То есть это

Вы можете соединить части, но вы создадите только пустой звон, вздор, и вы не сможете создать жизнь. Вы не сможете создать новую форму, новое проявление чего-то живого.

Упанишады говорят о двух троицах. Одна из них называется Сатьям Шивам сундерам. Сатьям означает истину, Шивам означает добро, добродетель, праведность, а сундерам означает красоту. Упанишады говорят, что эти три явления находятся вне обычной математики.

Они также говорят о другой троице: Сатчитананде, которая состоит из понятий Cam, Чит и Ананда. Cam означает бытие, Чит означает сознание, а Ананда означает блаженство. Упанишады говорят, что эта троица тоже принадлежит высшей области, миру синтеза, цельности. Она находится вне обычной логической математики.

Эти две троицы гораздо более прекрасные, гораздо более значительные, нежели христианская троица Бога-Отца, Христа-Сына и Святого Духа. По сравнению с этими двумя троицами христианская троица выглядит очень незрелой, инфантильной. Иногда даже дети демонстрируют больше понимания, чем христианская троица.

Когда Фрейд заявил, что Бог-Отец — это не что иное, как глубокое желание незрелого человека цепляться за отца, за идею об отце, его заявление об удерживании отца были правильными. Но он никогда не слышал о Сатьям Шивам сундерам или Сатчитананде. Он не смог бы сказать что-то уничижительное об этих высших видениях.

Христианская троица, без сомнения, очень инфантильна, и я говорю вам, что иногда даже дети гораздо умнее ее.

Этот анекдот представляет собой игру английских слов.

Даже эти два ребенка гораздо больше развиты, гораздо более проницательны чем христианская троица, то есть Отец, Сын и Святой Дух. Что за вздор они несут?

Высшие ценности — это истина, добро, красота, бытие, сознание, блаженство. Почему эти ценности называются высшими? Потому что они находятся вне пределов сферы низшей математики. Низшая математика означает, что целое — это просто общая сумма ее частей, таково определение мира низшей математики. Высшая математика, метаматематика, означает, что целое — это больше, чем общая сумма ее частей.

Вы не можете познать красоту через анализ. Для этого необходимо другое видение, синтетическое видение. Поэт может понять красоту, но только не ученый. Живописец может понять красоту, но только не химик, Истину может понять только мистик, но только не философ. Ее может понять влюбленный, но только не логик. Ее может постичь интуиция, но только не интеллект. Интеллект разделяет, а интуиция соединяет, и не только это — она еще и создает органическое единство.

На жизнь можно смотреть двояко. Взгляд может быть научным, аналитическим — или религиозным, синтетическим.

Данные сутры обладают такой большой ценностью, что они несравнимы больше ни с чем во всей религиозной литературе. Даже в мире Упанишад, во всех ста восьми Упанишадах, эти сутры несравненны, уникальны.

Действие означает то, что является внешним по отношению к вам, а медитация — то, что является внутренним по отношению к вам. Действие принадлежит внешнему миру, а медитация — внутреннему миру. Действие — это движение из себя, а медитация — это сосредоточенность на себе. Действие — это объективный подход, в ней укоренена наука, поэтому наука настаивает на экспериментировании. А так как наука настаивает на действии, эксперименте, она уничтожает все, что больше внешнего, она отрицает это. Наука просто отрицает внутренний мир, мир субъективности. То, что наука принимает внешний мир, но не принимает внутренний мир — это просто абсурд. Как внешний мир вообще может существовать без внутреннего мира? Это уму непостижимо.

Если есть монета, то у нее непременно имеются две стороны. Вам не удастся отыскать монету, у которой имеется только одна сторона, вы не найдете одностороннюю монету, это невозможно. Какой бы тонкой вы ни сделали монету, у нее все равно всегда будет две стороны. Вы не можете сделать ее настолько тонкой, чтобы у нее была только одна сторона.

Но наука продолжает настаивать на этой глупости: внешний мир истинен, а внутренний мир ложен. Она верит в материю, но не верит в сознание. Наука говорит, что материя действенна, а ведь наука требует объективную действенность. Конечно, у мира субъективности не бывает объективной действенности, это совершенно очевидно. Здесь даже задаваться таким вопросом некорректно. Внутренний мир не может появиться как внешний мир, но наука в отношении этого слепа. Те, кто верит в науку, говорят, что сознание иллюзорно.

Маркс, который считает себя создателем научного коммунизма, говорит, что сознание — это побочный продукт материи. Само по себе сознание не существует, ведь оно всего лишь комбинация материальных элементов, химии, физики. Это только комбинация и ничего больше. Когда человек умирает, элементы начинают распадаться, и никакого сознания не остается. Следовательно, нет ни бессмертия, ни души. Человек становится просто машиной, которая ошибочно полагает, что у нее есть душа. В этом случае у человека нет пола, он нечто среднего рода.

Этот научный подход повлиял даже на мир психологии. По сути, девяносто процентов психологов вообще не должны использовать слово «психология». Они используют его некорректно, потому что отрицают душу (psyche), и они, тем не менее, продолжают использовать слово «психология».

Девяносто процентов психологов принадлежат школе под названием бихевиоризм. Это Павлов, Скиннер, Дельгадо и другие ученые. Они утверждают, что человек — это только его поведение, и в нем ничего нет. Внутренний мир не существует. Каким бы ни был человек, он весь вовне. Следовательно, его можно изучать так же, как и любой объект, любой другой объект, его можно изучать, как любую другую машину.

Иша Упанишада говорит:

Они попадают в кромешную тьму, просто следуя за внешним миром, за тем, что вовне, что объективно. Они теряют все значение внутреннего мира. Они будут существовать как роботы.

Именно поэтому человеку вроде Сталина было так легко убить миллионы людей. Вы видите странный мир логики? Кришна мог сказать своему ученику Арджуне:

Поэтому Кришна говорит своему ученику Арджуне: «Не волнуйся, не чувствуй себя виновным. Ты можешь убивать, потому что, на самом деле, невозможно никого убить: На ханьяте ханьямане шареере. Когда ты убиваешь тело, ничего не умирает, потому что тело уже мертво, а душа бессмертна — кто же погибает? Тело было уже мертвым, всегда было мертвым, здесь и сомнений нет. А душа всегда была бессмертной, и она остается бессмертной. Ты просто разделяешь душу и тело, а в этом нет ничего дурного. Ты только разделяешь их, раскладывая на главное и несущественное. По сути, ты оказываешь убиваемому тобой человеку большую услугу! Сам он не мог отделить главное от несущественного. Ты сделал это за него».