Без малейших усилий. Беседы о суфийских историях

Настоящий мастер, такой как Бахаутдин, ничего не навязывает. Он просто помогает вам найти собственную дисциплину, помогает найти свой путь. Он помогает вам расти, не по его указанию, а в согласии с вашим собственным бытием — потому что вы семя, из которого должно вырасти дерево. Самое большее, на что способен мастер, — это быть любящим садовником, чье сочувствие непрестанно орошает вас. Оно нянчит вас, ничего вам не навязывая.

С настоящим мастером вы тоже умрете. Но эта смерть станет воскресением. С псевдомастером вы подвергнетесь разрушению, и на месте разрушения ничего не сможет родиться.

Надо, чтобы это запомнил каждый из вас. Вы здесь со мной. Я не навязываю вам никакой дисциплины. Это не значит, что я вообще против дисциплины. Нет, я полностью за дисциплину. Но эта дисциплина должна зародиться в вас самих. Эта дисциплина должна стать вашей дисциплиной, больше ничьей. Ваш цветок должен быть только вашим цветком, больше ничьим, — он должен быть уникальным. В этом есть красота — когда истина постигается, она всегда уникальна, потому что каждый постигает ее по-своему. Каждый расцветает в ней индивидуально. Вы становитесь все более подлинной индивидуальностью.

В этом смысл воскресения: все фальшивое в вас должно умереть — но в вас есть и настоящее. Вы уже беременны им, ему надо помочь.

Настоящий мастер тот, кто как Сократ мог бы сказать о себе, что он — повивальная бабка. Настоящий мастер — такая повитуха. Он ничем не одаряет вас, он просто помогает вам, помогает вашему собственному бытию появиться на свет, пережить рождение. Но если вас привела к нему неверная причина, мастер не сможет вам помочь, потому что вы будете препятствовать любым его попыткам сделать это.

Всего несколько дней назад ко мне приходил человек, приехавший из Южной Америки. Он проделал большое путешествие — специально, чтобы увидеть меня, — но так и не смог увидеться со мной. Он сам на корню погубил свое начинание.

Он тоже своего рода гуру. У него много последователей в Латинской Америке. И это создает определенные трудности. Он полагает, что он особенный, поэтому ему хотелось договориться со мной об особенной встрече, чтобы мы поговорили наедине. Он не соглашался прийти в семь часов вечера, когда я обычно встречаюсь с разными людьми. Мысль о том, чтобы прийти вместе с другими, ранила его эго. Он хотел особенной встречи — только мы вдвоем. Я мог бы согласиться на это, но поступить так было бы неправильно. Мне было не трудно, я мог бы встретиться с ним наедине, но последствия для его роста были бы очень и очень плохими, потому что тогда я поддержал бы неверную причину.

Он думает, что он особенный, и поэтому хочет встречи наедине. Такая эгоистическая позиция ни к чему хорошему не приведет. Это неправильное начало. Самый первый шаг будет неверным. Поэтому я не стал встречаться с ним наедине. Я настаивал: нет, приходи завтра вечером в семь часов. Должно быть, он был ошарашен. Он написал письмо: «Я буду ждать встречи с вами в отеле „Амир“ в четыре часа дня». Он написал это так, что было непонятно: то ли он ждет моего физического визита, то ли ожидает чисто духовной встречи. Это был хитрый и неординарный ход.

В четыре часа я все-таки сделал попытку. Я попытался установить с ним связь, потому что у этого человека действительно есть потенциал. У этого человека есть потенциал, и помощь ему могла бы оказаться чрезвычайно действенной. Он мог бы вырасти и расцвести. Но его эго также огромно.

Я сделал попытку вступить с ним в духовный контакт в четыре часа, но он даже не ждал меня. Когда я оказался в его комнате, она была наполнена табачным дымом — он курил, окружая себя клубами дыма, нисколько не ожидая меня, — потому что ожидание таким не бывает. Ему надо было медитировать. Ему надо было запереться в своей комнате и погрузиться в молчание, настолько глубокое, насколько только возможно — потому что физический контакт возможен без всякой подготовки, но для духовного контакта нужна подготовка. Для него нужна восприимчивость. Для него необходимо тонкое осознание, потому что этот феномен очень и очень труден для восприятия. Это похоже на легкий ветерок, который невозможно почувствовать, не направив на него внимания. Это совсем не похоже на шторм, который разбудит вас, даже если вы крепко спите.

