Свет Йоги

Однажды вы узнаете, как выбраться из прошлого. И тогда будущее автоматически исчезнет. Если у вас не будет прошлого внутри, у вас не может быть будущего. Прошлое проецируется в будущее. Прошлое — это мать для будущего, лоно для будущего. Там, где нет прошлого, нет будущего. И остается лишь то, что есть. Остается только то, что есть и тогда внезапно вы попадаете в вечность.

Вот что такое изначальный ум. В нем нет волн мысли, нет облаков, нет пыли, которая вас окружает. Есть только чистое пространство.

Только изначальный ум свободен от желаний, потому что изначальный ум свободен от прошлого, от опыта. Когда вы свободны от опыта, как вы можете желать? Желания могут существовать только благодаря прошлому. Только представьте себе: если у вас нет никакого прошлого, как вы можете желать. Что вы будете желать? Для того чтобы желать хоть что-то, вам нужен опыт, накопленный опыт. Но если вы не можете желать, вы будете в вакууме, в необычайно прекрасной пустоте.

Только изначальный ум свободен от желаний. Поэтому не боритесь с желаниями. Эта борьба не сможет привести вас никуда. Для того чтобы бороться с желаниями, вам придется создавать противоположные желания. Но это такие же желания, как и предыдущие желания. Не боритесь с желаниями. Увидьте факт: изначальный ум не может быть найден посредством борьбы с желаниями. Вы можете найти лучший ум, но не изначальный ум. У вас может быть ум грешника, но если вы будете бороться с ним, вы можете обрести ум святого. Но святой никто иной, как перевернутый вверх ногами грешник.

Грешники и святые не отделены друг от друга. Это две стороны одной и той же монеты. Вы можете переворачивать монету то одной стороной, то другой. Грешник может стать святым в любое мгновение, а святой может стать грешником в любое мгновение. Святой всегда мечтает о том, чтобы упасть. Он боится падения в мир греха. Но эти два мира не отделены, они существуют вместе. На самом деле, если все грехи исчезнут из этого мира, святых не будет. Они могут существовать только благодаря грехам.

Я слышал. Один священник собирался в церковь. По пути на дороге он увидел человека, который был ранен, он практически умирал. Текла кровь. Священник бросился к нему, но когда он подбежал ближе, он увидел лицо этого человека, и тогда он попятился назад. Он знал очень хорошо это лицо. Это лицо принадлежало никому иному, как самому дьяволу. У него в церкви была картина дьявола, но дьявол сказал: «Прояви сострадание ко мне. Ведь ты говоришь о сострадании, говоришь о любви, разве ты забыл. Не один раз ты проповедовал в своей церкви: возлюби врага своего. Так возлюби же меня».

Даже священники не могут отрицать силу аргументов. Да, кого можно считать врагом больше, чем дьявола.

Но впервые он осознал, вдруг он понял, что не может помочь умирающему дьяволу. И тогда священник сказал: «Ты прав, я знаю, что дьявол может очень хорошо цитировать писания. Но ты не можешь обмануть меня. Это хорошо, что ты умираешь. Это очень хорошо. Потому что миру без тебя будет лучше, если ты умрешь».

Дьявол засмеялся. Это был настоящий дьявольский смех. Он сказал: «Ты не понимаешь того, что если я умру, тебя не будет, тебе придется умереть вместе со мной. Я не цитирую писания, я просто говорю о сделке. Если меня не будет, где будет твоя церковь, где будет твой Бог?» И внезапно священник понял. Он взвалил дьявола на плечи и отправился с ним в больницу. Ему пришлось это сделать. Даже Бог не может существовать без дьявола.

Без греха святые не могут существовать. Они защищают друг друга, они связаны друг с другом, они кормят друг друга. Это не две отдельные сущности. Это два полюса одного и того же явления. Изначальный ум — это не ум. Это не ум грешника и не ум святого. Изначальный ум не включает в себя ума, в нем нет определений, нет границ. Он настолько чистый, что вы не можете даже назвать это чистым. Потому что назвать что-то чистым можно только тогда, когда есть что-то нечистое. Даже это загрязнит изначальный ум. Он настолько чистый, настолько абсолютно чистый, что даже нельзя сказать, что он чистый.

Только изначальный ум, который рождается из медитации, свободен от желания.

Рожденный из медитации. Это буквальный перевод, но в нем кое-чего не хватает. Санскрит — очень поэтический язык. Это не просто язык, не просто грамматика. Здесь очень много поэзии. Это конденсированная поэзия. Если сделать перевод правильный, буквальный, можно перевести так: тот ум, который рождается снова из медитации. И не просто рождается, - потому что изначальный ум не просто рождается, он уже есть. Он просто заново рождается. Он уже есть. Это просто новое рождение. Он уже есть. Это просто новое открытие. Бог — это всегда новое открытие. Ваше бытие уже есть, тут не о чем говорить. Оно уже есть, вы просто возвращаетесь в него. Нет ничего нового, потому что изначальный ум не новый, он старый, вечный, всегда существующий ум.

Анасьям означает: без мотивов, без поддержки, без причины, без основы.

Изначальный ум существует без какого-либо мотива, без какой-либо причины, без какой-либо поддержки. Анасайам буквально означает без поддержки. Он существует без основания, он существует сам по себе. У него нет никакой внешней поддержки. Так и должно быть, потому что высшее не может иметь никакой поддержки. Потому что высшее означает тотальное, в нем нет ничего внешнего, вы не можете думать, что вы сидите на этой земле, и потом эту землю поддерживает какая-то магнетическая сила из какой-то планетной системы. Планеты удерживаются на орбите магнетической силой какого-то сверх солнца. У целого не может быть никакой поддержки, потому что откуда его можно поддерживать.

Вы идете в мир, естественно у вас есть определенный мотив, - вы хотите заработать деньги. Вы идете домой, у вас есть мотив, вы хотите отдохнуть. Вы едите, этому есть причина, - вы голодны. Вы пришли ко мне, есть мотив, - вы в поисках чего-то. Это может быть туманное желание, а может быть ясное. Вы можете знать об этом, а можете не знать. Но мотив присутствует. Но какой может быть мотив у тотальности. Оно не мотивировано, у него нет желаний. Потому что мотивы — это нечто внешнее. Именно поэтому индуисты называют это лилой, игрой. Потому что игра идет изнутри. Вы просто идете играть, вам не нужен никакой мотив, вам не нужно даже здоровье. Те, кто фанатически желают здоровья, никогда не идут гулять, просто потому, что они не умеют гулять. Они не могут наслаждаться прогулкой, потому что они подсчитывают: сколько мне еще осталось пройти. Они подсчитывают: сколько мне еще нужно глубоко вздохнуть. Они все время подсчитывают: сильно ли я потею. И поэтому когда они выходят на внутреннюю прогулку, они превращают ее в тяжелый труд, в упражнение. Это не игра, это упражнение.