Се ныне время благоприятно

2. Церковная соборность и государственная власть

С началом синодального периода государственная власть грубо вмешалась в жизнь Церкви, предприняв попытку отнять у Церкви свободу. В том числе и свободу открыто обсуждать свои проблемы. Во многом эта попытка подчинить Церковь государству удалась. За весь синодальный период не было проведено ни одного Поместного Собора. Цари, и даже царицы присваивали себе Патриаршую власть и, по подобию протестантских монархов, если и не объявляли открыто, то вели себя так, как будто бы были главой Соборной Церкви, подменяя решения Соборов и сами Соборы своими «высочайшими» указами.

«Петровские реформы и последовавший за ними двухсотлетний синодальный период лишили Церковь Русскую не только Патриаршества, но и заставили многих забыть, что такое соборность,– пишет в той же работе епископ Сергий.– На Церковь светское общество стало смотреть как на одну из государственных структур, и назначаемый Императором обер-прокурор не просто присутствовал на всех заседаниях Святейшего Правительствующего Синода, но четко отслеживал интересы государства. И если интересы Церкви и государства не совпадали, то Синод послушно выполнял волю цареву, теряя при этом церковные и монастырские земли, превращая монастыри в дома фронтовых инвалидов. Противление государевой воле резко пресекалось, и епископ, дерзнувший заявить о несвободе Церкви, мог оказаться в тюрьме».

Те рабы Божии, которые пытались возвысить свой голос и открыто сказать о проблемах церковной жизни – как внешних, так и внутренних,– подвергались гонениям. Характерным примером тому может служить так называемое «дело» свт. Арсения (Мацеевича), митр. Ростовского, который был всячески очернен, оболган, «лишен» сана и монашества, осужден и сослан, затем заточен в темницу по приказу Императрицы Екатерины II. В заточении святителю было запрещено иметь какие-либо книги, перо и бумагу и с кем бы то ни было разговаривать. Его замуровали в камере, оставив небольшое оконце, через которое подавалась скудная пища и вода. Проведя в заточении несколько страдальческих лет, святитель скончался. Обратим внимание на то, что императрица действовала через покорное священноначалие. Прием, который впоследствии с успехом позаимствует советское ГПУ.

Такое поведение государства по отношению к Церкви, считавшееся вполне нормальным, возведенное в ранг политики, привело к тому, что русские церковные историки, несмотря на развитие исторической науки, не писали о синодальном периоде, так как лгать не хотели, а свидетельствовать правду боялись. Вплоть до XX века не было написано ни одного сколько-нибудь значительного исследования в области истории синодального периода. Молчание было нарушено только после 1917 года.

Промыслом Божиим дело свт. Арсения (Мацеевича), как особенно возмутительное преступление государственной власти в России против Церкви, стало известным. «Показательно,– пишет епископ Сергий,– что Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года причислил к лику святых подобного ревнителя церковной свободы».. Можно предположить, что случай святителя Арсения был не единственным. На протяжении синодального периода наверняка находились праведники, которые пытались что-то переменить в существующих порядках, но сделать ничего не смогли. Их «дела», скорее всего, пылятся среди документов консисторий, которые пережили разгромы, пожары, конфискации ЧК, а ныне находятся в фондах государственных библиотек и музеев.

Как пишет епископ Сергий, «история знает и лжесоборы, когда архиереи были не свободны в своих решениях и зависели от светской власти, заинтересованной в том, чтобы жизнь Церкви проходила по сценарию, написанному безблагодатным светским чиновником, и целиком контролировалась государством»...

Но не только государственная власть в тот период уничтожала всякую живую мысль в Церкви. Преуспевала в этом, к сожалению, и сама церковная иерархия, воспитанная государством в определенном духе и при назначении своем проходившая проверку на лояльность по отношению к существующим взглядам государства на Церковь. Прием, опять-таки впоследствии использованный советской властью. Церковная иерархия того времени, за исключением немногих достойных ее представителей, сама способствовала разложению Церкви, уничтожению ее соборного духа, превращению ее в некое бюрократическое учреждение во главе с «чиновниками в рясах», по меткому выражению святителя Игнатия (Брянчанинова). Письма свт. Игнатия близким ему людям, не предназначавшиеся для публикации, могут служить одним из ценных свидетельств той эпохи.

Бесценные творения святителя, столь значительное явление в аскетической литературе, незаменимые для современной духовной жизни, как известно, были запрещены. Существовало негласное предписание одного из влиятельнейших членов Синода, имеющего сан митрополита, запрещавшее печатать творения еп. Игнатия, как святитель пишет об этом брату Петру Александровичу Брянчанинову: «Сначала мне не указывали прямо: на отказ употребляем был свой прием. Именно: так перемарывали рукопись и так изменяли сочинение, что рукопись делалась никуда не годною, а сочинение делалось чуждым мне и получало искаженный вид, могущий соблазнить читателя, а автора сделать посмешищем публики. Впоследствии один цензор был столько добр, что сказал о существовании тайного приказания относительно моих сочинений, после чего я не стал беспокоить цензуру представлением туда трудов моих».

Да и сам святитель с его аскетическими воззрениями оказался непонятым, нежелательным и не вписывался в современную ему церковную жизнь. Как свидетельствовал он сам, причиной его неприятия в церковной среде было свойственное ему направление, заключающееся в точном последовании учению Святых Отцов.

Кровавая большевистская революция была наказанием Божиим, в частности, и за отступление Церкви от своего предназначения – несмотря ни на что оставаться Святой Соборной Апостольской Церковью, «право правящей слово Истины». Так дальше продолжаться не могло. При существовавшем порядке вещей, когда Церковь потеряла свободу, подчинившись государству не только административно, но и духовно, она постепенно могла окончательно изменить Истине и сделаться подобной Римо-католической курии, один из великих грехов которой состоял в том, что она перестала быть Церковью, а стала земным государством.

Говорить ли о безбожной коммунистической власти, которая поставила своей целью окончательно истребить Церковь и «показать по телевизору последнего попа»?. Как выясняется, некоторые свои методы в борьбе с Церковью она изобрела не сама, а позаимствовала у предшествующей государственной власти, усовершенствовав и дополнив их действиями еще более неправедными, преступными и кровавыми. Хотя, конечно, жизнь Церкви в православном самодержавном государстве несравнимо отличалась от существования ее под властью большевиков и коммунистов.

За четыреста лет мы, православные, разучились рассуждать, приняли мировоззрение чеховского «человека в футляре». Утрачено понимание послушания как пути к стяжанию рассуждения.. Ныне по большей части распространено понимание послушания только как безусловного повиновения вышестоящим, в духе римо-католического папизма. И, как следствие, утрачена способность брать на себя ответственность за свои поступки и слова. Великая разница между послушанием Богу через человеков, и послушанием собственно человекам. Православная Церковь, осудив папизм как монополию на истину одного человека, при том «безгрешного», осудила вместе с тем и саму идею послушания в духе папизма. Вместо «безгрешного» папизма, в Православной Церкви – соборность, как право всех и каждого на познание Истины.