Том 6. Отечник

17. Впоследствии другой правитель страны, наслышавшись о блаженном Пимене, захотел видеть его и послал к нему нарочного, прося позволения посетить его. Это очень опечалило Пимена. Он размышлял сам с собою. «Если знатные особы начнут приветствовать и уважать меня, явно, что множество людей из народа начнет стекаться ко мне, а этим по необходимости возмутится мое безмолвие и в нем сокровенное умное делание, причем не неудобно, по действу лукавого демона, отступить от меня благодати смирения, которое я старался стяжать от юности моей с великим трудом при помощи Божией, а мне — увязнуть в сетях тщеславия». Рассудив так, он {стр. 286} отказался от свидания с правителем и не принял его. Огорчился на это правитель и сказал своим окружающим: «То, что я не удостоился видеть человека Божия, приписываю своим грехам». Однако не оставило правителя сильнейшее желание увидеть святого мужа каким бы то ни было образом. Он придумал следующее средство для доставления себе этого свидания: велел схватить сына сестры блаженного Пимена и посадить его в тюрьму, чтоб по этому обстоятельству старец или принял правителя к себе, или сам пришел к правителю для ходатайства о племяннике. При этом правитель сказал приближенным своим: передайте святому старцу, чтоб он не огорчался моим поступком, потому что племянник его тотчас будет выпущен из тюрьмы, если старец придет ко мне; вина племянника, впрочем, такова, что он не может быть выпущен из тюрьмы, не подвергшись наказанию». Мать юноши, сестра святого Пимена, услышав это, пошла в пустыню, где жил брат ее, встала перед дверьми его келлии, прося его с плачем и рыданием, чтоб он пошел к правителю и попросил его о сыне ее. Но блаженный Пимен не только не отвечал ей ничего, но даже не отворил дверей и не вышел к ней. Тогда она стала осыпать его ругательствами. «Жестокий, — вопияла она, — нечестивец, железносердечный! как тебя не склоняет к милосердию столь горький плач мой? У меня один сын, и тот находится в опасности подвергнуться смерти!» Тогда старец велел брату, который прислуживал ему, сказать ей: «Пимен детей не родил, и потому не имеет скорби о них». Правитель, услышав это, сказал друзьям своим: «Передайте ему, чтоб он, по крайней мере, написал письмо ко мне, и я отпущу племянника его». Тогда, будучи уговорен многими, старец написал к правителю следующее: «Да повелит благородие твое тщательно исследовать вину заключенного, и, если он сделал что, достойное смерти, пусть умрет, пусть насильственною смертию очистит в нынешнем веке свое преступление, чтоб избежать вечной муки в геенне. Если же он не сделал ничего достойного смертной казни, то учини о нем распоряжение, указываемое законами». Правитель, получив это письмо, тотчас выпустил юношу из тюрьмы [ 1416].

18. Однажды значительное число старцев пришло к авве Пимену. Один из его родственников имел сына, у которого от {стр. 287} действия болезни, причиненной диаволом, искривилось лицо и поворотилось назад. Отец отрока, увидев множество старцев, пришел с сыном к келлии старца и сидел вне ее, плача. Один из старцев случайно вышел из келлии, и увидев его, спросил: «О чем ты плачешь?» «Я — родственник аввы Пимена, — отвечал плакавший человек. — Видишь, какая напасть случилась с сыном моим! Я намеревался было привести его к старцу, но побоялся: потому что он даже не хочет видеть нас. И теперь, если узнает, что я здесь, то пошлет прогнать меня. Увидев, что вы собрались сюда, и я осмелился прийти. Авва! окажи мне милость, как знаешь: введи дитя с собою в келлию, и помолитесь о нем». Старец взял отрока, вошел с ним в келлию и совершил дело с благоразумием. Он не подвел отрока прямо к отцу Пимену, но начал с младших старцев, подводя к каждому из них и прося оградить крестным знамением. Когда все по порядку знаменовали его, тогда старец, подведя уже ко всем, после всех подвел и к авве Пимену. Авва не хотел допустить его к себе; но старцы начали просить, говоря: «Что сделали все, то сделай и ты». Тогда авва Пимен, вздохнув, встал и помолился, сказав: «Боже, исцели создание Твое, да не обладает им враг!» И знаменовал его крестным знамением. Отрок немедленно исцелился, и отдан отцу здоровым [ 1417].

19. Поведал авва Иоанн: Пришли мы однажды из Сирии к авве Пимену, желая спросить его о нечувствии сердца. Старец не знал по-гречески, а переводчика в то время не случилось. Видя нашу печаль, старец внезапно начал говорить на греческом языке: «Вода по свойству своему мягка, а камень тверд; но если над камнем висит желоб, то вода, стекая по нем каплями на камень, мало-помалу пробивает камень. Так и Слово Божие мягко, а сердце наше жестко; но если человек часто слышит Слово Божие, то сердце его отверзается к принятию в себя страха Божия» [ 1418].

20. Брат спросил авву Пимена: «Что должно мне помышлять, безмолвствуя в келлии?» Старец отвечал: «Я подобен человеку, погрязшему в болоте по шею, с бременем на шее — и вопию к Богу: помилуй меня» [ 1419].

Этим изречением изображается внутреннее делание Пимена Великого. Все оно совокупилось в молитвенный плач [ 1420]. Помилуй меня! Это выражение внедрившегося в душу плача. Плач, когда достигнет развития своего, не может облекаться в многомыслие и многословие: он довольствуется для выражения необъятного духовного ощущения самою краткою молитвою.

21. Пимен Великий говаривал братии своей: «Уверяю вас: куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня» [ 1421].

22. Сказывал авва Исаак: «Однажды я сидел у аввы Пимена и увидел, что он пришел в исступление». Я поклонился ему до земли, прося сказать мне, где он был? Принужденный объявить тайну свою, он сказал: «Мой ум был при Кресте {стр. 289} Спасителя в те минуты, когда при Кресте стояла Богоматерь Мария и плакала; мне бы хотелось так плакать всегда» [ 1422].