Дхаммапада. Путь будды. Том 1

Врач пишет рецепт таким языком... и всегда неразборчиво. Даже если вы снова придете к тому же врачу и спросите, что он написал, он окажется в затруднении.

Я слышал, что Мулла Насреддин использовал рецепт своего доктора для многих целей: он использовал его как билет на поезд, потому что проводник не мог его прочитать; он использовал его как билет в кино, потому что контролер не мог его прочитать — он использовал его для многих вещей. Он использовал его, как пропуск на прием к одному министру. Он сказал мне:

— Этот рецепт очень помогал мне в течение двух месяцев — куда бы я ни хотел войти, что бы я ни хотел сделать, я просто предъявлял рецепт, потому что его никто не мог прочитать и никто не хотел признать, что он не может его прочитать. Меня просто пропускали, меня были вынуждены пропускать.

Это хорошо известный секрет — эти поддельные святые должны использовать трудный язык; в противном случае, вы сможете понять, что они так же невежественны, как и вы, а иногда даже более невежественны. Они создают маскировку, фасад из великих слов и мертвых языков. Они цитируют писания и благозвучные слова, и вы просто теряетесь и не знаете, что делать. Вы должны либо признать свое невежество и спросить, о чем они говорят, либо просто сказать, что это, должно быть, нечто очень глубокое — где это понять такому человеку как вы, грешному, невежественному, не знающему, нерелигиозному?

Проповедника попросили возродить религию в одном маленьком южном городе. В нем не было гостиницы, и он был поселен вместе с одной из церковных сестер, молодой вдовой. После возрождения он сказал на прощание хозяйке:

— Сестра Джонс, никогда в моей экклезиастической карьере я не сталкивался с таким изобильным, удовлетворяющим и приветливым проявлением полной, дарующей наслаждение и поистине достойной подражания благодарности, смирения, милости и гостеприимства, кои проявили вы. Сестра Джонс отвечала с ухмылкой: — Отец, я не знаю, что означают эти великие слова, но я хочу вам сказать, что вы делаете это ловчей, сильней, приятней и полней, чем кто либо другой, кто побывал здесь, однако у вас самый маленький член, который я в своей жизни видела!

Вы можете использовать сложный язык, но вы не можете обмануть тех, кто знает — вы можете обмануть лишь тех, кто не знает. Если вы почитаете книги Гегеля, вы найдете в них предложения, которые занимают несколько страниц. Но, к тому времени, когда вы достигаете конца предложения, вы уже успеваете забыть его начало. Почти невозможно извлечь из этого какой-то смысл. Поэтому, пока Гегель был жив, он считался величайшим философом из всех, кого когда-либо знал мир. Но когда люди рассмотрели его книги глубже, — ученые работали и вникали в эту макулатуру, — было обнаружено, что он не говорит ничего особенного. Многое было абсолютной чепухой — но в великих словах.

Великие слова привлекательны для людей, великие слова производят на людей впечатление, гипнотизируют их.

Вы спрашиваете меня: «Почему они говорят таким трудным языком?»

...В противном случае, кто будет их слушать? Зачем?

Фермер, у которого было двое ленивых сыновей, однажды попросил их почистить яму, служившую туалетом. Они просто выкопали новую яму и перенесли домик отдохновения на несколько футов в сторону. Вечером старик почувствовал зов природы и, пойдя по старой испытанной дороге, упал в яму. Оказавшись по уши в дерьме, он стал кричать:

— Пожар! Пожар!

Люди сбежались, вытащили и очистили его; тогда они спросили, почему он кричал «пожар».

— Вы думаете, что кто-нибудь пришел бы, если бы я кричал «дерьмо»?

Причина того, что они используют сложный язык, проста; иначе кто бы к ним пришел? Они не могут говорить так, как я — я просто использую тот же язык, что и вы. Я просто говорю с вами! Это не проповедь, это просто разговор друзей, скорее сплетни, чем евангелие.

Вы можете использовать простой, повседневный язык, только если у вас есть что сказать, иначе — нет. Если вам нечего сказать, вы будете по необходимости использовать великие слова.

Последний вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Все ли священники злейшие враги Бога?

Дипеш, не все, лишь немногие — Папа и шанкарачарьи. Эти люди являются врагами Бога; остальные бедные священники просто пытаются добыть себе хлеб с маслом. Они не имеют никакого отношения к Богу — они не друзья, но и не враги. У них совсем нет времени для Бога. Это просто профессия, к тому же, бедная профессия. Бедные священник зарабатывает не больше денег, чем самый мелкий чиновник, и он целыми днями бегает из одного храма в другой, из одного дома в другой —он почти нищий! Нет, он не враг Бога. Он просто не знает другого способа заработка, особенно в Индии.

В Индии священники это брамины, а брамины — беднейшие из людей. Они больше ничего не знают, они больше ничего не умеют — им не позволяет традиционный ум. Они не могут быть сапожниками, плотниками, трубочистами... Брамины веками жили только одним: молитвой Богу. Но если вы просто продолжаете молиться Богу, вы умрете с голоду. Деньги не посыплются на вас с небес; этого никогда не случалось. Поэтому вы должны использовать свою способность молиться, свое духовное знание как профессию.

Но бедный священник ничему не враг. Он ничего не знает о Боге, его, на самом деле, вообще не интересует Бог.

Я вспомнил:

Когда я был ребенком, по соседству со мной жил священник. Я обычно изводил его великими вопросами:

— Существует ли Бог? Бессмертна ли душа? Какова философия кармы? Однажды он сказал мне:

— Пожалуйста, не беспокой меня. Я скажу тебе правду: я ничего не знаю. А ты такой надоеда! Никто не задает мне вопросов — просто я священник. Люди просят меня совершить пуджу, — поклонение, — я прихожу, и они платят мне две-три рупии в день. Кое-как я выкручиваюсь. У меня трое детей, старые отец и мать, жена, и еще я должен притворяться, что мне прекрасно живется, потому что это обязанность брамина. Это высшая каста, поэтому я должен притворяться, что все хорошо.

И когда я после целого дня работы прихожу домой, здесь сидишь ты! За целый день я заработал всего три рупии, мы почти голодаем. Кого волнует, существует ли Бог? Я ничего не знаю. Я знаю лишь, как поклоняться, я могу поклоняться любому богу — только дай мне денег.