Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

⁶⁰ История альбома изучена С. О. Вяловой (Вялова, 1997; Кондаков, 1882). Работу постигла та же судьба, какая была уготована многим «сводам» в конце XIX в. — государственной поддержки для публикации Кондаков искал тщетно, а издательства не хотели вкладывать деньги в некоммерческое издание. Авторы подготовили несколько экземпляров, составленных из подлинных фотоотпечатков, которые иногда прикладывали к описанию путешествия. В наши дни материал, видимо, скоро найдет издателя, если не в России, то за границей (где уже есть репринты и новые полные публикации фототек России конца XIX — нач. XX в., например, русских древностей Барщевского).

⁶¹ В. В. Стасов, использовавший «Синайский альбом» в работе о славянском и восточном орнаменте, специаеьно отметил важность введения фотографии в круг методов археологической фиксации: «происхождением своим фотография обязана науке», писал он, но работа Ж.К. Рауля показывает, что надолго она в Долгу не останется. В отзыве об альбоме он особо выделил такие снимки, как интерьер и внешний вид Юстиниановской базилики, ее входную резную дверь, которые описывались неоднократно, но ни разу еще не фиксировались.

⁶² Например, ранние экземпляры собранных тканей он относил к началу IV в., а поздние — к IX в., верно определял сюжеты и персонажи.

⁶³ В апреле 1898 г. В. Г. Бок подал в Каирский Комитет сохранения арабских памятников «Записку о коптских памятниках долины Нила», где не только излагал итоги работ на коптских монастырях и некрополях, но также рекомендовал необходимые меры по охране, реставрации и консервации памятников средневековых периодов (коптского и исламского).

⁶⁴ Например, в первом же номере «Христианского Востока» был опубликован ряд важных эпиграфических памятников, купленных летом 1908 г. в Египте Н. П. Лихачевым, В их числе — часть каменного «блюда» (мензы), вторая половина которого была найдена и опубликована ранее во Франции, с поминальной надписью. (Тураев, 1913).

⁶⁵ Направляясь в Трапезунд, Шмит не знал, что входит в состав экспедиции Успенского и подчинен ему; у него был собственный план работ. Художник Клуге, много лет работавший рядом со Шмитом, пишет, что Успенский до неприличия «бесился и ругался», когда доходили слухи об открытии в св. Софии замечательных фресок. В разгар работ Успенский вдруг потребовал, чтобы художник переключился на «св. Евгения». Это заставило Шмита покинуть экспедицию. В 1921 г. он язвительно писал Марру: «Если бы не совершенно исключительные организаторские, административные и дипломатические таланты главы экспедиции академика Успенского, мы бы имели, несомненно, уже вполне конкретные наличные данные хотя бы о главнейших памятниках». Цит. по: Басаргина, 1991, 304

⁶⁶ Погибший в 1446 г. Алексей IV был погребен в ц. Богородицы Богопокровенной, затем тело его перенесли в ц. Богородицы Златоглавой, где поставляли на кафедру и погребали митрополитов — их погребения, по мнению Успенского, лежали под полом у вимы, могилы же правителей он полагал искать за апсидой снаружи. (Успенский, 1923).

⁶⁷ Его исключительную сохранность обеспечило, конечно, вторичное использование. Впоследствии киворий был разрушен, а «найденные… кости сложены в ящик и переданы под расписку в митрополию» (сейчас находятся в Греции). При Златоверхой церкви был образован историко-археологический музей, библиотека с собранными в мечетях рукописями. С ряда актов монастырей были сделаны копии, позже изданные (сами рукописи погибли).

⁶⁸ В целом, по мнению Басаргиной, с ряда точек зрения сезон 1916 г. может быть признан неудачным; основные материалы (акварели, планы и фото) так и не были опубликованы.

⁶⁹ Алпатов, Брунов, 1926. В 1929 г. результаты их работ были опубликованы вместе с исследованиями 1917 г.: Byzantion, 1929, IV, 363–391; 393–408; 410–418. До русских экспедиций храм св. Софии изучали уже Г. Милле и И. Стржиговский; позже там работала экспедиция Рассела Траста, три десятилетия ее фрески исследовал Д. Т. Райс. Были составлены новые планы церквей. Однако город нуждается в продолжении исследований христианского прошлого. (Карпов, 1981, 11). Библиография по исследованиям Трапезунда: Басаргина, 1991.

