Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Он был убит носителями зла тогда, когда достиг вершины, когда уже сделал всё, что хотел сделать в земной жизни. Он сам говорил в конце 80–х, что Бог дал ему завершить то, что было задумано; последнее, что оставалось — отдать «созревшее зерно» Господину жатвы… И отец Александр согласился идти до конца дорогой апостолов и мучеников, он умер в России и за Россию.

Почему мы так плохо понимаем произошедшее с отцом Александром? Потому что давно уже не содрогаемся при мысли о самом страшном, что произошло в истории — умалении и уничижении Бога, «агонии и предательстве, ужасе и смерти, которые сосредоточены в Страстной неделе». Голгофа перечёркивает «мирное» восприятие христианства, взрывает его. В страданиях Бога, Который к нам приблизился, заложена тайна, ибо здесь — граница человеческого спасения. И настоящий святой, истинно приближающийся к Богу, проходит че–рез то же самое — умаление, уничижение, беззащитность. «Человек, который ближе к Евангелию, ближе к Кресту».

В гибели отца Александра в очередной раз обнажилась вся грязь и мерзость — агония того мира, который уничтожает самое лучшее, самое святое…

«Да, действительно, Бог обитает в силе и славе, но не только в этом, — говорил отец Александр. — Он обитает в уничижении и, по–видимому, в уничижении даже больше». Время силы и славы ещё не пришло. Но мы это понимаем с трудом. Даже во всякой картине, в любой иконе на тему страстей, считал батюшка, присутствует элемент некой фальши. А на самом деле Христос говорит нам:

«Я умер за вас, Я пришёл в этот прекрасный созданный Мной мир, который из‑за ваших грехов, из‑за сатанинского воздействия омрачён. И Я здесь гибну, потому что святое обязательно должно гибнуть, когда приходит мрак. Это Моя жертва любви — быть рядом с вами. Несмотря на смерть, несмотря на грех, который касается Меня сего

Так думал о смерти Спасителя отец Александр. И сам он, следуя за Христом во всём и до конца, ещё раз указал нам самый подлинный путь обновления Церкви. Ибо всякий раз, когда явленная бесконечная Любовь Бога распинается в этом мире на очередном Кресте, тем, кто, несмотря ни на что, ищет углублённого союза с Ней, — открываются всё большие источники неиссякаемой силы.

Удар, нанесённый отцу Александру в воскресение, 9 сентября 1990 года — это удар по Церкви. Но именно он вновь подталкивает Церковь к небу! Поднимает Ее со дна, даёт силы для борьбы со злом. Новый рывок вперёд, новое действие Слова Божия — явление Христа во святых и мучениках.

Раньше, когда рационализм не господствовал в мире до такой степени, это понимали лучше. «Мученикам завидовали,

их почитали, умерших за Христа считали не просто героями прошлого… их молили о заступничестве перед Богом». Церковь в древние времена даже не считала нужным канонизировать мучеников как святых, они считались подлинно святыми с момента своей мученической кончины.

Отец Александр говорил: «Мир так плохо прислушивается к добру, мир исключительно бессилен». Но праведник обретает настоящую духовную власть над злом, становясь жертвой, через Крест. Христос вновь и вновь приходит к нам в своих учениках, участвуя в продолжающемся Воплощении. Именно в святых происходит явление Христа миру. И в этом залог постоянного возрождения Церкви.

Гибель отца Александра надо рассматривать как жертву за своих духовных детей, за свою страну и, несомненно, за единство всех христиан. Для него настоящим горем было то, что ничего не двигалось с места в деле объединения Церкви, которое он считал жизненно важным для будущего всего человечества. Замысел Христа о Церкви стоит того, чтобы отдать за него жизнь… Отец Александр стал первым мучеником экуменизма.

В XIX веке Бог даровал России гениального философа, поборника единства христиан Владимира Соловьева. «Когда приходите на его могилу, — говорил батюшка, — помните, что этот человек жив!»

