О себе

Однако это не означало, как полагали многие, что, устремившись к высотам духовного роста, он потерял интерес к миру или к судьбе Индии. Такого не могло быть, поскольку самый принцип его йоги состоит в том, чтобы не только реализовать Божественное и обрести полное духовное сознание, но и охватить им, новым сознанием, всё живое, включить в сферу своей духовной деятельности весь мир, внести в жизнь Дух и придать ей духовный смысл. Живя в полном уединении, Шри Ауробиндо внимательно следил за тем, что происходит в мире и в Индии, и, когда в том была необходимость, активно вмешивался в события, но только исключительно с помощью духовной силы и безмолвной работы духа; так как частью духовного опыта тех, кто достиг достаточно высокого уровня развития в йоге, является знание, которое говорит о том, что, помимо обычных движущих сил, относящихся к сфере нашей жизни, как умственных, так и физических, существуют еще другие силы и энергии, которые могут действовать и на самом деле действуют свыше и изнутри тайно и для нас незаметно; существуют иные, духовные движущие силы, которыми способны обладать только те, кто продвинулся в духовном знании, хотя именно они как раз и не заботятся о том, чтобы овладеть этими силами или же, владея, – чтобы ими пользоваться; силы более мощные, чем все те, что нам известны, и значительно более действенные. Именно такой силой владел Шри Ауробиндо и пользовался ею сначала для решения собственных задач, а впоследствии и для того, чтобы повлиять на ход мировых событий. У него не было причин для разочарования в результатах, и он не чувствовал необходимости прибегать к какому-то иному способу действия. Тем не менее, дважды он счел целесообразным использовать в дополнение к этому другой способ действия, имеющий публичный характер. Первый раз – когда дело касалось Второй мировой войны. В начале Шри Ауробиндо активно не занимался вопросами войны, но через некоторое время понял, что если Гитлеру удастся сломить сопротивление, то миром будет править нацизм, и тогда вмешался. Он публично принял сторону союзников и в ответ на призыв правительства создавать фонды военной помощи сам сделал денежный взнос, а также одобрял тех, кто обращался к нему за советом, вступать ли в армию или принимать какое-либо другое участие в военных действиях. Шри Ауробиндо употребил свою внутреннюю духовную силу для поддержки союзных войск в момент Дюнкерской операции, когда со дня на день ожидали поражения Англии и полной победы Гитлера, и с радостью наблюдал, как стремительное движение немцев прекратилось, будто наткнувшись на препятствие, и весь ход войны развернулся в противоположном направлении. Шри Ауробиндо вмешался в ход событий, так как видел, что за Гитлером и нацизмом стоят темные силы Зла, и победа нацистов означала бы установление тирании асуров и шаг назад в человеческой эволюции, в особенности в духовной эволюции; победа Гитлера в Европе могла бы привести к порабощению не только Европы, но и Азии, в том числе Индии, и это новое рабство – намного более страшное, чем то, что пережила Индия в прошлом веке, – свело бы на нет всю ту работу, которая была сделана для ее освобождения. Те же соображения побудили его публично поддержать предложения Криппса и убеждать лидеров Конгресса их принять. По разным причинам он не вмешивался в ход событий во время японской кампании, пока не стало очевидным намерение Японии вторгнуться в Индию. Он разрешил опубликовать часть своих писем, где писал о демонической природе и неизбежных социальных последствиях гитлеризма. Он поддержал предложения Криппса, поскольку принятие их означало совместное противостояние Индии и Британии нашествию асуров, а следовательно, и еще один шаг к независимости. После провала переговоров Шри Ауробиндо вновь обратился к духовной практике, употребив свою силу против агрессора и с удовлетворением наблюдая, как захлебнулось победоносное продвижение японской армии, прежде сметавшей всё на своем пути, вдруг сменившись на быстрое отступление, которое, в конечном итоге, привело к полному, сокрушительному поражению Японии. Через некоторое время после войны Шри Ауробиндо также с радостью наблюдал, как сбывались его пророчества относительно будущего Индии, которая стала независимой, несмотря на все внутренние проблемы.

