Статьи раввина на темы иудаизма

Такое понимание греха не ведет к всепрощенчеству, но позволяет по-новому понять смысл наказания, постигающего грешника, независимо от того, исходит оно от Б-га или от общества. Небесная кара — не месть. С определенной точки зрения ее можно рассматривать как естественное следствие извращения или ошибки. Протест против законов природы, стремление исказить их вредят лишь самому безумцу, затеявшему безнадежную борьбу. Столь же бесплодна и попытка не считаться с заповедями. Наказание, налагаемое обществом, является исправлением допущенного грешником искажения, и неважно, идет ли речь об "исправлении мира", которому согрешивший нанес ущерб, или об исправлении его собственной души. Таким образом, пафос морального служения состоит не столько в актуализации свободы выбора, когда перед лицом зла человек избирает добро, сколько в углублении самосознания, ибо чем осознаннее человеческое поведение, тем труднее греху сбить человека с пути. Истинный обличитель пороков (подобно пророку в первоначальном понимании этой миссии) — тот, чьи глаза открыты, чье духовное зрение проникает глубже, чем у других людей. Он призван помочь им увидеть то, что открыто ему, и воспитать, пробудить в людях более глубокое и полное осознание происходящего, осознание своих поступков и их последствий.

Библиография: Ицхак Хайнеман. Смысл заповедей в еврейской литературе. Иерусалим, 1954 г. Эфраим Элимелех Урбах. Мудрецы Талмуда — верования и идеи. Иерусалим, 1969 г. (Сокращенный русский перевод: "Мудрецы Талмуда", изд. "Библиотека Алия" 1986 г.)

Иерусалимские образы

Я познакомился с Исраэлем Бергер-Барзилаем в последние годы его жизни, когда он уже вернулся на израильскую землю. Это был человек небольшого роста, еще не очень старый, хотя его голова и борода были совершенно седыми, и на голове он носил большую черную ермолку.

История жизни этого человека стоит, безусловно, того, чтобы о ней было рассказано. Он родился в Польше и в начале двадцатых годов поднялся в землю Израиля. Рос он в семье сионистов и с самого раннего детства говорил на иврите. Однако со временем он проникся коммунистическими взглядами, и на израильской земле примкнул к коммунистической партии (которая была на нелегальном положении), называемой ПКП (от "Палестинише Коммунистише Партей", идиш). Благодаря своим способностям он довольно быстро стал генеральным секретарем этой партии.

О его тогдашней деятельности можно было бы написать отдельный рассказ. В 1929 году он был схвачен англичанами, которые в те годы управляли Палестиной, и как руководитель нелегальной партии выслан за пределы страны. Он приехал в Россию, где также обратили внимание на его незаурядные способности и назначили заместителем первого секретаря Коминтерна, помощником Димитрова, и он стал курировать коммунистические партии Азии и Африки. Он занимал эту должность много лет подряд, тесно сотрудничая с главными коммунистами России и других стран. В годы репрессий он разделил судьбу многих тысяч других людей. Был арестован, прошел через допросы, и подобно многим другим в конце концов признался во всех преступлениях, в которых его обвиняли. Однако в отличие от других он на показательном процессе отказался от своих признаний, заявив, что эти признания его заставили сделать под пытками. Его дело возвратили на доследование, опять начались допросы, затем он вновь предстал перед судом и снова отрицал все. На этот раз с ним не стали церемониться и приговорили к длительному сроку заключения в сибирских лагерях.

В Сибири он провел долгие годы, в пятидесятые годы был освобожден как польский поданный и возвратился в Израиль. Он был сломлен физически, но продолжал оставаться деятельным и бодрым духом. В Израиле и других странах он пользовался известностью как один из крупнейших на Западе знатоков коммунистического движения, поскольку был, наверное, самым значительным деятелем этого движения, который вышел из партии и мог рассказать о том, что знал.

За долгие годы неволи и одиночества он сумел многое обдумать и переосмыслить.

Вначале он оставался верным ленинистом, но со временем в нем начали происходить глубокие изменения: за эти годы он превратился в религиозного еврея, стал строго соблюдать заповеди. Про него рассказывали, что он в течение многих лет постился по два дня в неделю, чтобы искупить грехи своего прошлого.

