Энциклопедический словарь (Р)

Содержание Р. Правды не легко поддается общей характеристике. Обыкновенно исследователи ограничиваются или указанием на преобладающий характер норм (напр. уголовных, в краткой редакции), или подробно перечисляют, сколько статей относится к уголовному праву, сколько — к гражданскому процессу, или наконец предлагают еще более детальный подсчет статей, относящихся к убийству, увечьям, ранам, кражам и пр. (см. систематический указатель статей в "Христ. " Влад.Буданова). Из такого подсчета еще более явствует, что древняя Правда является почти исключительно уголовным сборником, а значительную часть дополнений пространной Правды составляют нормы гражданского права. Но такой подсчет имеет весьма относительное значение, так как: 1) самое деление на статьи есть уже прием интерпретации, который может оказаться неправильным, ибо подлинный текст памятника на статьи не разделен; 2) некоторые статьи можно отнести в разные отделы: убийство холопа можно рассматривать как убийство и как истребление чужого имущества; статья о кровавом или синем человеке говорит о ранах и побоях и, вместе с тем, заключает ряд процессуальных правил; 3) самое распределение статей по указанным рубрикам привносит нечто чуждое памятнику, которому совершенно неизвестно деление на право публичное и частное, материальное и процессуальное. Если принять во внимание вышеуказанную руководящую цель — дать правила для прекращения споров, то нужно будет признать, что Р. Правда — по преимуществу процессуальный сборник. В нем мало говорится о судебной организации (упоминаются только князь и судьи, как органы суда, и княж двор, как место суда), но это объясняется в значительной мере тем, что в то время многие споры кончались без участия суда силами заинтересованных. Р. Правда открывается статьей, установляющей месть за убийство; но это месть не по приговору суда, а по инициативе потерпевших. Истец, после заклича в своем миру, может, взять свою вещь у каждого; без наличности этих условий должен быть применен свод, но и при своде права владельца восстановляются без участия суда. Вора можно убить на месте преступления, если его не удастся связать или удержать до света. Эти правила и целый ряд им подобных представляют собою лишь до некоторой степени упорядоченное и ограниченное самоуправство, и притом ограниченное не столько обязательным вмешательством суда, сколько обычными правилами и конкретным формализмом, в виде ли произнесения определенных слов, или привлечения в указанном числе послухов, или заключения сделки на торгу и пр. С этой точки зрения могут быть рассматриваемы многие постановления Правды, который и составляют основную почву этого памятника. Разъяснение отдельных постановлений и в настоящее время вызывает много разногласий.

М. Д.

