Эти странные голландцы

Стоит голландцам впасть в недовольство, и они начинают проклинать все именем Господним. Они поносят и хвалят друг друга, в вольной форме упоминая гениталии и естественные отправления организма. Порой и не поймешь, где ругань, а где слова любви.

Когда приятельские отношения плавно перерастают в крепкую дружбу, голландцы перестают обращаться друг к другу на «U» (официальное "вы") и начинают говорить «je» или «jij». И делают это они гораздо охотнее немцев. А голландцы младшего возраста нередко вообще не пользуются местоимением «U». Однако многие начальники и пожилые люди по-прежнему считают, что к ним следует обращаться на «U», даже когда беседа протекает в дружественной атмосфере. Большинство людей, чтобы не попасть впросак, виляют, строят громоздкие конструкции, чтобы избежать прямого обращения, пока кто-то из собеседников случайно не обронит «je», сметая этим односложным местоимением все преграды.

Когда к вам в магазине продавец обращается на «U», а не на «je», это печальный для вас факт, ибо он свидетельствует о том, что вы, "земную жизнь пройдя до половины", вступили — нет, не в сумрачный лес — в жизненную пору, именуемую средним возрастом. При выражении же благодарности лучше всегда употреблять местоимение «U». В Голландии родители велят своим чадам "благодарить в два слова", т. е. говорить "dank и" вместо «Bedankt» (компромиссный, краткий вариант выражения "признателен вам", где для удобства опускают личное местоимение 2-го лица, единственного числа). Ни одно деловое письмо не обходится без «U». Если же предложение в письме начинается с «Ik» ("Я"), то это почитается проявлением выходящей за всякие рамки заносчивости.

Очередь — это один из тех завезенных в Голландию заморских товаров, который не пользуется среди местных жителей большим спросом. В переполненных помещениях банков или почтовых отделений очередность соблюдают при помощи либо вспыхивающих на электрических табло номеров, либо талончиков. Люди с безутешным видом топчутся на месте, пока на табло не загорится их номер. Там же, где не поспевают за современными технологиями, люди вынуждены стоять в очередях, глядя соседу в затылок. И здесь важнее всего не то, кто за кем стоит, а другое: чтобы между тем, кто занят своим делом у конторки, и его соседом была дистанция.

Голландцы питают глубокое уважение к чужим тайнам, особенно в финансовых вопросах.

Расстояние между вами и тем, кто перед вами снимает деньги или покупает марки, должно быть не менее (так здесь принято!) метра. На полу часто проводят линию, которую следующему клиенту нельзя переступать.

В магазинах очередь — понятие скорее абстрактное. Входя внутрь, голландцы запоминают тех, кто пришел до них. Продавцы снимают с себя всякую ответственность за соблюдение в очереди порядка. Они, крикнув: "Кто следующий?", — предоставляют самим покупателям отстаивать свое право первенства, что те и делают без всяких стеснений. Залезая в автобус, трамвай или электричку, голландцы пускают в ход локти, зонтики или протискиваются вперед, напирая на окружающих всей массой своего тела.

ОДЕРЖИМОСТИ

Кофе не просто напиток, это целое общественное явление. Ему посвящают литературные произведения. Без чашки кофе не обходится ни один отъезд и ни один приезд. Его пьют постоянно: во время дружеских посиделок, похорон, дней рождения и на работе. Средний житель Нидерландов ежегодно пропускает через себя 165 литров напитка. Без кофе не может быть gezelligbeid.

В кофе здесь не добавляют молока и заваривают его так крепко, что после одной чашки пульс сразу учащается вдвое. Впрочем, и к кофе с молоком в Голландии относятся терпимо, хотя и не признают его настоящим. Местные жители называют его "koffie verkeerd", дословно — "ложным кофе". Если вы нальете в чашку сливок, то на вас посмотрят как на чудака каких свет не видывал. Меж тем, если вы добавите в кофе koffie melk, нечто вроде сгущенного молока, окружающие воспримут это совершенно нормально.

