Рассказы о силе (Истории силы)

— Эти прыжки были только началом, — продолжал он. — Затем пришло время твоей настоящей экскурсии в неизвестное. Прошлой ночью ты испытал невыразимое — нагуаль.Твой разумне может бороться с физическим знанием о том, что ты являешься безымянным пучком чувств. В этой точке твой разумдаже может признать, что есть другой центр сборки — воля,с помощью которого можно судить или оценивать и использовать необычные эффекты нагуаля.Наконец-то твоему разумустало ясно, что нагуальможно отражать через волю,хотя объяснить его нельзя никогда.

Но затем приходит твой вопрос: «Где я находился, когда все это происходило? Где было мое тело?» Убеждение, что существует реальный «ты» — следствие того, что ты собрал все, что у тебя есть вокруг разума.В данный момент твой разумпризнает, что твой нагуальневыразим не потому, что его в этом убедили доказательства, но потому, что для него безопаснее признать это. Твой разумна безопасной почве, все элементы тоналя на его стороне.

Дон Хуан сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. Его улыбка была доброй.

— Пойдем к месту предрасположения дона Хенаро, — сказал он отрывисто.

Он поднялся, и мы пошли к той скале, где разговаривали два дня назад. Мы удобно уселись на тех же местах, прислонившись спиной к камню.

— Постоянной задачей учителя является делать все, чтобы разумчувствовал себя в безопасности, — сказал он. — Я трюком подвел твой разумк вере в то, что тональобъясним и предсказуем. Мы с Хенаро очень потрудились над тем, чтобы создать у тебя впечатление, что только нагуальнаходится за границами объяснения. Доказательством того, что наш обман достиг своей цели, служит то, что вопреки тому, через что ты прошел, тебе все еще кажется, что существует некое ядро, сердцевина, на которую ты можешь претендовать, как не свою собственную, как на свой разум. Это мираж. Твой драгоценный разумявляется только центром сборки, зеркалом, которое отражает нечто, находящееся вне его. Прошлой ночью ты был свидетелем не только неописуемого нагуаля,но и неописуемого тоналя.

В последнем кусочке объяснения магов говорится, что разумтолько отражает внешний порядок, ничего не зная об этом порядке, и что он не может объяснить его точно так же, как не может объяснить нагуаль. Разумможет только свидетельствовать эффекты тоналя,но никогда не сможет понять его или разгадать. Сам факт того, что мы думаем и говорим, указывает на какой-то порядок, которому мы следуем, даже не зная, ни как мы это делаем, ни того, чем является этот порядок.

Тут я привел представление западного человек об исследовании работы мозга и на основании этого возможности объяснения природы этого порядка. Он заметил, что все эти исследования сводятся лишь к свидетельствованию того, что что-то происходит.

— Маги делают то же самое своей волей, —сказал он. — Они говорят, что через волюони могут быть свидетелями эффектов нагуаля.Я добавлю сейчас, что через разум,вне зависимости от того, что мы делаем с ним и как мы это делаем, мы просто свидетельствуем эффекты тоналя.В обоих случаях равно нет никакой надежды понять или объяснить, чем является то, чему мы являемся свидетелями.

Прошлой ночью ты в первый раз летал на крыльях своего восприятия. Пока ты еще очень боязлив и отважился только на полосу человеческого восприятия. Маг использует эти крылья, чтобы коснуться и иных ощущений. Например, вороны, койота, сверчка, или порядка других миров в этом бесконечном пространстве.

— Ты имеешь в виду другие планеты, дон Хуан?

— Конечно. Крылья восприятия могут унести нас в отдаленнейшие пространства нагуаляили невообразимые миры тоналя.

— И что, маг может, например, отправиться на Луну?

— Конечно может, — ответил он. — Но он не сможет принести оттуда мешок камней.

Мы посмеялись и пошутили об этом, но его заявление было сделано совершенно серьезно.

