Догмат искупления в русской богословской науке

В отношении к учению об искуплении наиболее ценна, помимо произведений, рассмотренных ранее [1025], его книга «Евангелия и их благовестие о Христе Спасителе и Его искупительном деле».

Это сравнительно небольшое исследование на 158 страницах, написанное в последние годы его жизни и научной деятельности, оставляет впечатление, что автор хотел здесь подвести итог своего изучения Евангелия, дать законченное изложение своих воззрений по изучаемым вопросам. Этим объясняются некоторые особенности его суждений, и от этого оно приобретает еще большее значение.

План книги очень прост — она делится на три главы, или части: 1)Евангелия (общие понятия и значение); 2)синоптический вопрос и опыты его решения; 3) Христос Спаситель и Его искупительное дело по изображению наших канонических Евангелий.

Содержание Евангелия так определяется автором: «В буквальном смысле Евангелие означает лишь таинство искупления человечества от грехов спасительным подвигом всей жизни воплощенного Сына Божия» [1026]. «Этим объясняются и особенности повествования евангелистов, отличающегося от обычной биографии, погодной ле тописи» [1027]. «Их задача практически–сотериологическая, и все выходящее за ее пределы, естественно, опускается священными редакторами» [1028]. «Четверица наших Евангелий исчерпывает все возможные способы благодатного — христианского — просвещения и утверждения и не оставляет без потребного благовестия ни одного периода нашей жизни, ни единого запроса человеческой души на всем протяжении мировой истории» [1029].

Автор характеризует особенности каждого из Евангелий в изложении общей идеи, их объединяющей (сотериологии): Христос Спаситель «изображается соответственно развитию всякой христианской души, которая, по своему эссенциальному свойству, всегда направляется от Матфея чрез Марка и Луку к Иоанну, но не наоборот» [1030].

«Евангелист Матфей твердо обосновал мессиански–искупительное достоинство служения Христова в смысле реализации исконных Божественных предначертаний; Марк ярко раскрыл его всепокоряющую мощь в качестве силы Божией; Лука пластично представил неисчерпаемую и универсальную целительность христианства по свойству Божественной благостности Господа Спасителя и Примирителя. Но самая благодать бывает действенною и животворною лишь при том непременном условии, что она происходит из источника истинно Божественного. В этом направлении Лука явно наклоняется к чисто Иоанновскому пониманию личности Искупителя… как Предвечного Слова Божия и Единородного от Отца» [1031].

В рассматриваемой книге нет систематически изложенного учения об искуплении. Автор следует в этом отношении самому евангельскому повествованию, где высочайшие спасительные истины предоставлены непосредственному созерцанию верующего. Но на протяжении всей книги автором сделан ряд интересных замечаний, что, в особенности после определения им содержания Евангелия как «целостного изображения дела Христова» [1032], как воспроизведения его «во всей объективной всеобъемлемости» [1033], позволяет соединить эти высказывания в известной последовательности. Эти отдельные замечания позволяют сделать заключение о понимании автором сущности спасительного домостроительства, составленном на основании тщательного изучения евангельского повествования.

«Величайшую истину Сыновнего искупления» определяет автор, следуя святителю Григорию Богослову [1034], в том, что «Самое Слово Божие пришло к Своему образу и соединилось с разумной душой, очищая подобное подобным».

«Иисус Христос был воплощенным Богом Словом, посланным в мир от Отца, чтобы Своим всесовершенным Откровением просветить и спасти человечество и доставить вселенной первоначальную чистоту творения Божия» [1035]. Очищенные от греха люди «чрез Него и в Нем имели составить единое тело и войти в органическую связь со своим Главой» [1036].

Искупление совершается «спасительным подвигом всей жизни воплощенного Сына Божия» [1037], «жертвенным искуплением, где Он является Агнцем Божиим, вземлющим грехи всего мира. Для сего Ему предлежало испить чашу, данную Отцом, по воле Которого долженствовало быть вознесенным на Крест, дабы все спаслись» [1038].

Подчеркивая искупительное значение всей земной жизни воплощенного Сына Божия, автор указывает и на особый смысл Его крестной смерти и воскресения: «Христос принимает на Себя тяжкое бремя вины Адамовой, чтобы на Голгофе свергнуть его навсегда» [1039]. «Смертью совершено наше оправдание, а воскресением дарованы жизнь и спасение» [1040].

Дело Христово — «христианство было всецелым искуплением и пребудет вечным спасением» [1041]. Оно — «действующее спасение Христово» [1042].

Это понимание искупления — спасения дает возможность установить и то богословие (понятие о Боге), которое составляет его основу.

«Искупление совершено по благоутробному милосердию Всевышнего» [1043]. «Оно — всецелая благость по Источнику и по способу достижения своей цели» [1044], так как «Сын Вышнего сделался Человеком по любви к людям и ради их спасения» [1045].

«Благость есть существенное свойство Бога, и именно в таком качестве она проявилась в мире чрез Единородного Сына во всем совершенстве по содержанию и объему» [1046].

Эти положения уступают, на первый взгляд, глубокомысленным теософическим построениям протоиерея С. Булгакова и не отличаются «оригинальностью» [1047] выводов митрополита Антония (Храповицкого).

Но исследование профессора Глубоковского дает возможность установить, какие положения сотериологии вытекают из благовествования, заключенного в принятых Церковью канонических Евангелиях.

Выводы из исследования профессора Глубоковского приобретают важное значение ввиду особенностей того периода, когда оно было написано и издано. Чрезвычайно важно, что в период напряженных споров о «юридическом» понимании искупления, вызванных статьей митрополита Антония, в рассмотренной книге эти споры не находят никакого отражения.

Намеренно ли допущено игнорирование или, по мнению автора, исследуемое им евангельское повествование не давало основания для реагирования на эти споры, — это уже не составляет существенного отличия. В исследовании профессора Глубоковского нет самих понятий, составляющих сущность «юридической» теории: правды Божией, противопоставляемой благости, жертвы для удовлетворения или умилостивления Бога и т. д. [1048]

Ни для полемики, ни для простого упоминания о «юридической» теории в книге Глубоковского не нашлось места [1049].