Бог, которого никогда не было

Нангаку сказал: «Твой вопрос слишком самонадеян».

Никто сразу не задает такие вопросы. Нангаку как бы говорит: «Ты вошел в мой храм и начал задавать мне вопросы. Вначале тебе нужно посвящение. Вначале ты должен стать учеником. Я здесь не для того, чтобы тратить свое время на каждого, кто проходит мимо и задает разные вопросы. Это — самонадеянность».

Это не было самонадеянностью. Поручение, данное Секито,— отнести письмо, было частью стратегии Сейгена. Нангаку был совершенно иным мастером.

Нангаку сказал: «Твой вопрос слишком самонадеян. Почему бы тебе не спросить это скромно?»

На что Секито ответил: «Тогда лучше навсегда пропасть в аду и даже не надеяться на освобождение, известное древним святым».

То есть: «Если ты называешь мой вопрос самонадеянным, тогда я лучше буду вечно страдать в аду, чем задавать тебе скромный вопрос».

Вопросы не бывают скромными. Каждый вопрос должен быть в некотором смысле самонадеянным. Когда вы спрашиваете, вы выражаете сомнение, вы нарушаете безмолвие мастера. Очевидно, что каждый вопрос самонадеян, вопрос не может быть скромным. Только молчание может быть скромным. Но это — не вопрос. Это ответ.

Однако Секито действительно был мужественным человеком, человеком с характером. Смысл его ответа: «Забудьте про вопрос. Я не буду задавать вопрос скромно, потому вопрос нельзя задать скромно. Вопрос сам по себе самонадеян. Любой вопрос — это сомнение. Любой вопрос вторгается в энергетическое поле мастера. „Только молчание может быть скромным. Но тогда я бы не пришел к вам. Я мог бы помолчать где угодно. Я мог бы безмолвствовать даже в вечном адском огне“».

Секито — это действительно человек великого ума и отваги. Нангаку не смог его сокрушить. Секито был специально направлен к Нангаку, который был известен своей суровостью. Сейген хотел узнать, как Секито ответит Нингагу. И он дал правильный ответ! Он сказал: «Забудьте про вопрос. Я лучше навсегда сгину в аду, чем буду скромно задавать вам вопросы. Вопросы не могут быть скромными, как их ни задавай. Я задал свой вопрос с глубоким уважением. Я назвал вас „Ошо“, а вы назвали мой вопрос самонадеянным? Вместо того чтобы ответить на него, вы оскорбляете меня».— «Мастера не оскорбляют своих учеников, а я даже не ваш ученик. Я просто незнакомец, а вы невежливы по отношению ко мне. Я — гость. Вы должны быть гостеприимны. А вы, вместо того чтобы оказать мне радушный прием, оскорбляете меня. Я не собираюсь задавать вам вопрос».

Секито, увидев, что они с Нангаку не настроены друг на друга, пошел обратно к Сейгену, так и не передав письмо Нангаку.

Секито решил, что этот человек не заслуживает даже письма. Секито не мог оставаться там ни минуты и немедленно удалился.

Когда он пришел, Сейген спросил: «Тебе что-нибудь передалиР»

Секито ответил: «Мне ничего не передали».

Сейген сказал: «Но тебе должны были дать ответ».

Секито ответил: «Если ничего не передали, значит, ответа нет». Затем он добавил: «Когда я уходил, вы сказали, что я должен вернуться как можно быстрее, чтобы получить большой топор под стулом. Вот, я вернулся, дайте мне, пожалуйста, большой топор».

Сейген молчал. Секито поклонился и удалился.

Молчание Сейгена было принятием Секито и его мужества. Он знал, что письмо не было доставлено, и что не было никакого ответа, хотя Секито ничего и не сказал о письме. Секито просто сказал: «Мне ничего не передали, значит, ответа нет».

Сейген увидел в нем человека, достойного просветления. Топором было молчание Сейгена. Он как бы сказал: «Когда ты придешь, я топором отрублю тебе голову».

И Секито напомнил ему: «Я вернулся, дайте мне, пожалуйста, большой топор. Отрубите мне голову. Делайте со мной, что хотите, я готов».

