Сумма теологии. Том VII

Отвечаю: в человеке есть две природы, духовная и материальная. Затем, как было показано выше (25, 7), о человеке говорят как о любящем самого себя постольку, поскольку он любит себя со стороны своей духовной природы, и в этом отношении человек должен из любви к горнему любить себя больше, чем любого другого человека.

Это со всей очевидностью следует из самой причины любви. В самом деле, как уже было сказано (25, 12), Бога любят как начало того блага, на котором зиждется любовь к горнему, тогда как себя человек любит из любви к горнему по причине своей причастности вышеупомянутому благу, а своего ближнего любит как соучаствующего в этом благе. Но соучастие является причиной любви согласно некоторому соединению в отношении Бога. Поэтому коль скоро единство превосходнее соединения, то непосредственная причастность человека божественному благу является более превосходной причиной любви, чем та, в соответствии с которой другой является соучастником этой причастности. Поэтому из любви к горнему человек должен любить себя больше, чем своего ближнего, признаком чего служит то, что человек не должен уступать никакому противному его причастности блаженству злу греха даже в том случае, если это может уберечь от греха его ближнего.

Ответ на возражение 1. Любовь к горнему получает свое количество не только от объекта, каковым является Бог, но также и от любящего, а именно от обладающего любовью к горнему человека, что подобно тому как количество любого действия в определенном смысле зависит от субъекта. Поэтому хотя лучший ближний теснее соединен с Богом, тем не менее коль скоро он не настолько близок к обладающему любовью к горнему человеку, как он к себе самому, то из этого никак не следует, что человек обязан любить его больше, чем себя.

Ответ на возражение 2. Человек должен быть готов ради пользы своего друга претерпеть телесно, и настолько же больше он должен любить себя со стороны своего духовного ума, поскольку это связано с совершенством являющейся благом ума добродетели. Что же касается духовных вопросов, то человек не должен претерпевать через согрешение, дабы избавить ближнего от греха, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин в своем Уставе, слова о том, что любовь «не ищет своего», означают, что она предпочитает общее благо частному [299]. Но общее благо всегда более любимо индивидом, чем его индивидуальное благо, поскольку, как было показано выше (3), благо целого более любимо частью, чем ее собственное частное благо.

Раздел 5. ДОЛЖЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК ЛЮБИТЬ БЛИЖНЕГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ СВОЕ СОБСТВЕННОЕ ТЕЛО?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человек не обязан любить своего ближнего больше, чем свое собственное тело. В самом деле, в [состав] ближнего входит [в том числе] и тело ближнего. Таким образом, если бы человек должен был любить ближнего больше, чем свое собственное тело, то из этого бы следовало, что он должен был бы любить тело ближнего больше, чем свое собственное.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (4), человек должен любить свою душу больше, чем [душу] ближнего. Но собственное тело человека его душе ближе, чем ближний. Следовательно, мы должны любить наше тело больше, чем ближнего.

Возражение 3. Далее, человек подвергает опасности то, что он любит меньше, ради того, что он любит больше. Но никто не обязан подвергать опасности свое тело ради безопасности ближнего, поскольку подобное можно ожидать только от того, кто совершенен, согласно сказанному [в Писании]: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» ( Ин. 15:13). Следовательно, человек не обязан из любви к горнему любить ближнего больше, чем свое собственное тело.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «мы должны любить ближнего своего больше, чем свое собственное тело» [300].

Отвечаю: как уже было сказано (2; 25, 12), из любви к горнему мы должны больше любить то, у чего есть более полная причина для того, чтобы быть любимым из любви к горнему. Но причина для любви к ближнему, а именно содружество в полноте причастности блаженству, является большей причиной для любви, чем причина для любви к своему телу, а именно причастность блаженству посредством преизобильности истечения [благодати]. Следовательно, в том, что касается благосостояния души, мы должны любить ближнего больше, чем свое собственное тело.

Ответ на возражение 1. Как говорит Философ, всякая вещь в наибольшей мере есть то, что в ней является самым главным [301]. Поэтому когда мы говорим, что нам должно любить ближнего больше, чем собственное тело, то имеем в виду его душу, которая является самой главной его частью.

Ответ на возражение 2. Наше тело ближе нашей душе, чем ближний, в том, что касается устроения нашей природы, но в том, что касается причастности блаженству, душа ближнего связана с нашей душой тесней, чем наше тело.

Ответ на возражение 3. Каждый человек непосредственно озабочен сохранностью своего тела, а не благосостоянием ближнего, если только речь не идет о некоторых особых обстоятельствах. Поэтому любовь к горнему не требует от него, чтобы он подвергал опасности собственное тело ради благосостояния ближнего, за исключением тех случаев, когда у него есть [соответствующие] обязательства, или же если человек готов идти на это по собственному побуждению, что свидетельствует о совершенстве его любви.

Раздел 6. ДОЛЖНЫ ЛИ МЫ ЛЮБИТЬ ОДНОГО БЛИЖНЕГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ДРУГОГО?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мы не должны любить одного ближнего больше, чем другого. Так, по словам Августина, «должно равным образом любить всех людей. Однако коль скоро никто не может быть одинаково добрым ко всем, то мы должны по преимуществу сосредоточиваться на тех, которые в силу времени, места или каких-либо иных случаев и обстоятельств наиболее тесно соединены с нами» [302]. Следовательно, не должно любить одного ближнего больше, чем другого.

Возражение 2. Далее, если существует одна причина для того, чтобы любить нескольких, то в этой любви не должно быть никакого неравенства. Но, как говорит Августин, у любви к ближним есть только одна причина, а именно Бог [303]. Следовательно, мы должны одинаково любить всех наших ближних.

Возражение 3. Далее, по словам Философа, любить человека – значит желать ему того, что считаешь благом [304]. Но всем нашим ближним мы желаем одного и того же блага, а именно вечной жизни. Следовательно, мы должны одинаково любить всех наших ближних.

Этому противоречит следующее: обязанность любить ту или иную личность соразмерна тяжести греха, который возник бы вследствие противления этой любви. Но противление любви к одним ближним является более тяжким грехом, чем противление любви к другим, о чем свидетельствует заповедь: «Кто будет злословить отца своего или мать свою, тот да будет предан смерти» ( Лев. 20:9), каковое покарание не относится к тем, кто злословит кого-либо другого. Следовательно, мы должны любить некоторых ближних больше, чем других.

Отвечаю: относительно этого вопроса существовало два мнения. Так, одни говорили, что из любви к горнему мы должны в равной мере любить всех наших ближних в том, что касается нашей приязни, но не в том, что касается внешних следствий. Они утверждали, что порядок любви должно понимать с точки зрения внешних благоволений, которые мы должны даровать тем, кто связан с нами, а не тем, кто с нами не связан, а не с точки зрения внутренней приязни, которую нужно одинаково испытывать ко всем, включая наших врагов.