⁷⁰ Кондаков, в частности, впервые выделил этапы и установил хронологию развития византийского изобразительного искусства на основе миниатюр византийских рукописей, имеющих достаточно точные даты, сопоставив их затем с иконописью и монументальной живописью. Методические предпосылки «школы Кондакова» были заложены еще работами Ф. И. Буслаева, учениками которого были Н. П. Кондаков, И. Е. Забелин и др. (Айналов, 1898; Редин, 1899). Принцип строгой методики развивался далее в работах младших членов кружка, а затем их преемников (М. В. Алпатов, Н. И. Брунов, В. Н. Лазарев, Л. A. Мацулевич н другие).

Личности и трудам Н. П. Кондакова посвящена столь обширная литература, разработка его наследия сейчас ведется так активно, что остается лишь отослать читателя к основным работам. Из ранних укажем очерк В. Н. Лазарева (Лазарев, 1923), затем следуют фундаментальное исследование И. Л. Кызласовой (Кызла-сова, 1985) и важная с точки зрения методической оценки часть книги Г. С. Лебедева (Лебедев, 1992). Из последних работ совершенно необходим прекрасный очерк материалов в архиве РАН (Тункина, 1995).

⁷¹ Я. И. Смирнов прошел лингвистическую школу Ф. Ф. Соколова и В. Г. Васильевского, окончил Санкт-Петербургский университет, прекрасно знал древние языки. 1890-е гг. стали для него «годами странствий»: он участвовал в экспедиции Н. П. Кондакова в Палестину; с 1894 г. трехгодичная командировка позволила объехать всю Европу, Египет и Малую Азию, посетить I МКХА в Сплите. Позже к списку добавился Кавказ, Болгария и другие страны. Собраны были богатейшие материалы (дневники, эстампажи, графические обмеры, фотографии). Смирнов широко делился ими, и глядя на иллюстрации в русских и зарубежных исследованиях начала XX в., во многих случаях мы видим именно их. А. Н. Грабар указывает, например, эпизод с рисунками, сделанными во время «странствий по Малой Азии». Смирнов передал их знаменитому австрийскому ученому Йозефу Стржиговскому, «который на их основании написал одну из самых интересных глав своей известной книги «Orient oder Rom». В ней воспроизведены рисунки Якова Ивановича и каждому, кто умеет читать русскую скоропись, нетрудно увидеть надписи, окружающие эти рисунки» (Грабар, 1985, 8).

⁷² Более всего известны работы Смирнова по сасанидскому металлу, но он много работал также с византийскими церковными древностями, мозаиками и изделиями из серебра, не говоря о том, что одна из его самых выдающихся статей целиком посвящена бытованию в России XV–XVII вв. иконографических мотивов итальянского Ренессанса: Смирнов, 1915.

⁷³ Например: «для всякого ученого умозаключения нужно более наблюдений фактических и менее рискованных гипотез». (Цит. по: Жебелев, 1928, 8–9). По мнению Жебелева, Смирнов привил практике археологического анализа метод, разработанный в филологии, которым прекрасно владел. Это указывает нам на один из источников современного метода археологии, обычно заслоняемый более очевидным «методическим воздействием» естественных наук, а также практических областей (реставрации, топографии) — на великую школу русской лингвистики конца XIX в.

⁷⁴ Лучшая пока «маленькая монография» о Д. В. Айналове — насыщенный фактами очерк его архива: Анфертьева, 1995. Фонд в архиве РАН содержит массу неопубликованных подготовительных материалов, например, по истории катакомб и их изучению; по христианским древностям Иерусалима и Ближнего Востока. Многие из них снабжены собственными фиксационными материалами, не только фотографиями, но также рисунками и акварелями этого талантливейшего исследователя. Остро необходима разработка этого наследия, а также публикация свода его основных работ, рассеянных по малодоступным изданиям.