так не вещай, Ликаонид любезный! Не будет иначе

Прежде, нежели мы человека сего, в колеснице

220 Противостав, не изведаем оба оружием нашим.

Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу, увидишь,

Троса кони каковы, несказанно искусные полем

Быстро летать и туда и сюда, и в погоне и в бегстве.

К граду и нас унесут они, бурные, если б и снова

225 Славу Зевс даровал Диомеду, Тидееву сыну.

Шествуй, любезный; и бич, и блестящие конские вожжи

В руки прийми ты, а я с колесницы сойду, чтоб сразиться.

Или врага принимай ты, а я озабочусь конями».

Но ему возражает блистательный сын Ликаонов:

230 «Сам удержи ты бразды и правь своими конями:

Прытче они под возницей привычным помчат колесницу,

Ежели мы побежим пред могучим Тидеевым сыном.

Или они, оробевши, замнутся и с бранного поля

Нас понесут неохотно, знакомого крика не слыша.

235 Тою порою нагрянет на нас Диомед дерзновенный,

Нас обоих умертвит и похитит коней знаменитых.

Ты, Анхизид, удержи и бразды, управляй и конями;

Я же его, налетевшего, пикою острою встречу».

Так сговоряся и оба в блистательной став колеснице,

240 Вскачь на Тидеева сына пустили коней быстроногих.

Их усмотревши, Сфенел, знаменитый сын Капанеев,

К сыну Тидея немедля крылатую речь устремляет:

«Храбрый Тидид Диомед, о друг, драгоценнейший сердцу!

Вижу могучих мужей, налетающих биться с тобою.

245 Мощь обоих неизмерима: первый — стрелец знаменитый

Пандар, гордящийся быть Ликаона Ликийского сыном;

Тот же — троянец Эней, добродушного мужа Анхиза

Сын, нарицающий матерью Зевсову дочь Афродиту.

Стань в колесницу, и вспять мы уклонимся; так не свирепствуй,

250 Между передних бросаясь, да жизни своей не погубишь».

Грозно взглянув на него, отвечал Диомед нестрашимый:

«Смолкни, о бегстве ни слова! к нему ты меня не преклонишь!

Нет, не в породе моей, чтобы вспять отступать из сражений

Или, робея, скрываться: крепка у меня еще сила!

255 Мне даже леность всходить в колесницу; но так, как ты видишь,

Пеш против них я иду; трепетать не велит мне Афина.

Их в колеснице обратно не вынесут быстрые кони;

Оба от нас не уйдут, хоть один и укрылся бы ныне.

Молвлю тебе я иное, а ты сохрани то на сердце:

260 Ежели мне Тритогения мудрая славу дарует

Их обоих поразить, быстроногих ты собственных коней

Здесь удержи, затянувши бразды за скобу колесницы;

Сам, не забудь, Капанид, на Энеевых коней ты бросься

И гони от троян к ополчениям храбрых данаев.

265 Кони сии от породы, из коей Кронид громовержец

Тросу ценою за сына, за юного дал Ганимеда;

Кони сии превосходнее всех под авророй и солнцем.

Сей-то породы себе у царя Лаомедона тайно

Добыл Анхиз властелин, из своих кобылиц подославши:

270 Шесть у Анхиза в дому родилося породы сей коней;

Он, четырех удержав при себе, воспитал их у яслей;

Двух же Энею отдал, разносящих в сражениях ужас.

Если сих коней похитим, стяжаем великую славу!»

Тою порой, как на месте герои взаимно вещали,

275 Близко враги принеслися, гонящие коней их бурных.

Первый к Тидиду воскликнул блистательный сын Ликаонов:

«Пламенный сердцем, воинственный, сын знаменитый Тидея!

Быстрой моею стрелой не смирен ты, пернатою горькой;

Ныне еще испытаю копьем, не вернее ль умечу».

280 Рек он — и, мощно сотрясши, послал длиннотенную пику,

И поразил по щиту Диомеда; насквозь совершенно

Острая медь пролетела и звучно ударилась в броню.

Радуясь, громко воскликнул блистательный сын Ликаонов:

«Ранен ты в пах и насквозь! и теперь, я надеюсь, не долго

285 Будешь страдать; наконец даровал ты мне светлую славу!»

