Бог и человек

Единство свойств Божественной жизни и блаженство Божие.

Мы рассмотрели целый ряд свойств Божественной жизни, без сомнения ей принадлежащих. Но насколь-, ко эти свойства самостоятельны в Боге? При совершенстве Божественной жизни все эти свойства должны быть нераздельно включены в нее, посколько речь идет о Боге Сверхсущем, ибо каждое из них необходимо проникает всю жизнь Божию, так что вся жизнь Божия есть всецело свобода, благость, вечность, мощь, святость, любовь, справедливость, знание и т. д. В са–мооткровении Божием все свойства Его жизни остаются внутренне, необходимо едиными, ибо во всяком явлении и действии Бога мы всегда необходимо найдем все только что перечисленные свойства. Однако, содержание этих свойств будет многообразно, так как в отношении к твари и любовь и знание и могущество Божии различны в зависимости от Божественного произволения и от того, на кого они направлены! Каждое свойство Божие оказывается особым началом бытия: на языке отцов — самой жизнью, самой благостью, самой свободой, самой любовью и т. д. Конечно, все эти начала неотделимы друг от друга, но все же они открываются как особые образы Божественной жизни.

Если жизнь Божия есть полнота благ, то она необходимо блаженна… Бог называется в Новом Завете блаженным только два раза (I Тим., I, 11, VI, 15), но неоднократно говорится о радости Божией и главное, Бог во всем Писании рассматривается, как Источник блаженства для людей: если от Бога блаженство, то Он Сам не может не быть блажен… О радости Божией Писание говорит неоднократно. Бог радуется, и благодетельствуя людей и справедливо наказывая их (Втор., XXVIII, 63; Иер., XXXII, 41). Господь «будет радоваться об Иерусалиме и веселиться о народе Своем», когда «не будет слышим в нем более голос плача и голос вопля» (Исх., ЬХУ, 19). Господь «с радо–стью взирает на лицо» кающегося и «возвращает человеку праведность его» (Иов, XXXIII, 26). Бог есть «Бог радости и веселия» (Пс., ХЫ1, 4), — «полнота радости перед лицом Его, блаженство в деснице Его во–век!» (XV, И). Мы уже упоминали, что Премудрость Божия радуется о всем творении Божием, особенно же о людях.

В Новом Завете о радости Божией говорится и прямо и иносказательно… В прощальной беседе с учениками Христос, обещая им, что они пребудут в любви Его, если исполнят Его заповеди, заключает: «сие сказал Я вам да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна» (Ио., XV, 11). В первосвященнической молитве Христос говорит: «сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную» (XVII, 13). Обращает внимание связь между любовью и радостью и выражение, что радость Христова пребывает в людях, подобно тому, как пребывает в них и любовь Божия. Приобщаясь жизни Божией, мы приобщаемся и любви Его и радости… Ап. Павел пишет о радости Св. Духа (I Фес., 1, 6) или во Св. Духе (Рим., XIV, 17)… Иносказательно о радости Божией говорится во многих притчах. Так радуется пастух, нашедший пропавшую овцу, или отец возвращению блудного сына. Но пастух и отец изображают Самого Бога.

Среди отцов более полное учение о блаженстве Божием мы находим у бл. Августина и Дионисия Ареопагита. Вообще говоря, для Нового Завета и патристики одинаково характерно сближение блаженной жизни, вечной жизни и Божественной жизни: блаженство в вечном, «нетленном» и всецелом бытии, т. е. бытии Божием. Благо и блаженство нераздельны, но вечное, всесовершенное Благо и есть Бог… Бл. Августин так и говорит, что высшее Благо есть блаженство, и от Него все блага. Не вечное не может быть благом уже по одному тому, что оно должно погибнуть [68] ). Бог блажен, потому что вечен. Блаженство в мудрости и истине. Мудрость есть мера полноты, т. е. полноты бытия в абсолютной внутренней гармонии. Мудрость есть то же, что Истина. Далее бл. Августин связывает идею меры с Богом Отцом, ибо Им как бы измеряется все сущее и Сама Истина. Поэтому Истина происходит от Меры: от Бога Отца, как абсолютной Меры, происходит Сын Божий, Истина. Бог есть Солнце Истины: «Солнце открывается нам, как Бог, — совершенное Существо, неумаленное никаким несовершенством». Совершенное благочестие вводит нас в познание Истины, но благочестие от Св. Духа — Духа Святости. Отсюда блаженство в Боге Троице, Которая есть Мера, Истина и Святость.

