Сумма теологии. Том XII

Ответ на возражение 1. Эти и подобные им выражения должно понимать как сказанные о духовной пище, которая не приличествует грешникам. Из неправильного истолкования таких выражений, связанного с непониманием различия между телесной и духовной пищей, похоже, и возникает вышеупомянутое заблуждение.

Ответ на возражение 2. Если бы неверующий и получил священный вид, то получил бы тело Христа в виде таинства, и потому вкусил бы Христа священно в том смысле, в каком слово «священно» относится к вкушаемому. Но в том, в каком оно относится к вкушающему, он в строгом смысле слова не вкусил бы священно, поскольку употребил бы принятое не как таинство, а как простую пищу иначе, пожалуй, пришлось бы говорить, что неверующий возжелал получить даруемое Церковью без обладания надлежащей верой в другие положения или в само это таинство.

Ответ на возражение 3. Субстанция тела Христа не прекратила бы быть в виде [таинства] при сохранении вида, то есть до тех пор, пока сохранялась бы субстанция хлеба, даже в том случае, если бы освященную гостию съела мышь или собака или даже если бы ее бросили в болото. Однако это нисколько не умалило бы достоинства тела Христова, равно как не умалило его и распятие Его по Его воле грешниками, тем более что мышь или собака коснулись бы тела Христа не в присущем ему виде, а только лишь в виде таинства. Впрочем, некоторые говорили, что тело Христа прекратило бы быть там непосредственно перед касанием мыши или собаки, но подобное мнение, как мы уже показали, умаляет истину таинства. Тем не менее говорить, что неразумное животное может священно вкусить тело Христа, неправильно, поскольку оно не способно употребить его как [именно] таинство. Поэтому оно ест тело Христа «акцидентно», а не священно, подобно тому, как это делает тот, кто съедает гостию, не зная, что она освящена. А так как акцидентное различие не разделяет род, то такое вкушение тела Христа не рассматривается как [некий] третий способ вкушения помимо священного и духовного.

Раздел 4. СОГРЕШАЕТ ЛИ ГРЕШНИК ПРИ СВЯЩЕННОМ ПОЛУЧЕНИИ ТЕЛА ХРИСТА?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грешник при священном получении тела Христа не совершает греха. В самом деле, достоинство Христа, находящегося в виде таинства, не больше [того достоинства, каким Христос обладает] в присущем Ему виде. Но грешники, касавшиеся Христа в присущем Ему виде, не совершали греха, более того, им отпускались их грехи, в связи с чем читаем [в Писании] о женщине, «которая была грешница» ( Лк. 7:37), и еще сказано, что «которые прикасались» к краю одежды Его, «исцелялись» ( Мф. 14:36). Следовательно, получающие тело Христа не только не грешат, но, пожалуй, еще и спасаются.

Возражение 2. Далее, это таинство, подобно другим, является духовным лекарством. Затем, лекарство дается больным ради их исцеления, согласно сказанному [в Писании]: «Не здоровые имеют нужду во враче» ( Мф. 9:12). Но духовно больными или ослабшими являются грешники. Следовательно, они могут получать это таинство без греха.

Возражение 3. Далее, это таинство суть один из наших наибольших даров, поскольку оно содержит Христа. Затем, по словам Августина, наибольшими дарами являются те, «которым никто не может пользоваться дурно» [194]. Но грешат именно тогда, когда чем-то пользуются дурно. Следовательно, никто из получающих это таинство грешников не грешит.

Возражение 4. Далее, это таинство воспринимается не только вкусом и осязанием, но и зрением. Поэтому если бы грешник согрешал при получении таинства, то, похоже, он согрешал бы и при его созерцании, что явно не соответствует истине, поскольку Церковь выставляет это таинство для всеобщего обозрения и поклонения. Следовательно, грешник, вкушая это таинство, не грешит.

Возражение 5. Кроме того, иногда грешник не сознает своего греха. Однако такой, похоже, получая тело Христа, не грешит, иначе грешил бы всякий, кто его получает, поскольку подвергал бы себя опасности, согласно сказанному апостолом: «Хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь» ( 1 Кор. 4:4). Следовательно, получающий это таинство грешник представляется невиновным в грехе.

Этому противоречит сказанное апостолом: «Кто есть и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» ( 1 Кор. 11:29). Затем, глосса на эти слова замечает, что «ест и пьет недостойно тот, кто пребывает в состоянии греха или принимает его непочтительно». Следовательно, тот, кто получает это таинство, пребывая в смертном грехе, осуждается как совершающий смертный грех.

Отвечаю: в этом таинстве, как и в других, то, что есть таинство, является знаком действительности таинства. Затем, действительность этого таинства, как мы уже говорили (73, 6), двояка: та, которая означена и содержится, а именно Сам Христос, и та, которая означена, но не содержится, а именно мистическое тело Христа, каковое суть общество святых. Поэтому получающий это таинство этим свидетельствует о своем единении с Христом и присоединении к Его членам, для чего необходима живая вера, которой нет в том, кто пребывает в смертном грехе. Отсюда очевидно, что всякий, кто получает это таинство, пребывая при этом в смертном грехе, виновен в том, что он в этом таинстве лжет и, следовательно, святотатствует, поскольку оскверняет таинство, и потому совершает смертный грех.

Ответ на возражение 1. Во время явления Христа в присущем Ему виде прикосновение к Нему людей не означало духовного единения с Ним, как это имеет место при получении Его в этом таинстве. Поэтому грешники, касаясь Его в присущем Ему виде, не совершали греха лжи в отношении божественного, как это делают при получении этого таинства грешники.

Кроме того, Христос был тогда облачен в подобие греховного тела, что делало уместным касание Его грешниками. Но как только греховное тело было упразднено славой Воскресения, Он запретил женщине касаться Себя, поскольку ее вера в Него была несовершенной, согласно сказанному [в Писании]: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» ( Ин. 20:17), то есть, как разъясняет Августин, «в сердце твоем» [195]. По этой причине грешникам, которым недостает живой веры в Христа, не дозволяется касаться этого таинства.

Ответ на возражение 2. Нет такого лекарства, которое было бы полезно на всех стадиях заболевания. Так, укрепляющее средство, которое дается выздоравливающим от лихорадки, во время самой лихорадки было бы губительным. И точно так же крещение и епитимия, будучи [своего рода] очистительными лекарствами, даются для устранения лихорадки греха, тогда как это таинство является укрепляющим лекарством и его надлежит давать только освободившимся от греха.

Ответ на возражение 3. Наибольшими дарами Августин считал добродетели души, «которыми никто не может пользоваться дурно», как если бы они были началами зла. Однако подчас человек пользуется ими дурно как объектами дурного использования, например, когда своими добродетелями гордится. И точно так же это таинство как именно таинство не является началом дурного использования, но может быть его объектом. Поэтому Августин говорит: «Многие получают тело Христа себе в осуждение, что учит нас остерегаться получать доброе дурно,… ибо дурно поступает тот, кто получает доброе дурно», и, напротив, «по-доброму получаемое зло производит добро» [196], как это имело место в случае апостола, терпеливо сносившего жало Сатаны ( 2 Кор. 12:7).