Искусство и путь по-японски. 45 дорог к медитации и красоте

Я специально использовал одну и ту же позицию во всех упражнениях. Этим я хотел показать, что все эти концепции взаимосвязаны, и как каждый из экспериментов приводят к одним и тем же результатам, позволяют добиться одинакового чувствования своего тела как единого целого. Потому что именно это чувство и является самым важным элементом тренинга. Его невозможно описать словами, но можно почувствовать, испытать на себе, получить опыт, что называется, из первых рук. Вот этот опыт и есть сущность Пути.

Фудошин

Когда достигается настоящее спокойствие, сознание приобретает невозмутимость, известную в большинстве форм японской практики Пути как фудошин. Физическое выражение фудошин это настолько устойчивое положение тела, что может показаться, что оно тоже непоколебимо; фудотай — «неподвижное тело». (Фудошин и фудотай очень хорошо проявляются в пятом эксперименте.)

Фудошин обозначает не сознание, которое не может двигаться, а скорее сознание, которое не изменяется под воздействием явлений окружающего мира, не важно, являются ли они внешними или вызваны внутренними переменами в душе практикующего. Здесь довольно легко запутаться. Несколько лет назад я обучал престарелого американца, которого звали Чарли; во время Второй мировой войны он служил во флоте Соединенных Штатов. Однажды их корабль попал под бомбежку и начал тонуть. Вскоре после первого взрыва матросы принялись бежать с корабля, все кроме одного — друга Чарли, который просто замер на месте. Несмотря на все убеждения своих сослуживцев, он со стеклянными глазами продолжал стоять на месте, как статуя. Один из матросов попытался оттащить этого человека в безопасное место, но у него ничего не вышло. Вскоре уже несколько матросов изо всех сил пытались сдвинуть парня с места, но все безрезультатно. В конце концов Чарли пришлось хорошенько врезать своему остолбеневшему дружку, и только после того как он потерял сознание, матросы смогли утащить его с собой в безопасное место. Однажды Чарли спросил меня: «Это был фудошин, да, Учитель?» К сожалению, Чарли перепутал невозможность совершить ментальное, а следовательно, и физическое движение с состоянием фудошин. Олень, замерший в свете фар приближающегося автомобиля, тоже находится в состоянии, близком к трансу, но это не фудошин.

Достижение ментальной и физической устойчивости, стабильности — это совсем другое состояние. В этом состоянии сознание остается спокойным, оно не потревожено опасной или быстро меняющейся ситуацией; оно способно, благодаря своей отстраненности, к мгновенной реакции и незамедлительным ответным действиям. Более того, хотя тело настолько собрано и уравновешенно, что кажется абсолютно неподвижным, оно тоже готово к действию: сознание и тело спокойны и неподвижны, когда нет никакой необходимости в действиях, но в то же время готовы к немедленным действиям, если того требуют обстоятельства.

Эта идея очень тесно переплетается с древним азиатским высказыванием, характерным для практики Пути: «покой в движении, движение в покое». Когда мы находимся в состоянии фудошин, мы спокойны и физически устойчивы даже в движении, в то же время сознание находится начеку, даже во время отдыха оно следит за ситуацией, контролирует ее. Фудошин это состояние, когда тело и сознание спокойны в движении и активны в покое.

Чтобы на самом деле понять, что представляет собой это состояние, необходим личный опыт. Различные формы До зачастую требуют состояния фудошин при практике, и таким образом дают возможность нам самим познать, что же это такое на самом деле. Рисуем ли мы кистью или подаем чай во время чайной церемонии, мы должны концентрироваться. При этом если наше сознание будет привязано даже к одной-единственной мысли, то мы будем заморожены как дружок Чарли. Следовательно, концентрация, дающая возможность эффективно выполнять свои функции, очень даже желательна, привязанность, вызывающая неподвижность, инертность, — нет.