Единственную телеграмму, адресованную секретарю вице-короля Индии, Шри Ауробиндо отправил как сопровождение своего пожертвования в 1000 рупий в Фонд помощи армии, демонстрируя тем самым свое отношение к союзной коалиции, которая вступила в тот момент в борьбу со Злом. Было также сопровождавшее еще один его взнос письмо к губернатору Мадраса, где он излагал свои взгляды на эту войну, которое было опубликовано в печати. Кроме того, он внес несколько пожертвований в фонды помощи Франции. Что касается предложений Криппса, то по этому поводу Шри Ауробиндо также направил длинную телеграмму, но не секретарю вице-короля, а самому Криппсу, после его выступления по радио [52] .

Существует довольно расхожее мнение, что в своих политических воззрениях Шри Ауробиндо стоял на позициях пацифизма, что он и практически, и теоретически противостоял любому насилию, отвергая методы террора, восстания и т. п. как абсолютно запретные и полностью противоречащие духу и букве индуистской религии. Считается также, что Шри Ауробиндо был предтечей ахимсы, которую позднее развил и строил на ней свою политику Махатма Ганди. Это совершенно неверное утверждение, которое, если бы мы допустили его справедливость, исказило бы весь характер личности и деятельности Шри Ауробиндо. В общем и целом он изложил свою точку зрения на этот предмет в «Эссе о Гите» (том I, глава VI), где одобрительно говорил об изложенных в «Гите» принципах Дхарма-юддхи [54] и критически, хотя и не категорично, отзывался об идеях Ганди. Будь он пацифистом, он никогда не стал бы публично поддерживать союзные войска во время Второй мировой войны и тем более не одобрил бы решения некоторых своих учеников вступить в армию летчиком, или солдатом, или военным врачом, или техником, и т. п. Процитированные в книге заявления принадлежат не Шри Ауробиндо, а в лучшем случае его адвокатам либо коллегам по «Банде Матарам» (и были продиктованы скорее какими-либо практическими соображениями, нежели истинными воззрениями). Ограничение политической активности рамками пассивного непротивления было на том этапе признано лучшей формой национального движения и не имело своей подоплекой проповедь пацифизма или ненасилия. Мир, в противовес войне, есть одна из сторон высшего идеала жизни, однако он должен строиться в своей основе на духовных или, по крайней мере, психологических изменениях в сознании людей, без чего он непрочен. Если пытаться строить его на других принципах (принципах морали, непротивления и т. п.), то такой мир быстро рухнет, вполне возможно, изменив положение вещей к худшему. Во время Второй мировой войны Шри Ауробиндо принял сторону союзников, когда те начали борьбу с так называемым «новым порядком», но это была не ахимса, а борьба разума с разрушительными силами хаоса. Мир, не имеющий в своем основании внутренних изменений в сознании, какое-то время может продержаться в рамках одной нации, но и он заканчивается гражданскими войнами, революциями, мятежами с последующей реакцией властей, временами крайне жестокой. То же самое можно сказать про мир между разными странами. Шри Ауробиндо никогда не скрывал, что считает, что любая нация имеет право обрести свободу путем насилия, если у нее достаточно для этого сил или если нет иного пути, а пойдет она путем насилия или нет, зависит исключительно от политической воли, а не от моральных норм. Позиция Шри Ауробиндо по этому вопросу теоретически и практически совпадала с позицией Тилака и всех тех лидеров национального движения, кого ни в коей мере нельзя назвать ни пацифистами, ни поклонниками непротивления. Те из них, кто принимал участие в подготовке революции, долгое время старались завуалировать свои взгляды, но делалось это по причинам, которые лежат вне темы нашей дискуссии. Шри Ауробиндо о них знал, и, хотя он пошел другим путем, всегда считал, что нельзя приподнимать эту «вуаль», пока не наступит время.