Сейген молчал. В этом глубоком молчании произошла передача, передача свечи. Дело не в языке, а в передаче энергии. Именно в этом молчании пламя перешло от Сейгена к Секито. И именно потому, что он получил пламя, огонь, он поклонился и удалился. Больше не было необходимости беспокоить мастера. Его приняли, и не только приняли, но дали то, ради чего он был послан.

Эно умер до того, как просветлел Секито. На самом деле он умер, как только Секито покинул его,— до того, как тот добрался до Сейгена. Он ясно осознавал, что его смерть приближается и что Сейген — это именно тот человек, которому следует передать Секито. Он был совершенно прав: именно Сейген в конечном итоге привел Секито к просветлению.

Но просветление происходит в безмолвии. Именно поэтому все мои усилия направлены на то, чтобы вы стали как можно более безмолвны. Тогда вам не понадобится даже Сейген. Вы можете сидеть где угодно: в своей комнате, под деревом, в саду, на берегу реки,— если ваша тишина станет глубже, сущее само посвятит вас в будду. Когда посвящение дается непосредственно сущим, оно намного прекраснее, чем когда оно дается через мастера.

Я учу вас мгновенному, внезапному просветлению. Медитация, которую вы практикуете, готовит вас к этому великому безмолвию, в котором сущее становится пламенем внутри вас.

Етсуджин написал хайку:

Падающие,

но с легким сердцем —

маки.

Цветы падают с легким сердцем. Они даже не смотрят на растение, на котором они цвели, которое так долго было их домом, которое так долго их питало. Теперь они возвращаются в землю, из которой пришли.

Падающие, но с легким сердцем... Никакого сожаления. Они наслаждались солнцем, они наслаждались луной, они наслаждались звездами. Они танцевали с ветром, они танцевали с дождем, они танцевали и праздновали. Что еще нужно? Пришло время отправиться на вечный покой. Вот почему на их сердце такая легкость, нет напряжения и тревоги. Они жили ярко, они умирают, танцуя. Они с легкостью падают на землю, где исчезнут навсегда. Они пришли из земли, и они возвращаются в землю — круг замкнулся.

Точно так же, как цветы появляются из земли и возвращаются в землю на вечный покой, вы пришли из существования и вы возвращаетесь к нему, если у вас легкое сердце. Тогда вы больше не вернетесь в тюрьму тела. Вы вернетесь к своему истоку и погрузитесь в вечный покой.

Вечный покой — это нирвана, вечный покой — это мокша, освобождение. Вечный покой — это самадхи, истина, просветление; это всё разные названия одного и того же. Вы вернулись домой; вы вернулись домой танцуя, без сожалений, без жалоб, с легким сердцем, чтобы тихо и спокойно исчезнуть. Это самое тонкое переживание — вы оказываетесь на грани исчезновения с легким и расслабленным сердцем — это простое и чистое состояние позволения.

Еще один вопрос:

В своей книге «Антихрист» Ницше утверждает: «Люди, которые все еще верят в себя, имеют своего собственного Бога. В его лице они чтят те условия, благодаря которым они добились процветания, чтят свои ценности — они проецируют свою радость, свою силу на существо, которое можно за это поблагодарить». Вы не могли бы прокомментировать это?

Ницше написал свою книгу «Антихрист» в психиатрической лечебнице. Но он был настолько гениален, что, несмотря на то, что психиатры объявили его сумасшедшим, его книги доказывают, что они были неправы. Даже в своем безумии он был намного разумнее, чем так называемые психически здоровые психиатры. Даже на смертном одре — он написал свою последнее письмо другу — он не забыл... Он всегда подписывался как: «Антихрист, Фридрих Ницше». Даже в момент смерти он не забыл вначале написать «Антихрист», а потом свое имя.

В психиатрической лечебнице он написал много исключительно важных вещей. «Антихрист» — это одна из тех книг, которые помогут вам понять глубину Ницше. Несмотря на то что он никогда не выходил за пределы ума, он сумел даже своим умом достигнуть огромных высот и глубин.

Ницше был анти-Христом всю свою жизнь. Он сказал: «Учение Христа — оскорбление человечества, ибо он называет людей овцами, а себя — пастухом. Он говорит, что человечество совершило первородный грех, и называет себя спасителем. Просто поверьте в него, и он вас спасет? Это — верх оскорбления любого, кто понимает».