В одори, или будо, наши позиции и движения должны выражать спокойствие и устойчивость, но в тоже время мы должны быть способны продолжить движение. Так как в этих искусствах требуется достижение определенного психофизического состояния, в котором мы одновременно неподвижны и все же готовы к полной свободе действий, двигательной импровизации, то при подобной практике у нас имеется намного меньше шансов неправильно понять истинную природу фудошин, чем занимаясь исключительно сидячей медитацией, где наша двигательная активность существенно ограничена. Так как практика До постоянно ставит нас в условия, где требуются как неподвижность, так и быстрая и гибкая реакция, то по истечении многих лет мы также получаем возможность открыть для себя подлинный смысл фудошин.

Хотя практика Пути представляет собой своего рода медитацию или по крайней мере способ для достижения подобного состояния, используемые упражнения не похожи на те, которые применяются на занятиях по «стрессовому менеджменту», в которых зачастую смысл сводится к устранению стресса или избеганию стрессовых ситуаций. Избежать стресса это далеко не самое главное. В конце концов, смерть является свободным от стрессов состоянием, а, казалось бы, приятные и счастливые моменты жизни — рождение, свадьба и многие другие — часто представляют собой стрессовые ситуации для тех, кто принимает в них участие. Таким образом, хотя в практике некоторых форм Пути создается довольно спокойная атмосфера, это не мертвое спокойствие; это состояние заряженности энергией Ки.

Чайная церемония, например, однозначно требует успокоенности сознания, но спросите любого, кто серьезно изучал это искусство в Японии: на самом ли деле вся практика была спокойной, без малейшего признака стресса? Возможно, вы услышите только об одном или двух исключительных случаях, когда, несмотря на всю трудность ситуации или на непростительную ошибку, совершенную во время ритуала, человеку действительно удалось сохранить абсолютную невозмутимость и ощутить нечто сродни чувству человека, находящегося в самом эпицентре урагана: абсолютная неподвижность посреди хаоса и ни на секунду не прекращающегося движения.

Эта полная неподвижность, невозмутимость посреди бушующего урагана страстей абсолютно не похожа на спокойствие, к которому стремятся в других системах. В колледже я изучал хатха-йогу, причем мой учитель был настоящим профессионалом, и от него я узнал очень много важных вещей. Обычно мы занимались во время ланча. И она, будучи очень добрым и чутким человеком, старалась всячески помочь нам отгородиться от внешнего мира, погрузиться в покой и тишину: горел тусклый свет, повсюду были зажжены свечи, в качестве фона играла музыка, которую можно назвать предшественником популярного сейчас направления Нью Эйдж.

Во время наших сеансов медитации некоторые ученики даже засыпали. Почти все наслаждались нашими занятиями и получали от них огромное удовольствие, но некоторые также отмечали и тот факт, что выход из нашего обособленного мирка в залитый солнечным светом, шумом и повседневной суетой мир колледжа оказывал почти шоковое воздействие. Многие из студентов задавали себе один и тот же вопрос: почему, посвятив практике несколько лет, я так и не могу сохранять внутреннее спокойствие и умиротворенность, которой так легко достигаю во время занятий в течение второй половины рабочего дня? Проблема же была в том, что хотя создавались все условия для того, чтобы избежать стресса, ориентация в занятиях скорее подталкивала практикующих к избеганию стресса в повседневной жизни, а не к возвышению над ним.

В том, чтобы создавать себе спокойную и уютную обстановку для занятий медитацией, нет ничего плохого. Важно другое: какой подход мы используем в наших занятиях, такие результаты мы потом и получаем, и то, что мы делаем, должно иметь отношение к нашей повседневной жизни, ее реальностям. Если медитация используется в качестве средства избавления от стрессов или ухода от житейских проблем, то в этом случае она немногим отличается от применения наркотиков. Спокойствие — это не мертвая неправильная релаксация и не отсутствие стрессов. Тогда что же это такое?