— Мы прибыли к окончанию объяснения магов, — сказал он. — Прошлой ночью мы с Хенаро показали тебе две последние точки, образующие целостность человека, — нагуальи тональ.Однажды я говорил тебе, что эти две точки находятся вне нас, и в то же время это не так. Это парадокс светящегося существа. Тональкаждого из нас является просто отражением неописуемого неизвестного, наполненного порядком, а нагуалькаждого из нас является только отражением неописуемой пустоты, которая содержит все.

Теперь ты должен сидеть на месте предрасположения Хенаро до сумерек. К тому времени ты должен поместить объяснение магов на подобающее ему место. Пока ты сидишь здесь сейчас, у тебя нет ничего, кроме силы твоей жизни, связывающей вместе этот пучок чувств.

Он поднялся.

— Задача завтрашнего дня в том, чтобы погрузиться в неизвестное тебе самому, а мы с Хенаро проследим за тобой, не вмешиваясь, — сказал он. — Сядь здесь и выключи свой внутренний диалог. Ты можешь собрать силу, необходимую для того, чтобы развернуть крылья своего восприятия и полететь в эту бесконечность.

4

ПРЕДРАСПОЛОЖЕНИЕ ДВУХ ВОИНОВ

Дон Хуан разбудил меня на рассвете. Он вручил мне флягу с водой и сумку с сухим мясом. Около двух миль до места, где я два дня назад оставил машину, мы прошли молча.

— Это путешествие — наше последнее путешествие вместе, — спокойно сказал он, когда мы подошли к машине.

Я ощутил в животе сильный толчок. Я знал, что он имеет в виду.

Пока я открывал дверцу, он стоял, прислонившись к переднему бамперу, и смотрел на меня с таким чувством, какого я в нем еще не знал. Мы сели в машину, но прежде, чем я завел мотор, он сделал несколько замечаний, которые я прекрасно понял. Он сказал, что есть еще пара минут, чтобы посидеть в машине и коснуться некоторых чувств очень личного характера.

Я сидел спокойно, но мой дух был обеспокоен. Мне хотелось сказать что-нибудь такое, что помогло бы мне хоть немного успокоиться. Но напрасно я искал подходящие слова, формулировку, которая выразила бы то, что я «знал» без слов.

Дон Хуан заговорил о маленьком мальчике, которого я знал когда-то, и о моих чувствах к нему, которые не менялись со временем и расстоянием. Дон Хуан сказал, что он уверен, что всегда, когда я думаю об этом мальчике, мой дух радостно вздрагивает, и я без следа эгоизма и мелочности желаю ему всего самого лучшего.

Он напомнил мне о той истории, что я рассказывал ему когда-то. Истории, так понравившейся ему, и в которой он находил глубокий смысл. Во время одной из наших прогулок в горах близ Лос-Анджелеса маленький мальчик устал идти, и я взял его на плечи. Волна бесконечного счастья охватила нас тогда, и мальчик кричал слова благодарности солнцу и горам.

— Это был его способ сохранить прощание с тобой, — сказал дон Хуан.

У меня болезненно сжалось горло.

— Есть много способов прощания, — сказал он. — Наилучший способ — это удержать конкретное воспоминание радости. Если ты живешь как воин, то тепло, которое ты ощущал, когда мальчик был на твоих плечах, будет свежим и неизменным все время, пока ты жив. Это способ прощания воина.

Я поспешно завел мотор и поехал быстрее, чем обычно. Мы ехали по каменистой почве, пока не попали на проселочную дорогу.

Небольшое расстояние мы проехали, а остальной путь прошли пешком. Примерно через час мы пришли к роще. Дон Хенаро, Паблито и Нестор уже ждали нас там. Я поздоровался. Казалось, все они были счастливы и полны энергии. Я посмотрел на них и на дона Хуана, и меня охватило чувство глубокой привязанности к ним всем. Дон Хенаро обнял меня и ласково похлопал по спине. Он сказал Нестору и Паблито, что я прекрасно выполнил прыжки на дно ущелья. Держа руку на моем плече, он обратился к ним громким голосом.

— Да, господа, — сказал он, глядя на них. — Я его бенефактор и знаю, что это было истинным достижением. Это было венцом многих лет жизни воина.