Быстро ему, не смутясь, отвечал Диомед благородный:

«Празден удар, ты обманут! но вы, я надеюся, оба

Прежде едва ль отдохнете, доколе один здесь не ляжет

Кровью своею насытить несытого бранью Арея!»

290 Так произнес — и поверг; и копье направляет Афина

Пандару в нос близ очей: пролетело сквозь белые зубы,

Гибкий язык сокрушительной медью при корне отсекло

И, острием просверкнувши насквозь, замерло в подбородке.

Рухнулся он с колесницы, взгремели на падшем доспехи

295 Пестрые, пышноблестящие; дрогнули тросские кони

Бурные; там у него и душа разрешилась, и крепость.

Прянул на землю Эней со щитом и с огромною пикой

В страхе, да Пандаров труп у него не похитят ахейцы.

Около мертвого ходя, как лев, могуществом гордый,

300 Он перед ним и копье уставлял, и щит круговидный,

Каждого, кто б ни приближился, душу исторгнуть грозящей

Криком ужасным. Но камень рукой захватил сын Тидеев,

Страшную тягость, какой бы не подняли два человека

Ныне живущих людей, — но размахивал им и один он;

305 Камнем Энея таким поразил по бедру, где крутая

Лядвея ходит в бедре по составу, зовомому чашкой;

Чашку удар раздробил, разорвал и бедерные жилы,

Сорвал и кожу камень жестокий. Герой пораженный

Пал на колено вперед; и, колеблясь, могучей рукою

310 В дол упирался, и взор его черная ночь осенила.

Тут неизбежно погиб бы Эней, предводитель народа,

Если б того не увидела Зевсова дочь Афродита,

Матерь, его породившая с пастырем юным, Анхизом.

Около милого сына обвив она белые руки,

315 Ризы своей перед ним распростерла блестящие сгибы,

Кроя от вражеских стрел, да какой-либо конник данайский

Медию персей ему не пронзит и души не исторгнет,

Так уносила Киприда любезного сына из боя.

Тою порою Сфенел Капанид не забыл наставлений,

320 Данный ему Диомедом, воинственным сыном Тидея:

Коней своих звуконогих вдали от бранной тревоги

Он удержал и, бразды затянув за скобу колесницы,

Бросился быстро на праздных Энея коней пышногривых,

И, отогнав от троян к меднолатным дружинам ахеян,

325 Другу отдал Деипилу, которого сверстников в сонме

Более всех он любил, по согласию чувств их сердечных,

Гнать повелев к кораблям мореходным; сам же, бесстрашный,

Став в колеснице своей и блестящие вожжи ослабив,

Вслед за Тидидом царем на конях звуконогих понесся,

330 Пламенный. Тот же Киприду преследовал медью жестокой,

Знав, что она не от мощных богинь, не от оных бессмертных,

Кои присутствуют в бранях и битвы мужей устрояют,

Так, как Афина или как громящая грады Энио.

И едва лишь догнал, сквозь густые толпы пролетая,

335 Прямо уставив копье, Диомед, воеватель бесстрашный,

Острую медь устремил и у кисти ранил ей руку

Нежную: быстро копье сквозь покров благовонный, богине

Тканный самими Харитами, кожу пронзило на длани

Возле перстов; заструилась бессмертная кровь Афродиты,

340 Влага, какая струится у жителей неба счастливых:

Ибо ни брашн не ядят, ни от гроздий вина не вкушают;

Тем и бескровны они, и бессмертными их нарицают.

Громко богиня вскричав, из объятий бросила сына;

На руки быстро его Аполлон и приял и избавил,

345 Облаком черным покрыв, да какой-либо конник ахейский

Медию персей ему не пронзит и души не исторгнет.

Грозно меж тем на богиню вскричал Диомед воеватель:

«Скройся, Зевесова дочь! удалися от брани и боя.

Или еще не довольно, что слабых ты жен обольщаешь?

350 Если же смеешь и в брань ты мешаться, вперед, я надеюсь,

Ты ужаснешься, когда и название брани услышишь!»

Рек, — и она удаляется смутная, с скорбью глубокой.

Быстро Ирида ее, поддержав, из толпищ выводит

В омраке чувств от страданий; померкло прекрасное тело!

