Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова, 1941—1944. Справ

СИМФЕРОПОЛЬ — город, столица АРК.

В 1939 г. в Симферополе проживали 22 791 еврей, что составляло 16 % от общего количества населения города [233]. В Симферопольском районе проживали 728 евреев, что составляло 1,8 % от общего количества населения района.

Из ведомости, составленной статистическим бюро городской управы Симферополя в феврале 1942 г., следует, что накануне немецкой оккупации Симферополь покинули 18 300 человек, в том числе 11 260 евреев [234]. Из района эвакуировались 820 человек, в том числе 390 евреев [235]. Что касается крымчаков, то накануне оккупации Симферополя в нем насчитывалось их около двух тысяч, а также некоторое количество крымчаков-беженцев из других местностей [236].

Симферополь был оккупирован 2 ноября 1941 г. В этот же день по улицам было расклеено заранее отпечатанное «Объявление населению» от Главнокомандующего германскими войсками, регламентировавшее различные стороны городской жизни про «новом порядке». Значительная часть его была посвящена «еврейскому вопросу», но употреблялся при этом исключительно термин «жиды». Среди прочего, «всем жидам обоих полов» было приказано носить белую повязку на обоих рукавах с изображением шестиконечной звезды. Неисполнение приказа жестоко каралось: так, отделение полевой жандармерии № 683 в Симферополе 29 ноября передало зондеркоманде 11б одного еврея за появление на улице без звезды Давида [237] — это могло означать только расстрел.

Вслед за вермахтом в город прибыло подразделение зондеркоманды 10а. Командир зондеркоманды 10а в течение недели организовал еврейский комитет, который был размещен на Фонтанной площади [238]. По воспоминаниям очевидца, председателем комитета общины был назначен скрипач из кинотеатра «Большевик» Бейлисон, членами комитета стали завхоз одной из школ Лайхтман, служащие Зельцер, Гурвич, Рабинович. 18 ноября было объявлено о том, что все евреи обязаны пройти регистрацию в комитете. При регистрации требовались такие данные: имя, отчество, фамилия, адрес, возраст, профессия. В итоге, по воспоминаниям очевидца, было зарегистрировано около 14 тысяч человек, включая беженцев из других местностей. Уклонившиеся от регистрации евреи были повешены для устрашения на деревьях и столбах по всему городу.

Еврейский комитет использовался немецкой администрацией для более эффективного ограбления еврейского населения города. На него посыпались требования о предоставлении различного имущества, денег и ценностей. Спектр материальных ценностей, которые изымались у евреев, был широким — не только предметы первой необходимости, но и такие вещи, которые не имели отношения к нуждам военного времени. Конфискации проводились отнюдь не с целью обеспечения властей и армии в условиях зимнего периода, но ради наживы командного состава и администрации — очевидно, для отсылки товаров в Германию. Очевидец-нееврей сообщал: «Вывешенным приказом евреям велено доставить для немцев шесть тысяч одеял. Затем это количество по следующему приказу возросло до двенадцати тысяч. То и дело появляются приказы о доставке скатертей, полотенец, простынь, ковров, тарелок и т. п. тысячами штук. Евреи беспрекословно и немедленно выполняют эти приказы» [239].

Помимо ограбления общины, «новые хозяева» практиковали и другой способ наживы — организация принудительных работ и использование подневольного труда. Результатами труда евреев пользовались, очевидно, все военные и оккупационные учреждения (штаб 11-й армии, комендатура, штаб айнзатцгруппы «Д» и др.), а также городская управа. Очевидно также, что многие военные и чиновники оккупационных структур получали и личную выгоду от труда еврейских ремесленников и специалистов.

«В общину все евреи обязаны были являться ежедневно, отсюда немцы забирали их на работу…Евреи выполняли самую грязную работу. Чистили картофель, уборные. Женщин возили в госпиталь, где раньше была первая советская больница, там они чистили уборные, на консервном заводе работали по очистке картофеля и нечистот», — сообщал переживший Холокост [240].

По свидетельству бывшего командира айнзатцгруппы «Д» Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе армейское командование дало распоряжение соответствующим оперативным командам об ускорении ликвидации, обосновывалось это голодом и нехваткой жилья» [241]. Поэтому руководство айнзатцгруппы «Д» не стало откладывать последний этап «окончательного решения еврейского вопроса». Он начался с появления распоряжения о явке крымчаков, а затем евреев 9—10 декабря на сборные пункты с запасом продовольствия и необходимыми вещами. Сборными пунктами были: 1) пединститут на Госпитальной площади; 2) мединститут напротив парка Ленина; 3) здание обкома партии по ул. Гоголя.

Очевидец позднее описывал процедуру сбора евреев в одном из таких пунктов — в пединституте: «…Начали прибывать евреи. Кто с поклажей на плечах, рюкзак, кто с детской коляской с ребенком, кто вел пожилых, больных людей под руки. Несколько человек даже на подводах были…Некоторые плакали. Чувствовали, что идут неизвестно куда…И всех, кто приходил, направляли прямо в здание этого института…Пленные, которые работали внутри помещения, рассказывали о том, что внутри были расставлены столы в два ряда в вестибюле здания, и регистрировали прибывших. Записывали только лишь главу семьи и сколько членов семьи. И тут же предлагали все ценности выкладывать на стол и тоже записывали: кто сколько сдает…Никого не обыскивали, чтобы не создавать паники» [242].

К обеспечению явки евреев на сборные пункты была привлечена организованная уже в первой половине ноября городская вспомогательная полиция под командованием на тот момент полицмейстера Грановского [243]. В городе тогда были созданы шесть участков полиции. Полицейские всех шести участков, сверяясь с домовыми книгами, а также с переписью евреев, проведенной накануне еврейским комитетом, или получая сведения от старост домов, обходили дома евреев и проверяли, все ли явились на сборные пункты. Неявившихся по болезни погружали на линейку и отвозили на пункты [244].

9—13 декабря 1941 г. зондеркоманда 11б, а также подразделение, подчинявшееся штабу айнзатцгруппы «Д» и подразделения зондеркоманд 10б и 11а, а также 2-й взвод 2-й роты фельджандармерии № 683 партиями вывозили евреев из сборных пунктов и расстреливали — в основном, на 10-м километре шоссе Симферополь-Феодосия у противотанкового рва. По свидетельству Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе казни, проводимые айнзатцкомандой 11б, осуществлялись по приказу армии; армия предоставила грузовики, бензин и водителей для доставки евреев к местам экзекуции» [245]. Об этом же свидетельствовал бывший командир айнзатцкоманды 11б Карл Рудольф Вернер Брауне [246]. По показаниям Брауне, для осуществления казней в Симферополе по договоренности с оберквартирмейстером 11-й армии полковником Ханком подразделения СС были усилены составом вновь прибывшей полицейской роты [247]. По данным ЧГК Городского района г. Симферополя, тогда были расстреляны около 10 600 евреев и 1500 крымчаков [248].