Тело йоги. Истоки современой постуральной практики

Многократные определения того, «чем действительно является йога», в книге Йогендры совпадает с риторикой физической культуры того времени. Возьмем несколько примеров: «йога есть «всесторонняя практическая система само-культивирования,… которая путем чередующегося гармоничного развития тела, ума и психических потенций, в конечном счете, приводит к физическому благополучию, душевной гармонии, нравственным высотам и привычке к духовному сознанию» (1989 [1928]: 20). Цель йоги – «взаимосвязанное гармоническое развитие тела, ума и спящих психических потенций»(25). Сопоставим модель само-культивирования по схеме «тело-ум-дух» со строгим моральным подтекстом, лежащим в основе мэйнстрима физической культуры этого времени. Это – основа спорта и физических упражнений YMCA, а в своих более мистических обличиях она обосновывает западную традицию «гармониальных гимнастик» (см. ниже).

И хотя в последние десятилетия Йогендра изо всех сил противится идентификации йоги с физической культурой и спортивной гимнастикой ¹⁰, нет сомнений, что его собственные ранние публикации подкармливали информационный аппетит к асанам у фитнес-модников тех времен. Его динамический курс «Ежедневных физических упражнений для успокоения и позитивного настроения (сохранения здоровья)» определенно заполнил нишу рынка физической культуры и был воспринят как физическая культура. Видение Йогендры хатха-йоги вполне инкорпорируется модными в те времена санитарно-гигиеническими системами, которыми он и сам когда-то был столь увлечен. По Йогендре, упражнения йоги «обладают всеми достоинствами лечебной и профилактической гимнастики» (1989 [1928]: 162)

Его самопровозглашенный «ренессанс йоги» (см. De Michelis  2004 : xvii), должен пониматься как целостная научная система лечебных движений, замысел которой полностью укладывается в контекст «возрождения гимнастики» (Dixon and McIntosh  1957 : 92), но объявлен как уникальная укорененная индийская терапия, более древняя и эффективная, чем европейские стили, введенные в качестве стандартной формы гимнастических упражнений в Индии в девятнадцатом веке.

В йогической теологии Йогендры, как и в большинстве написанного про физическую культуру и современную йогу в этот период, видно влияние социального дарвинизма и евгеники (см. «Физическая культура как евгеника в главе5). «Технология йоги» функционирует в «медленном процессе эволюции», согласно Йогендре, как толчок замешкавшихся в развитии к более высоким ступеням «физического, умственного, нравственного и психического». (1978: 28) ¹¹.

Йогендра называет этот процесс «sı́ghra moksa syahetu», буквально «причина (процесс) быстрого освобождения». То, что он уравнивает мокшу с эволюционным проектом «современных наук» и евгеники показывает, до какой степени его видение йоги расходится с «классической» йогической концепцией освобождения (мокша). Кроме того, Йогендра разделяет довольно распространенное в то время мнение, что «и сама концепция эволюции возникает и развивается внутри (санкхья) йоги» (1978: 27). И хотя совершенный популизм сделает маловероятным участие Йогендры в реализации идеи расовой исключительности, разделяемой евгениками того времени, тем не менее, он очарован перспективой генетического изменения человека путем йоги.

Как у материалиста, с ранних лет не верящего в магические элементы традиционной йоги, его версия йогической евгеники имеет медицинские и биологические корни. Йогендру, как и Ницше, не удовлетворяло дарвинское величественное видение прогресса на протяжении веков.

Природная эволюция, к сожалению, не происходит через изменения «зародышевой плазмы», определяющей наследственную предрасположенность человека, но через проект, «предусмотренный в йоге», эта субстанция может быть модифицирована для «непрерывных зародышевых изменений» (1978: 29). Таким эффектам преобразования подвержен не только сам практикующий йогу, они передаются по наследству и становятся врожденным инстинктом (склонностью) у потомства. Именно эти трансформирующие технологии, утверждает Йогендра, есть «главный вопрос всей метафизики древней Индии» (29).