355 Скоро ошуюю брани богиня находит Арея;

Там он сидел; но копье и кони бессмертные были

Мраком одеты; упав на колена, любезного брата

Нежно молила она и просила коней златосбруйных:

«Милый мой брат, помоги мне, дай мне коней с колесницей,

360 Только достигнуть Олимпа, жилища богов безмятежных.

Страшно я мучуся язвою; муж уязвил меня смертный,

Вождь Диомед, который готов и с Зевесом сразиться!»

Так изрекла, — и Арей отдает ей коней златосбруйных.

Входит она в колесницу с глубоким крушением сердца;

365 С нею Ирида взошла и, бразды захвативши в десницу,

Коней стегнула бичом; полетели послушные кони;

Быстро достигнули высей Олимпа, жилища бессмертных.

Там удержала коней ветроногая вестница Зевса

И, отрешив от ярма, предложила амброзию в пищу.

370 Но Киприда стенящая пала к коленам Дионы,

Матери милой, и матерь в объятия дочь заключила,

Нежно ласкала рукой, вопрошала и так говорила:

«Дочь моя милая, кто из бессмертных с тобой дерзновенно

Так поступил, как бы явно какое ты зло сотворила?»

375 Ей, восстенав, отвечала владычица смехов Киприда:

«Ранил меня Диомед, предводитель аргосцев надменный,

Ранил за то, что Энея хотела я вынесть из боя,

Милого сына, который всего мне любезнее в мире.

Ныне уже не троян и ахеян свирепствует битва;

380 Ныне с богами сражаются гордые мужи данаи!»

Ей богиня почтенная вновь говорила Диона:

«Милая дочь, ободрись, претерпи, как ни горестно сердцу.

Много уже от людей, на Олимпе живущие боги,

Мы пострадали, взаимно друг другу беды устрояя.

385 Так пострадал и Арей, как его Эфиальтес и Отос,

Два Алоида огромные, страшною цепью сковали:

Скован, тринадцать он месяцев в медной темнице томился.

Верно бы там и погибнул Арей, ненасытимый бранью,

Если бы мачеха их, Эрибея прекрасная, тайно

390 Гермесу не дала вести: Гермес Арея похитил,

Силы лишенного: страшные цепи его одолели.

Гера подобно страдала, как сын Амфитриона [66] мощный

В перси ее поразил треконечною горькой стрелою.

Лютая боль безотрадная Геру богиню терзала!

395 Сам Айдес, меж богами, ужасный, страдал от пернатой.

Тот же погибельный муж, громовержцева отрасль, Айдеса,

Ранив у врат подле мертвых, в страдания горькие ввергнул.

Он в Эгиохов дом, на Олимп высокий вознесся,

Сердцем печален, болезнью терзаем; стрела роковая

400 В мощном Айдесовом раме стояла и мучила душу,

Бога Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав,

Скоро его исцелил, не для смертной рожденного жизни.

Дерзкий, неистовый! он не страшась совершал злодеянья:

Луком богов оскорблял, на Олимпе великом живущих!

405 Но на тебя Диомеда воздвигла Паллада Афина.

Муж безрассудный! не ведает сын дерзновенный Тидеев:

Кто на богов ополчается, тот не живет долголетен;

Дети отцом его, на колени садяся, не кличут

В дом свой пришедшего с подвигов мужеубийственной брани.

410 Пусть же теперь сей Тидид, невзирая на гордую силу,

Мыслит, да с ним кто иной, и сильнейший тебя, не сразится;

И Адрастова дочь, добродушная Эгиалея,

Некогда воплем полночным от сна не разбудит домашних,

С грусти по юном супруге, храбрейшем герое ахейском,

415 Верная сердцем супруга Тидида, смирителя коней».

Так говоря, на руке ей бессмертную кровь отирала:

Тяжкая боль унялась, и незапно рука исцелела.

Тою порою, зревшие все, и Афина и Гера

Речью язвительной гнев возбуждали Крониона Зевса;

420 Первая речь начала светлоокая дева Афина:

«Зевс, наш отец, не прогневаю ль словом тебя я, могучий?

Верно, ахеянку новую ныне Киприда склоняла

Ввериться Трои сынам, беспредельно богине любезным?

И, быть может, ахеянку в пышной одежде лаская,

425 Пряжкой златою себе поколола нежную руку?»