Помимо множества статей он написал на иврите две интересные книги, которые к сожалению не переведены на русский язык. Одна из них — это научное исследование внутренних тенденций партийных чисток тридцатых годов. А вторая книга, носящая наполовину автобиографический характер, посвящена рассказу о нескольких евреях, занимавших в свое время высокое положение в коммунистической партии, которые в лагерях вновь пришли к еврейскому самосознанию.

После того, как я познакомился с ним, меня стала донимать одна настойчивая мысль. Оказывается, существует путь, который приводит людей к раскаянию и религии, но так ли необходимо провести для этого двадцать лет в сибирских лагерях?

Иудаизм и Христианство

Взаимоотношения этих двух религий с самого начала складывались непросто. Между христианством и иудаизмом действительно существует внешнее сходство, но оно скорее кажущееся, ибо различия чрезвычайно глубоки. Прежде чем говорить о них, попробуем совершить краткий экскурс в историю.

Христианская традиция указывает на колыбель Христа как на источник христианской религии. Но с точки зрения исторической науки все обстоит не так просто. Прежде всего, историческая достоверность основных моментов биографии Христа вызывает сомнения. Хотя весь мир пользуется христианским летоисчислением, согласно которому мы живем сейчас в 1996 году от рождества Христова, факты противоречат этому. На основании самих же евангельских повествований приходится сделать вывод, что младенец родился за четыре года до новой эры. Так считает и большинство ученых. Однако если мы обратимся к Талмуду, то окажется, что время жизни Христа приходится на середину II в. до н. э. Это заставляет еще больше усомниться в исторической достоверности образа, запечатленного в евангелиях. Кроме того, сравнительный анализ еврейских и христианских источников того периода выявляет целый ряд существенных расхождений. Правда, у Иосифа Флавия мы находим рассказ о рождении Христа, но современные исследователи признают его позднейшей вставкой, сделанной в восьмом или девятом веке. Мы нигде не найдем прямых свидетельств исторической точности евангелий, да и косвенных подтверждений тому немного. Более того, синоптические евангелия расходятся в освещении одних и тех же событий, и это увеличивает сомнения в их достоверности.

Еврейское имя Христа — Иешу, — отнюдь не было редким в то время. Это сокращение библейского имени Иегошуа, этимология которого связана с корнем йуд, шин, айн — йеша — "спасение". Согласно евангелиям, Иешу родился в Бейт Лехеме, вблизи Иерусалима, и его появление на свет сопровождалось чудесными предзнаменованиями. Имя его матери известно, что же касается отца. христианская версия на сей счет не нуждается в комментариях. Однако я не побоюсь утверждать, что при рождении ребенка всегда ясно, кто его мать, хотя не исключены сомнения в отношении отца. В данном случае, вероятно, имелись особые основания для подобных сомнений. Младенец рос и воспитывался в семье; у него был младший брат по имени Яаков.

Из евангельских рассказов складывается впечатление, что Иешу учился у мудрецов Израиля. Сам он никогда не достиг положения раби, не удостоился стать мудрецом, однако принадлежал к кругу образованных учеников. В то время еврейское общество было расколото глубокими внутренними противоречиями. Мудрецов, принадлежавших к лагерю книжников, софрим, евангелия именуют "фарисеями" (производное от перушим, "отделенные", сторонящиеся нечистоты). Кроме перушим в то время, как и теперь, жило множество амей а-арец — простых людей, мало сведущих в законе. Однако в отличие от наших дней, амей а-арец древности были очень богобоязненны и тщательно соблюдали заповеди Торы. Так что различия между ними и перушим не касались мировоззрения и определялись в основном уровнем знаний. Семья Иешу не отличалась ученостью, но сам он принадлежал к числу перушим и, согласно евангельским свидетельствам, вел себя в соответствии с их обычаями. В то время свидетельством глубокой богобоязненности у перушим служило постоянное ношение тфилин. И действительно, ранняя христианская иконография вплоть до 4 в.н. э. изображает Христа в головных филактериях. Характер Иешу, ученика мудрецов, отличался эксцентричностью. Его слова и поступки многие расценивали как вызывающие. Перушим, современники Иешу, не были в восторге от того, что он говорил и делал, однако они не отрицали его принадлежности к своему лагерю. Из уст в уста передавались рассказы об эксцентричных выходках Иешу, множились слухи о его целительских способностях — сегодня обладателя подобных способностей назвали бы экстрасенсом. Согласно Талмуду (это свидетельство находит своеобразное подтверждение и в еванглиях) Иешу питал слабость к женскому полу.