Йогендра возрождает здесь грезы Ламарка о приобретаемых и передаваемых признаках, наполняя их таинственными ландшафтами древней Индии. Этот йогический неоламаркизм может показаться ответом на влиятельную теорию зародышевой плазмы Августа Вейсмана (1834-1914), подвергшей сильному сомнению явно упрощенную причинно-следственную модель наследственности Ламарка. Вейсман утверждал, что «сила наследуемости, пребывающая в субстанции, непроницаема для воздействия окружающей среды», и подкреплял свои убеждения, по-видимому, неопровержимыми экспериментальными доказательствами… В результате неприкосновенность зародышевой плазмы, в значительной мере, была принята научным сообществом как факт (см. Maranto 1996: 99).

Эволюционный биолог Дж. Б. С. Холдейн, к примеру, будет приводить эксперименты Вейсмана по ампутации мышиных хвостов во многих поколениях, как свидетельство против Ламарка, замечая при этом, что евреи, «чьи предки подвергались обрезанию в течение тысяч лет, рождаются без каких либо следов этой операции» (Haldane and Lunn  1935 : 108).

Йогендра утверждае поэтому, что только практика хатха-йоги может преодолеть эту непроницаемость зародышевой плазмы и приводить к непрерывным наследственным изменениям у индивидуума и потомства. Иными словами, хатха-йога является уникальной силой, которая может преодолеть «барьер» Вейсмана.

Пример «недавних экспериментов по определению восприимчивости червей и их будущих поколений» (1978: 28), в которых, по-видимому, вырабатываются наследственные изменения, сопоставимые с теми, которые предвидит йога, льет воду на его мельницу. Йогендра превращает предмет своего увлечения  – «науку» евгенику – в одну из вечных истин йоги, и его работа – замечательный пример бракосочетания хатха-практики с современной биологией.

Также очень примечательно его неоднократное утверждение, характерное для многих современных формулировок йоги, что йога не занимается исключительно благополучием или освобождением индивида, но только его изменением в рамках «изменения на зародышевом уровне характера человеческого общества в целом» (Yogendra 1978:30). Эта перспектива больше согласуется с современным евгеническим предприятием, чем, скажем, с классической йогой Патанджали. Более того, расширение возможностей, предоставляемых этим «зародышевым изменением», отождествляется с господством человека «природы» (т.е. пракрити), которая, в свою очередь идентифицируется с успешным достижением четырех целей индуистской жизни (пурушартха)! Таким образом, Йогендра уравнивает свой проект йоги (и индуизм, собственно), со стремлением современной науки управлять миром природы. И средства для достижения этой цели – самонаправляемые генетические мутации.

Версия йоги Йогендры как системы лечебной гимнастики и фитнес тренировки делает его евгенические фантазии всеобщих наследственных мутаций с помощью упражнений более похожими на ламаркистские инспирации Мюллера, чем, к примеру, на алхимические традиции йоги, исследованные Уайтом (White 1996).

И как последний пример слияния западной физической культуры и йоги, возьмем пособие Йогендры «Упрощенные асаны йоги» ¹² чего будет достаточно, чтобы обозначить эту ориентацию. Йога, пишет он, настаивает на том, «что в интересах человеческой эволюции крайне важно, чтобы семя было сильным» и чтобы «это звено (т.е. читатель) бесконечной цепи, соединяющей поколения, было таким же здоровым и сильным, как окружающие, что позволит автоматически унаследовать потенциал (самскары, васаны)» (1989 [1928]: 42).

В руках Йогендры гимнастические практики йоги становятся трансгенерационным страховым полисом, а йогическое предприятие расширенной и переработанной версией ламаркианских евгеник, продвигаемых международным физкультурным движением ¹³.

Айер, Сундарам, Балсекар: Прекрасное Тело Йоги