Я оказался рядом с ним, совсем рядом. С внешней стороны он был окружен клубами сигаретного дыма, а с внутренней стороны был еще более густой дым эго. В его уме было множество мыслей, но ни одной мысли обо мне.

Разумеется, в семь часов он даже не подумал прийти ко мне. Новая записка: «Поскольку мы не встретились в четыре часа, я не приду к вам сегодня в семь».

И он отправился домой. Он проделал большой путь, чтобы добраться сюда, но внутри него было то, что свело на нет все его усилия, — эго. Должно быть, его привела сюда неверная причина. Должно быть, он приехал сюда для того, чтобы я признал его особенным. И я скажу вам, он действительно особенный, но именно это желание признания стало препятствием в его путешествии с самого начала. Первый же шаг был в неверном направлении.

Я уступил бы ему, если бы он был обычным человеком. Я мог бы даже прийти в отель «Амир». В этом не было ничего сложного. Я мог бы прийти туда физически, потому что в этом случае ничего не было бы поставлено на карту. А у этого человека есть потенциал, глубоко внутри него таятся огромные возможности, но он своими руками губит их. Ему не хватает смирения — а только так он мог бы начать с нужного шага. Но он уже гуру. Это создает препятствия. У него есть последователи. Найти последователей нетрудно — мир глуп, и вы всегда найдете тех, кто еще глупее вас. Они станут вашими последователями. В этом нет ничего сложного.

Когда вы приходите ко мне, всегда есть причина для этого. Причина должна сыграть большую роль во всей драме, которая затем последует. И я должен следить, чтобы не потакать неверным начинаниям, потому что, допустив их, дальше будет все сложнее и сложнее исправить их последствия. Они будут только усиливаться. Остановить их следует в самом начале. Вредное семя нужно сжечь. В самом начале побеги показываются из земли, семя пускает корни, укрепляется. И если вредное дерево стало огромным, тогда справиться с ним трудно… очень, очень трудно.

Сжечь семя легко, но спилить и сжечь дерево очень непросто. А вы и есть такие деревья! У вас много ветвей, много листьев, много плодов — возможно, гнилых, горьких, ядовитых, но вы изо всех сил сопротивляетесь: нельзя ничего трогать! Вы сопротивляетесь даже тогда, когда дерева еще нет, а есть только семя, — как же сильно вы будете сопротивляться, как отчаянно будете сражаться, когда дерево вырастет, и вы почувствуете себя выросшими: вы можете расти, но это будет уродливым ростом. Запомните: рост сам по себе ничего не значит. Можно растить уродство в себе.

Сам по себе рост не может быть целью. Есть правильный рост, и есть неправильный. Вокруг концепции роста на Западе сейчас ведется много разговоров, но я не замечал среди приверженцев роста тех, кто понимает, что рост сам по себе не цель и целью быть не может. Можно расти правильно, можно расти уродливо.

Поэтому рост сам по себе не цель — целью может быть только правильный рост. И если вы растете неправильно, каждый последующий шаг дается вам все труднее, на каждом новом уровне роста… Чем дальше вы продвинулись, тем сложнее повернуть назад, потому что ваш рост становится жесткой привычкой. Правильный рост совсем другой. С самого начала требуется осознание, вот почему нужен мастер — иначе как вы сможете быть осознанными с самого начала? Вы станете осознанными в конце. Разве можете вы быть осознанными в начале? Вы можете лишь пробираться на ощупь в темноте.

Поэтому, когда вы продвигаетесь вперед самостоятельно, девяносто девять шансов из ста, что вы будете расти неправильно. С чего вы решили, что такой рост невозможен? От любого роста в самом начале захватывает дыхание, потому что вы расширяетесь, вас становится больше. Любой рост, даже неправильный рост, воодушевляет. Кроме того, для неправильного роста не требуется особых усилий. Ему, как сорнякам в саду, не нужна забота — немного воды время от времени, и они растут. Но если вы захотите вырастить розы, им понадобится забота, им понадобится садовник. Сорнякам не нужен садовник, но розам он необходим.