Агада. Большая книга притч, поучений и сказаний

Побывали они таким образом в тринадцати школах, и везде ответы учеников содержали дурное предзнаменование для Ахера.

Последний из школьников, к которому р. Меир обратился с тем же вопросом, прочитал стих:

«Нечестивому же сказал Бог: «Что тебе до Моих уставов?».

Рассказывали про Ахера, что при посещении им школ он, указывая на детей, сидящих за учебниками, говорил:

Еще рассказывали про Ахера, что он постоянно напевал какую-нибудь греческую песенку, а когда он находился в бет-гамидраше, ронял из карманов разные книги еретического содержания.

Как началось вероотступничество Ахера?

Рассказывают следующее.

Однажды в субботу он сидел, занимаясь св. учением, в Генесаретской долине. И видит он – некий израильтянин влезает на верхушку пальмы, берет из гнезда птицу-мать от едва вылупившихся птенцов и уходит благополучно. В ту же субботу вечером другой израильтянин влез на дерево, сперва согнал с гнезда птицу (как и повелевается Торою) и затем взял птенцов. Но едва он сошел с дерева на землю, его ужалила змея, и он тут же скончался.

Глубоко задумался Элиша над этим случаем:

«Как же так? – размышлял он, – в Торе сказано: “Мать отпусти, а птенцов возьми себе, чтобы тебе было хорошо, и чтобы продлились дни твои”. Где обещанное добро и долгоденствие этого человека?»

Это и послужило началом его вероотступничества.

Когда Элиша заболел, пришел к нему р. Меир и начал его убеждать:

– Покайся и возвратись к вере.

– Но может ли еще быть принято мое раскаяние?

– А разве не сказано: «Ты возвращаешь человека до сокрушения?» То есть доведя человека до окончательного сокрушения духа его.

Заплакал Элиша и со слезами на глазах скончался.

– Эти слезы показывают, – радостно воскликнул р. Меир, – что учитель мой умер раскаявшимся.

Едва его похоронили, пал с небесных высот огонь на могилу и начал охватывать ее пламенем.

Известили р. Меира:

«Могила твоего учителя вся в пламени!»

Поспешил туда р. Меир. Разостлал он над пылающей могилой молитвенное покрывало свое, и громко и властно зазвучал голос его словами Ноемини:

И в тут же минуту пламя на могиле погасло.

Существует еще такое предание:

Ученые были того мнения, что Ахера на том свете судить не будут, но не удостоится он и жизни грядущей: судить его не будут – потому что он занимался изучением Торы, а блаженства он лишен будет за прегрешения свои. Р. Меир же говорил:

– Нет, справедливее, чтобы он искупил муками грехи свои, но и блаженства грядущей жизни удостоился бы. Оно так и будет. И после смерти моей, вы, в знак этого, увидите, что дым пойдет из его могилы.

И после кончины р. Меира пошел дым из могилы Ахера.

Видя это, сказал р. Иоханан:

– Геройство ли это – обречь на сожжение учителя своего! Единственный в своем роде был он среди нас, и не могли уберечь его! Если бы он под моим влиянием находился, кто в силах был бы отнять его у меня? Когда я умру, я сумею прекратить дым из могилы его.

И после кончины р. Иоханана дым из могилы Ахера прекратился.

Ради семейного мира

Однажды в канун субботы, вечером, одна женщина до того заслушалась проповеди р. Меира, что вернулась домой, когда лампады уже успели догореть.

– Ты где это была так поздно? – спрашивает муж.

– Слушала проповеди р. Меира.

Муж, человек склонный к грубым шуткам, крикнул ей:

– Пусть будет, что угодно, но ты не переступишь моего порога, прежде чем не пойдешь и не плюнешь в лицо этому проповеднику!

[И выгнал ее из дому.]

Прошла неделя, другая, третья. Говорят ей соседки:

– Ты все еще с мужем в ссоре? Соберись, пойдем с нами к проповеднику.

Р. Меиру уже было известно об этом случае, и, когда женщины пришли, он вышел к ним с повязкой на глазу и спрашивает:

– Не умеет ли кто из вас ячмень на глазу заговорить?

Соседки и говорят тихонько той женщине:

– Иди-ка ты, пошепчи и сплюнь ему в больной глаз – муж и помирится с тобою.

Женщина направилась было к р. Меиру, но, подойдя поближе, оробела.

– Учитель, – созналась она, – это неправда, я заговорить глаз не умею.

– Ничего, не беда, дочь моя, – успокоил ее р. Меир, – ты только плюнь мне в лицо семь раз, я и вылечусь.

Женщина так и сделала.

– А теперь, – заявил ей р. Меир, – иди к своему мужу и скажи: «Ты приказал плюнуть раз, а я целых семь раз плюнула».

– Раби! – взволновались ученики, – пристойно ли ученому так унижать себя?

Убежище сатаны

Были два человека, которых сатана восстанавливал друг против друга – и постоянно при наступлении св. субботы люди эти затевали между собою ссору.

Случилось побывать в том месте р. Меиру. Три недели подряд в канун субботы он удерживал их от ссоры – и они наконец помирились и стали друзьями. И услышал р. Меир вопль сатаны:

– Горе мне! Раби Меир из убежища моего изгнал меня! (Гит., 52)

Мой брат Ки-Тов

В одном из южных городов был содержатель заезжего двора, который вместе с шайкою грабителей обирал своих постояльцев. Поступал он так: встанет ночью, оденется по дорожному и пойдет будить приезжих, говоря:

– Вставайте, отправляйтесь по холодку в дальнейший путь. Я пойду провожу вас.

Проезжие отправлялись вслед за ним, а грабители уже подстерегали их и всем награбленным делились с содержателем заезжего двора.

Случилось р. Меиру заночевать там. Встает, по своему обыкновению, хозяин и предлагает проводить его в дорогу. Р. Меир же отвечает:

– Мне надо подождать здесь моего брата.

– А где он теперь находится?

– В синагоге.

– Как зовут его?

– Ки-Тов.

Отправляется хозяин к синагоге и начинает звать:

– Ки-Тов! Ки-Тов! Где тут Ки-Тов?

Никто не откликается. Всю ночь проходил он, ища Ки-Това.

Когда начало рассветать, поднялся р. Меир, вывел своего осла и стал собираться в дорогу.

– Где же, – спрашивает хозяин, – твой брат, которого ты здесь ждал?

– Да вот же он и пришел, – отвечает р. Меир, – указывая на восходящее солнце: «И видел Господь свет – ки-тов (что он хорош)». (Береш. – Р., гл. 92)

Отданное на хранение

Однажды на исходе субботы, когда р. Мефир произносил проповедь в бет-гамидраше, внезапно умерли оба его сына. Положила их Берурия, жена р. Меира, на ложе и покрыла их простыней.

Возвратившись домой, спрашивает р. Меир:

– Где дети?

– В бет-гамидраше, – отвечает Берурия.

– Странно, – говорит р. Меир, – я смотрел, но не видел их там.

Подает ему жена кубок для «Гавдалы».

После «Гавдалы» р. Меир спрашивает снова:

– Где же, однако, дети?

– Должно быть, погулять пошли и скоро возвратятся.

Дав мужу поужинать, Берурия говорит:

– Раби, позволь предложить тебе один вопрос.