Сумма теологии. Том X

Возражение 4. Далее, деятельность, как и бытие, принадлежит сущей ипостаси. Затем, нами уже было сказано (17, 2) о том, что по причине единства ипостаси есть только одно бытие Божества и Человечества. Следовательно, по причине того же единства в Христе наличествует [только] одна деятельность.

Возражение 5. Кроме того, когда над чем-то [одним] осуществляется деятельность, то это – одна деятельность. Но Божество и Человечество осуществляли деятельность над одним и тем же, когда, например, исцеляли прокаженных и воскрешали мертвых. Следовательно, похоже, что в Христе наличествовала только одна деятельность Божества и Человечества.

Этому противоречат следующие слова Амвросия: «Как может одна и та же деятельность проистекать из различных сил? И может ли меньшее действовать как большее? И может ли быть одна деятельность там, где налицо разные субстанции?».

Отвечаю: те из упомянутых ранее (18, 1) еретиков, которые утверждали в Христе одну волю, утверждали в Нем и одну деятельность. Для того чтобы лучше понять, в чем состояло их заблуждение, нам должно иметь в виду, что если существует несколько взаимно определенных действователей, то низший подвигается высшим, как [например] в человеке тело подвигается душой и более низкие способности – разумом. Таким образом, действия и движения низшего начала являются не столько деятельностями, сколько тем, над чем осуществляются деятельности. Поэтому в строгом смысле слова деятельностью является то, что принадлежит наивысшему началу; так, мы говорим в отношении человека о ходьбе, хотя ходят ноги, и о касании, хотя касаются руки, поскольку обе эти деятельности осуществляются человеком благодаря душе, одна – через посредство ног, другая – через посредство рук. И коль скоро в обоих случаях действует одна и та же душа, то со стороны деятельности того, кто является первым началом движения, налицо одна безразличная деятельность, а сами различия усматриваются со стороны того, что для этой деятельности используется. Но как в обычном человеке тело подвигается душой, а чувственность – разумным желанием, точно так же и в Господе Иисусе Христе человеческая природа подвигается и направляется божественной. Поэтому они говорили, что со стороны Божества наличествовала одна безразличная деятельность, которая различалась со стороны используемых в деятельности вещей, поскольку Божество Христа одно делало Само, например, сохраняло все вещи посредством силы Своего Слова, а другое – посредством Его человеческой природы, например, телесно ходило. В связи с этим Шестой собор цитирует слова еретика Севера, сказавшего: «То, что было исполнено и соделано одним Христом, весьма различно, поскольку кое-что из этого приличествует Богу, а некоторые из дел суть дела вполне человеческие. Так, телесно ходить по земле, есть, конечно же, дело человеческое, а вот сделать так, чтобы больные члены, полностью лишенные способности ходить по земле, стали крепко по ней ступать, приличествует Богу. И, однако же, только одно, то есть Воплощенное Слово, соделало то и другое, а вовсе не так, что это вот – от одной природы, а то вот – от другой. И при этом мы никак не можем поистине утверждать, что по причине различия используемых в деятельности вещей речь идет о двух деятельных природах и формах».

Однако в этом они заблуждались, поскольку то, что движется другим, обладает двояким действием: одним, которым оно обладает в силу собственной формы, и другим, которым оно обладает постольку, поскольку движется другим. Так, собственной деятельностью топора является колоть, а как движимого ремесленником – делать скамьи. Следовательно, та деятельность, которая принадлежит вещи в силу ее формы, присуща ей и при этом не принадлежит ее двигателю, за исключением тех случаев, когда он использует такого рода вещь в своей работе. Так, нагревать присуще огню, а кузнецу – нет, или, разве что, только в той мере, в какой он использует огонь для нагревания железа. А вот та деятельность, которая принадлежит вещи как движимой другим, не отличается от деятельности двигателя, так что делание скамьи не является самостоятельной работой топора без столяра. Следовательно, если у двигателя и движимого формы или деятельные способности различны, то деятельность двигателя и присущая деятельность движимого тоже должны быть различны, однако поскольку движимое участвует в деятельности двигателя и двигатель используют деятельность движимого, постольку акты одного общи актам другого.

Но как человеческая природа в Христе, так и божественная, обладают присущими им формами и силами, посредством которых они и действуют. Следовательно, у человеческой природы есть присущая ей и отличная от божественной деятельность, и наоборот Однако божественная Природа инструментально использует деятельность человеческой природы, и человеческая природа участвует в деятельности божественной Природы подобно тому, как инструмент участвует в деятельности главного действователя. Об этом папа Лев говорит так: «Обе формы», то есть божественная и человеческая природы в Христе, «делают то, что присуще каждой из них в соединении с другой, то есть Слово делает то, что приличествует Слову, и плоть делает то, что приличествует плоти».

Ведь если бы в Христе имела место только одна деятельность Божества и Человечества, то было бы необходимо утверждать, что человеческая природа [в Христе] лишена присущих ей формы и силы (поскольку это никак нельзя утверждать относительно Божественности), из чего бы следовало, что в Христе или наличествует только божественная деятельность, или же что из божественной и человеческой силы составлена одна сила. Но то и другое представляется невозможным. В самом деле, первое означает, что человеческая природа в Христе несовершенна, а второе допускает смешение природ. Поэтому Шестой собор осудил это мнение и постановил следующее: «Мы исповедуем в одном и том же истинном Боге, Господе Иисусе Христе, две природные деятельности», то есть божественную деятельность и человеческую деятельность, «соединенные в Нем необратимо, несмешанно, нераздельно и неразлучно».

Ответ на возражение 1. Дионисий утверждает в Христе «theandrlke», то есть богочеловеческое, или божественно-человеческое, действие не путем смешения деятельностей или способностей двух природ, но постольку, поскольку Его божественная деятельность использует человеческую, а Его человеческая [деятельность] является причастной силе Божества. Поэтому в одном из своих посланий он говорит, что «в отношении человеческого Он соделывает и помимо человеческого, о чем свидетельствуют и сверхъестественное зачатие Девы, и удержание телесного веса зыбкими водами». Ведь очевидно, что и рождение, и ходьба принадлежат человеческой природе, и тем не менее то и другое имело место в Христе сверхъестественным образом. И точно так же Он соделывал божественные вещи по-человечески, как когда Он исцелил прокаженного посредством прикосновения. Поэтому в том же послании он прибавляет: «Он соделывал Божеские дела не так, как Бог, и человеческие дела не так, как человек, но как Бог, ставший человеком, посредством новой деятельности Бога и человека».

То же, что он разумел наличие двух деятельностей в Христе, одной божественной и другой человеческой природы, явствует из сказанного им во второй [главе трактата] «О божественных именах»: «В том, что принадлежит Его человеческой деятельности, Отец и Дух нисколько не соучаствуют, разве что только по благолепному и человеколюбивому единству воли» [278], то есть постольку, поскольку Отец и Святой Дух в силу Своего человеколюбия пожелали, чтобы Христос соделал и претерпел человеческое. И далее он прибавляет: «По общему высшему невыразимому богодействию все это совершил для нас Тот, Кто пребывает как Бог и Слово Божие неизменным» [279]. Отсюда понятно, что человеческая деятельность, в которой Отец и Святой Дух соучаствуют лишь постольку, поскольку человеколюбиво дают на нее согласие, отлична от Его деятельности как Слова Божия, в которой соучаствуют Отец и Святой Дух.