Сумма теологии. Том II

Однако же другие святые авторы понимали под бесформенностью не отсутствие какой-либо формы, а отсутствие этой столь очевидной нам красоты и миловидности телесной твари. Потому-то они и говорили, что бесформенность телесной материи предшествовала ее форме по времени. Таким образом, если мы учтем это обстоятельство, то увидим, что Августин в чем-то согласен с ними, а в чем-то – нет, но об этом речь у нас впереди (69,1;74,2).

Насколько можно понять из текста [книги] Бытия, телесной твари недоставало троякой красоты, по каковой причине они и полагали ее бесформенной. Так, тому прозрачному телу, которое мы называем небесами, недоставало красоты света, почему и упомянута «тьма над бездною». Земле же недоставало двоякой красоты: во-первых, той красоты, которую она обрела, когда с нее была снята ее водяная завеса: таким образом, о земле говорится, что она «была безвидна» (или «невидима») постольку, поскольку ее вид был скрыт покрывавшими ее водами. Во-вторых, той [красоты], которая возникла после украшения [земли] травами и деревьями, по каковой причине она названа «пустой» или, согласно другому прочтению, «бесформенной», то есть не украшенной. Поэтому сразу же после упоминания о двух сотворенных природах, небе и земле, Писание указывает на бесформенность неба (словами: «Тьма – над бездною», – воздух при этом рассматривается как часть небес), и на бесформенность земли (словами: «Земля же была безвидна и пуста»).

Ответ на возражение 1. Слово «земля» в данном случае трактуется Августином не так, как другими авторами. Августин полагал, что словами «земля» и «вода» здесь обозначена первичная материя, поскольку Моисей не мог сообщить идею такой материи невежественным людям иначе, как только обозначив ее именами известных им вещей. По этой причине он, говоря об этом предмете, использовал различные фигуры речи, а не называл его только водой или только землей, дабы они не думали, что имеется в виду именно вода или земля. В то же время она [(т. е. первичная материя)] имеет некоторое сходство и с землей – с точки зрения ее восприимчивости к формам, и с водой – в смысле простоты принятия различных форм. Таким образом, когда речь идет о том, что земля была «безвидна и пуста» (или же «невидима и бесформенна»), то указывается материя, познаваемая с точки зрения формы. Именно в этом смысле она, будучи сама по себе лишь потенцией оформленности, называется «невидимой» или «пустой» (ведь еще Платон говорил, что материя суть «место» [323]). Другие же святые авторы понимали под «землей» элемент земли, и мы уже сказали о том, каким образом в этом смысле земля, по их мнению, была бесформенной.

Ответ на возражение 2. Природа актуализирует свои следствия после того, как они находились в состоянии потенциальности и, следовательно, в действиях природы потенциальность по времени предшествует актуальности и бесформенность предшествует форме. Но Бог производит актуальное бытие из ничего, и потому творит совершенное мгновенно, что приличествует величию Его силы.

Ответ на возражение 3. Акциденция, будучи формой, является своего рода актуальностью, тогда как материя как таковая сущностно пребывает в возможности. Следовательно, гораздо скорее акциденция может быть актуальной вне субъекта, нежели материя – без формы.

Что касается первого аргумента опровержения, то мы ответим, что если, как говорят некоторые святые отцы, бесформенность материи предшествовала по времени ее оформленности, то это произошло не вследствие недостатка божественной силы, но по решению Его мудрости ради сбережения должного порядка в установлении твари в смысле ее развития от несовершенства к совершенству

Отвечая на второй аргумент, мы скажем, что некоторые древние натурфилософы утверждали [первичность] смешения, лишенного какого-либо различения, хотя [например] Анаксагор учил, что ум был отделен и беспримесен. Но еще до [того, как приступить к описанию] дел различения, Священное Писание перечисляет установление нескольких видов различия. Прежде всего, это отличие неба от земли (в чем также выражено и материальное различие, о чем будет сказано ниже (3; 68, 1)), что явствует из слов: «В начале сотворил Бог небо и землю». Второе упомянутое различие – это различие элементов согласно их формам, в связи с чем говорится о земле и воде. То же, что вместе с ними не названы воздух и огонь, связано с тем обстоятельством, что, в отличие от земли и воды, их телесная природа не была столь очевидна тем невежественным людям, к которым обращался Моисей. С другой стороны, Платон в своем Тимее» дает понять, что воздух может быть обозначен словами Дух Божий», поскольку дух – это другое название воздуха, и что под словом «небо» надлежит разуметь огонь, поскольку он отводил огню место неба (так, по крайней мере, понимал его Августин [324]). А вот раввин Моисей, толкуя Платона иным образом, говорил, что огонь был обозначен словом «тьма», поскольку, по его словам, в своей сфере огонь лишен света [325]. Однако нам кажется более разумным держаться того представления, которое было сформулировано выше, поскольку словами «Дух Божий» Священное Писание обыкновенно обозначает Святого Духа, Который, как сказано, «носился над водою» конечно же не телесным образом, но подобно тому, как воля мастера может, говорят, быть направленной на материал, которому он намеревается придать форму. Третье различие – это различие места, ибо о земле сказано как о находящейся под водами, которые и делали ее невидимой, в то время как воздух, субъект тьмы, описан как находящийся над водами, что явствует из слов: Тьма – над бездною». Обо всех остальных различиях будет сказано впоследствии (71).