Руставели

Руставели (Шота) — знаменитейший грузинский поэт XII в. Биографические сведения о нем скудны и легендарны. Имя его Шота, сокращенное из Ашота, не встречается в христианских святцах. Прозвание «Руставели» поэт получил по месту своего рождения в с. Рустави (в нынешн. Ахалцихском у. Тифлисской гб.) Он сам говорит в своей поэме , что он «Месх», т.е. житель Ахалцихской области. Свое образование Р. довершил в Греции. Был казнохранителем царицы Тамары (мы имеем подпись на одном акте 1190 г.). Это было время политической мощи Грузии и расцвета лирической поэзии при пышном дворе молодой царицы, со всеми признаками средневекового рыцарского служения. Знакомый с поэмами Гомера и философией Платона, богословием, началами пиитики и риторики, персидской и арабской литературой, Руставели всецело посвятил себя литературной деятельности и написал поэму «Барсова кожа» (правильнее «Человек в барсовой коже»), красу и гордость грузинской письменности. Безнадежно влюбленный в свою повелительницу, он кончил жизнь в монастырской келье. Тимофей, митрополит грузинский в XVIII в. видел в Иерусалиме, в церкви св. Креста, построенной грузинскими царями, могилу и портрет Р., во власянице подвижника. По одной легенде, Р., влюбленный в царицу, женится, однако, на какой-то Нине и вскоре после свадьбы получает от «дамы идеального поклонения» приказание перевести на грузинский язык литературный подарок, поднесенный ей побежденным шахом. Блестяще исполнив поручение, он от награды за свой труд отказывается. Чрез неделю после этого был найден обезглавленный труп его. Поныне существует масса легенд о Р. и его отношениях к Тамаре. Поэма «Барсова кожа» имеет 1637 строф (по изд. акад. Броссе), по 16 слогов в стихе. Она дошла до нас в многочисленных рукописях, с массой интерполяций и дополнений и с продолжением, известным под именем «Оманиани». Причина отсутствия древнейших списков поэмы, близких ко времени ее создания, заключается, помимо тяжелых бедствий, постигавших Грузию от иноземных полчищ, в том, что «Барсова кожа» преследовалась духовенством, как противное христианскому смирению сочинение светского характера, Католикос Иоанн, еще при жизни царицы, покровительствовавшей поэту, воздвиг, по преданно, гонение на Р. В XVIII в. патриарх Антоний I, просвещенный писатель, предал публичному сожжению несколько экземпляров «Барсовой Кожи», отпечатанной в 1712 г. царем Вахтангом VI. Доныне остается неразрешенным и вопрос, откуда Р. заимствовал сюжет своей поэмы. В литературе было высказано три мнения: первое основывается на словах самого P., который в 16-й строфе поэмы заявляет, что «он нашел персидский рассказ и переложил его стихами, словно крупную жемчужину, переходящую из рук в руки»; однако, персидский оригинал, несмотря на все поиски, до сих пор не найден. Второе мнение впервые было высказано проф. Д. И. Чубиновым, который доказывает, что Р. не заимствовал сюжета «Барсовой кожи» у восточных писателей; она создана им самим и направлена к прославлению царицы Тамары. Третье мнение принадлежит А. Хаханову; сравнивая стихи Р. с народными песнями о Тариель, он предположил, что искусственная поэма XII в. имеет своим основанием народную поэзию, подобно тому, как «Фауст» и «Гамлет» восходят к средневековым народным традициям. Р. воспользовался народным сказанием для изображения великой исторической эпохи. Сопоставление обращающихся среди грузинского народа песен о Тариеле с поэмой Руставели, где главным героем является Тариель, обнаруживает безусловное их сходство в общем сюжете и в деталях. С другой стороны, сравнение жизни Тамары с событиями, описываемыми в поэме, дает повод думать, что под именем главной героини, Нестан-Дареджаны, скрывается сама Тамара. Можно думать, что поэт намеренно перенес сюжет «Барсовой кожи» в идеальную местность — «в Индию, Аравию, Китай», — с целью отвести читателя от догадок и скрыть, свою любовь, «для которой нет лекарства...» Герои и героини «Барсовой кожи» терпят гонения злой судьбы, но после продолжительных скитаний, соединившись брачными узами, наслаждаются счастьем. Значение поэмы заключается в ее художественной обработке, психологическом анализе и щедро рассыпанных мудрых изречениях, которые и по прошествии семисот лет произносятся грузином с чувством особенного благоговения. Р. внушает «освобождать рабов», провозглашает равенство полов («порождение льва остается львом, все равно, какого бы пола оно ни было»), взывает к щедрой милости: «что роздано тобою — твое, что нет — потеряно». Личные заслуги он ставить выше знатного происхождения, славную смерть предпочитает позорной жизни, не терпит лживого человека, заявляя: «ложь и измена — две родные сестры». Подобные мысли сделали «Барсову кожу» воспитательной книгой для народа, а талантливая техника сделала ее для грузин синонимом возвышенной и художественной поэзии. Поэма переведена, частью в полном виде, частью в отрывках, на яз. немецкий (Leist, «Der Mann im Tigerfelle», Лпц., 1880), французский («La peau de leopard», 1885), английский, русский, польский и армянский. После 1712 г. она была несколько раз напечатана в С.-Петербурге и в различных городах Грузии. В 1855 г. в Москве появилась трагедия «Барсова кожа», написанная на рус. яз., в стихах, царевичем Окропиром. Поэма Р. в 1890 г. была переделана К. Месхи в драму, которая была поставлена в Тифлисе. Стихотворный рус. перевод отрывка из «Барсовой кожи», Бардтинского, напеч. в «Иллюстрации» (№№ 6 — 7, за 1845 г.). См. Хаханов, «Очерки по истории груз. словесности» (вып. II, стр. 243 — 298). Лучшая критическая ст. об интерполяциях принадлежит А. С — ли; она поныне продолжается печатанием в груз. журн. «Моамбэ», начиная с 1895 г. (с перерывами). Лучшее издание поэмы, с богатыми иллюстрациями, появилось в Тифлисе, в 1889 г. А. Хаханов.