Так изрекла; улыбнулся отец и бессмертных и смертных

И, призвав пред лицо, провещал ко златой Афродите:

«Милая дочь! не тебе заповеданы шумные брани.

Ты занимайся делами приятными сладостных браков;

430 Те же бурный Арей и Паллада Афина устроят».

Так взаимно бессмертные между собою вещали.

Тою порой на Энея напал Диомед нестрашимый:

Зная, что сына Анхизова сам Аполлон покрывает,

Он не страшился ни мощного бога; горел непрестанно

435 Смерти Энея предать и доспех знаменитый похитить.

Трижды Тидид нападал, умертвить Анхизида пылая;

Трижды блистательный щит Аполлон отражал у Тидида;

Но, лишь в четвертый раз налетел он, ужасный, как демон,

Голосом грозным к нему провещал Аполлон дальновержец:

440 «Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами,

Гордый Тидид! никогда меж собою не будет подобно

Племя бессмертных богов и по праху влачащихся смертных!»

Так провещал, — и назад Диомед отступил недалеко,

Гнева боящийся бога, далеко разящего Феба.

445 Феб же, Энея похитив из толпищ, его полагает

В собственном храме своем, на вершине святого Пергама.

Там Анхизиду и Лета, и стрелолюбивая Феба

Сами в великом святилище мощь и красу возвращали.

Тою порой Аполлон сотворил обманчивый призрак —

450 Образ Энея живой и оружием самым подобный.

Около призрака Трои сынов и бесстрашных данаев

Сшиблись ряды, разбивая вкруг персей воловые кожи

Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных.

К богу Арею тогда провещал Аполлон дальновержец:

455 «Бурный Арей, мужегубец кровавый, стен разрушитель!

Или сего человека из битв удалить не придешь ты,

Воя Тидида, который готов и с Кронидом сразиться?

Прежде богиню Киприду копьем поразил он в запястье;

Здесь на меня самого устремился ужасный, как демон!»

460 Так произнесши, воссел Аполлон на вершинах Пергама;

Но свирепый Арей троян возбудить устремился,

Вид Акамаса приняв, предводителя быстрого фраков.

Звучно к сынам Приама, питомца Зевеса, взывал он:

«О сыны Приама, хранимого Зевсом владыки!

465 Долго ль еще вам убийство троян попускать аргивянам?

Или пока не начнут при вратах Илиона сражаться?

Пал воевода, почтенный для нас, как божественный Гектор!

Доблестью славный Эней, знаменитая отрасль Анхиза!

Грянем, из бранной тревоги спасем благородного друга!»

470 Так говоря, возбудил он и силу и мужество в каждом.

Тут Сарпедон укорять благородного Гектора начал:

«Гектор! где твое мужество, коим ты прежде гордился?

Град, говорил, защитить без народа, без ратей союзных

Можешь один ты с зятьями и братьями; где ж твои братья?

475 Здесь ни единого я не могу ни найти, ни приметить.

Все из сражения прячутся, словно как псы перед скимном [67];

Мы же здесь ратуем, мы, чужеземцы, притекшие в помощь;

Ратую я, союзник ваш, издалека пришедший.

Так, и ликийские долы, и ксанфские воды — далеки,

480 Где я оставил супругу любезную, сына-младенца

И сокровища многие, коих убогий алкает.

Но, невзирая на то, предвожу ликиян, и готов я

С мужем сразиться и сим, ничего не имея в Троаде,

Что бы могли у меня иль унесть, иль увесть аргивяне.

485 Ты ж — неподвижен стоишь и других не бодришь ополчений

Храбро стоять, защищая и жен и детей в Илионе.

Гектор, блюдись, да объяты, как всеувлекающей сетью,

Все вы врагов разъяренных не будете плен и добыча!

Скоро тогда сопостаты разрушат ваш град велелепный!

490 Ты о делах сих заботиться должен и денно и нощно,

Должен просить воевод, дальноземных союзников ваших,

ВПЕРЕД

Перейти на страницу:

Рекомендуем к прочтению

Гомер: «Илиада» и «Одиссея»

«Сам Николай Хрисанфович Рыбаков»

Гекуба

Энеида

Одиссея (пер. В.В.Вересаева)

Одиссея