В XX веке Бог даровал России великого мыслителя, священномученика отца Александра. На его могиле мы также должны помнить, что этот человек жив. Ибо святые являют нам Воскресение, невидимое, но истинное, ещё до всеобщего Воскресения.

Не зря преподобный Серафим Саровский призывал своих чад не считать его умершим: «Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите, и чем чаще, тем лучше. И всё, что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, придите ко мне, да и все горе своё и принесите ко мне на мой гробик. И как живому, все мне и расскажите, как живому говорите, так и тут. Для вас я живой есть и буду вовеки…» «Ибо такова привилегия великих душ, — говорил батюшка, — продолжать участвовать в становлении Царства Божия на земле».

Я знаю человека, который однажды на могиле отца Александра созерцал как бы парящий Крест с распятым на нём Христом. Лица Господа не было видно, но этот гигантский белый, светящийся Крест осенял нашу землю, ограждая её от подступающей тьмы, простирая свои лучи от земли до неба и вправо, и влево, до конца Вселенной. Этому человеку казалось, что он стоит на полюсе мира… И после такого видения его пронзило ясное осознание, что тысячелетняя эра разделения Церкви закончилась!

Накануне своей гибели отец Александр прочёл заключительную лекцию из цикла «Христианство» — великую проповедь о Христе. Она много раз перепечатывалась, переведена на разные языки, попала на страницы Интернета. В ней батюшка выразил всю свою любовь ко Христу. Это не лекция, это ода Христу, это Откровение о Христе.

Однажды, вспоминая Державина и Данте, отец Александр сказал, что эти «великие праведники и провидцы» умерли вскоре после того, как написали строки, в которых воплотилось их непосредственное созерцание Бога. «И уходят в это мгновение…»

Не то же ли самое произошло и с батюшкой? Ведь он был убит через 12 часов после той лекции. Но этими словами о «великих праведниках и провидцах» он сам невольно определил свой статус в вечности.

После гибели батюшки архиепископ Михаил написал: «Отец Александр был поистине пророком нового времени и предвестником евангелизации всего служения Православной Церкви, евангелизации, которая соответствует назревшим потребностям и чаяниям православного народа».

Отец Александр был горящей свечой, которую Господь зажёг в России во время её страданий, её крестного хода к возрождению Церкви. И теперь, когда эта свеча погасла, необходимо зажечь её снова, сохранить этот огонь и передать потомкам. Чтобы пришло для православных христиан то время, когда на Пасху они воспоют вместе со всеми христианами мира: «Христос воскресе из мёртвых, смертью смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!»

ПРИЛОЖЕНИЕ

Шеститомник отца Александра «История религии. В поисках Пути, Истины и Жизни» [238]

Отец Александр всегда писал только о том, что ему самому было интересно, что захватывало его целиком. В детстве таким объектом, поразившим его воображение, был мир живой природы. И уже в 6 лет он попробовал сделать свою первую иллюстрированную книжку о мире животных.

Но в 12 лет в его жизнь вошла тайна, вошла любовь, несравненно превышающая его любовь к природе — тайна веры. Нельзя сказать, что до этого он был неверующим. Но, как он сам позже напишет в своей шеститомной «Истории религии» о природе веры, сущность подлинной религиозности состоит в «ощущении человеком присутствия Бога, во встрече с Ним, в любви к Нему, в жажде познания Его». И в жизни отца Александра были моменты особого присутствия Бога, которые он определял как этапные встречи, особые Откровения, Призывы, которые на многие годы определяли его судьбу.

Именно после того, как он пережил в детстве первую особую Встречу с Господом, у него возникло желание поделиться опытом своей живой веры на страницах книги. В результате появился первый рукописный вариант «Сына Человеческого». Автору было тогда 15 лет…

В дальнейшем он переписывал эту книгу несколько раз, она обогащалась научными данными, историческими и богословскими приложениями, но всегда оставалась, прежде всего, его «Символом веры».