Раздел 2. Была ли бесформенная материя телесных вещей общей для всех?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что бесформенная материя является общей для всех телесных вещей. Ведь сказал же Августин: «Я постиг, что Ты, Боже, создал два мира: один оформленный, а другой лишенный формы»; и далее он говорит, что последний, который назван безвидной и пустой землей, обозначает материю всех телесных вещей [326]. Следовательно, у всех телесных вещей одна и та же материя.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что «единое по роду едино и по материи» [327]. Но все телесные вещи принадлежат к одному и тому же роду, а именно к роду тел. Следовательно, у всех телесных вещей одна и та же материя.

Возражение 3. Далее, как различной потенциальности приличествует различная актуальность, так и одной и той же потенциальности приличествует одна и та же актуальность. Но всем телам присуща одна и та же форма, а именно телесность. Следовательно, и материя у них одна.

Возражение 4. Кроме того, сама по себе материя полностью потенциальна, различие же возникает благодаря форме. Следовательно, сама по себе материя обща всем телесным вещам.

Этому противоречит следующее: как известно, вещи с одной и той же материей могут поочередно сменять друг друга, а также взаимно воздействовать и претерпевать [328]. Но небесные и земные тела не воздействуют друг на друга. Следовательно, их материя различна.

Отвечаю: по этому вопросу мнения философов разошлись. Платон и другие предшественники Аристотеля полагали, что все тела состоят из четырех элементов. Поэтому, коль скоро эти четыре элемента имеют одну общую материю, доказательством чему служит их взаимное порождение и уничтожение, то из этого следовало, что у всех тел одна общая материя. Неразрушаемость же некоторых тел объяснялась Платоном не свойствами их материи, а желанием устроителя всего, то есть Бога, Который, как пишет Платон, обратился к небесным телам со следующей речью: «Хотя по самой своей природе вы можете быть разрушены, однако согласно Моей воле вам не придется претерпеть разрушение, ибо Мой приговор является более мощной связью, нежели та, что соединила каждое из вас» [329]. Но впоследствии Аристотель, исследовав естественное движение тел, опроверг эту теорию [330]. Поскольку, говорит он, небесные тела совершают естественное движение, и это движение отличается от естественного движения элементов, следовательно, их природа также различна. В самом деле, свойственное небесным телам круговое движение не имеет противоположности, тогда как движения элементов противоположны, ибо одни [элементы] движутся вверх, а другие – вниз. Таким образом, природа небесных тел, в отличие от природы тел простейших, лишена противоположностей. Атак как возникновение и разрушение суть противоположности, то элементы подвержены разрушению, а небесные тела – нет. Авицеброн же, несмотря на указанное различие между естественной разрушаемостью и неразрушаемостью, со своей стороны настаивал на том, что материя у всех тел одна и та же, и обосновывал это единством формы. Действительно, если бы телесность сама по себе обладала единой формой, из которой бы следовали другие формы, благодаря которым и различались тела, этот аргумент был бы по справедливости истинен, поскольку такая форма телесности была бы неизменно укоренена в материи, что и делало бы все тела нетленными. Что же касается разрушения, то оно в этом случае было бы простой акциденцией, приводящей к исчезновению вторичных форм, то есть оно было бы не просто разрушением как таковым, но – разрушением частичным, поскольку актуальное бытие осуществлялось бы через посредство сменяющих друг друга форм. Нечто подобное утверждали и древние натурфилософы, говоря, что субстратом тел является некоторое актуальное бытие, вроде воздуха или огня. Но если принять, что в разрушаемых телах нет никакой такой формы, которая бы сохранялась как подлежащее всякого возникновения и уничтожения, то из этого неизбежно следует вывод, что материя у разрушаемых и нетленных тел различна, поскольку сама по себе материя потенциальна по отношению к форме.