Дионисий Ареопагит много раз называет Бога «блаженным Богоначалием» или тремя Лицами Божественного Блаженства. От Бога одновременно происходит и наше обожение и наше блаженство, потому что в приобщении к бытию Божию и состоит Блаженство. «Божественное Блаженство сообщает крещаемо–му часть Самого Себя; Оно напечатлевает на нем как бы печать Своего света, делая его человеком Божиим, принимая его в общение заслуживших обожение и составляющих общество святых»… Божественное бытие по–существу благо и блаженно.

Глава шестая. СУЩНОСТЬ БОЖИЯ

Понятие сущности имеет большое значение в богословии и философии. Сущностью предмета, в общем смысле, называют то, что он есть или его определение, каким он есть в самой действительности. Греческая философия пришла к понятию сущности в поисках подлинного знания обо всем мыслимом* Обо вся–ком предмете мы можем иметь множество мнений и сведений, но, когда мы внимательно продумываем их, мы видим, что они могут быть и поверхностны и ложны и что не так легко определить по–настоящему, что такое предмет. Некоторые думают, что самое понятие предмета, как определенного, целостного и устойчи–вого сущего, есть уже фикция нашего ума: существуют только явления и связь между ними; «связка явлений» только условно и искусственно может быть названа предметом; единство явлений очень ограничено и непостоянно; правильнее говорить о процессах бытия, а не о существах. Не только все материальное всегда изменчиво, но и человеческая душа есть не более чем относительное единство психических процессов; души, как целого, нет. И Бог с такой точки зрения есть бесконечный жизне–творческий процесс, а не вечно тождественный Себе Сущий… Однако, христианская мысль не принимает представления о бытии, как только о вечно текущем процессе. Конечно, целостность всего в мире относительна, но чем совершен^ нее бытие, тем оно целостнее и устойчивее. Бог же обладает полнотой вечного бытия.

Если есть существа — Бог, люди, ангелы, животные, растения, вещи, то должны быть и сущности, т.е. то, что они на самом деле есть, хотя у ограниченных и непостоянных существ и сущность будет несовершенна.

Но как определить всё, что представляется нам устойчивым предметом мысли? Возможно два направления мысли в решении этого вопроса. Мы можем взять каждый данный предмет, как целое, не исключая из него ничего, что принадлежит его бытию. Такое целое мы называем обычно не сущностью, а существом. Ко всякому существу, очевидно, относится и его личное начало и его жизнь и все его проявления. Тем не менее, мы стоим перед фактом, что, несмотря на существование в большинстве европейских языков слова «существо» и слова «сущность», оба понятия постоянно путают и одно слово употребляют вместо другого. Гораздо правильнее словом сущность обозначать не всё существо, а то, что в нем есть объективного и общезначимого. В самом деле, понятие существа обнимает собой всё, что принадлежит данному сущему, но ни личность, ни жизнь не называют сущностью и даже противопоставляют ей. Следовательно, если идею сущности не отождествлять с существом, то сущность есть тот образ бытия существа, в котором все содержание его выражено, как объективная действительность. Мы говорили, что личность есть тот, кто переживает, воспринимает и действует, но сущность есть то, что переживается личностью, воспринимается ею и является содержанием и предметом ее внутреннего действия; самый же акт, в котором личность обладает своей сущностью, есть жизнь. Мы уже приводили в пример желание или мышление: желающий и мыслящий есть личность, желанное и мыслимое выражено в сущности, акт желания и мысли есть акт жизни. Все три момента абсолютно нераздельны и принадлежат одному существу (например, данной человеческой душе), но их нельзя и смешивать, потому что в таком случае, мы фактически упраздняем какой–либо из них и делаем существо или безличным или безжизненным или лишенным объективного содержания.