В кафе кофе всегда подают вместе с маленьким печеньем. А также — непременно — с кусками сахара и koffie melk в пластмассовом стаканчике. Голландцы сгрызают за год столько печенья, сколько ни один другой народ в Европе. И то, что они еще не обогнали другие страны по уровню потребления кофе, можно объяснить только либо ошибкой в подсчетах, либо тем, что кто-то из экономии заваривает один и тот же кофе по два раза.

Более 40 процентов территории Нидерландов находится ниже уровня моря, огромные земли буквально отвоеваны у болот, рек и океана. И голландцы постоянно укоряют самих себя за это. С одной стороны, не дающее им покоя чувство вины лишь укрепляет их кальвинистский дух. Голландцы — избранный народ, неустанно бьющийся с приливами, увязнувший в бесконечной, но поднимающей дух борьбе, — и всё ради одного: чтобы не погрузиться на дно морское. С другой стороны, они живут в вечном страхе перед Божьей карой за собственную дерзость. Другим народам всемогущий Господь грозит чумой и землетрясениями, а им, голландцам, — потопом.

Во время наводнений поток беженцев из пострадавших районов обычно наталкивается на толпу любопытствующих. Они стоят и смотрят на прибывающую воду, и благоговейный страх приятно щекочет им нервы (в других странах такое же удовольствие люди получают, когда на трассе во время гонок образуется куча мала из сталкивающихся машин).

В Нидерландах 13 миллионов велосипедов, т. е. примерно по одному на каждого жителя. Панки, бабушки, студенты и директора компаний — все они, прокатившись длинными вереницами на своих двухколесных мустангах по городским улицам и вырвавшись за пределы каменных джунглей, рассыпаются по сельским дорогам (особенно многочисленны велосипедисты в день велоспорта). При голландском парламенте имеется собственный специалист по ремонту велосипедов, а в одном из университетов — даже преподаватель по вождению велосипеда.

Голландский велосипед — это, как правило, массивный, черного цвета аппарат, на котором едут, скрючившись в три погибели. У настоящего голландского велосипеда, при виде которого невольно вспоминаешь времена мисс Марпл, а вовсе не гонки "Тур де Франс", рама словно вылита из чугуна, и на ней — бесчисленное множество самых поразительных и допотопных (в рабочем состоянии — вот что потрясает!) приспособлений. Лишь фара (если она вообще имеется) никогда не бывает исправна. Впрочем, не столь уж это и существенно, ибо первое правило голландского дорожного кодекса гласит: "Велосипедист всегда прав, даже когда в полночь едет без горящей фары по улице с односторонним движением в противоположном направлении". Автомобилисты, памятуя об этом, предпринимают все необходимые меры предосторожности.

Велосипед для голландцев — это не вид транспорта, а продолжение их тела. Они позволяют себе вытворять на нем такое, словно обеими ногами стоят на твердой земле. Влюбленные едут на велосипедах, взявшись за руки. В дождливую погоду велосипедисты, подняв над собой зонты, катят по мокрым дорогам. Они повсюду разъезжают в компании игривых собачонок, вприпрыжку бегущих рядом на поводке. Ни одному голландскому велосипедисту не придет в голову, что красный свет (как, впрочем, и любой другой дорожный знак) имеет к нему какое-то отношение. Но, стоит ему до чертиков напиться нарушить правила дорожного движения, его, в отличие от пешеходов, ждет такое же суровое наказание, как и автомобилистов. Обвинение в езде на велосипеде в нетрезвом виде грозит лишением водительских прав.

Пусть весь остальной мир полагает, что велосипед рассчитан на одного седока, голландцы же, удивляясь подобной узости взглядов, имеют собственную точку зрения. Родители, прикрепив к транспорту небольшие сиденья — одно к раме, другое — к заднему багажнику, везут на них своих отпрысков. У голландских мам прекрасно развиты икроножные мышцы, ибо им, когда один ребенок сидит впереди, другой — сзади, да еще корзины ломятся под тяжестью покупок, приходится усиленно крутить педали. И если даже спереди никого нет, то уж за широкой спиной похожей на регбиста и напевающей тоненьким голоском мамаши обязательно весело болтает ножками любимое чадо.