Иллюстрированная история религий

Битва арабов с турками. Старинная гравюра на дереве

Очистительные законы ислама значительно проще соответствующих еврейских законов, с которыми они, впрочем, имеют много общего: прикосновение к покойнику и отправления половой жизни требуют после себя полного омовения всего тела; свиное мясо и всякая живность, убитая не по правилам ритуала, не должны быть употребляемы в пищу; ислам разделяет с иудейством также и отвращение к употреблению крови.

Уголовный закон имеет мало замечательного. При убийстве или смертельной ране вместо кровавой мести предлагается удовлетворение в виде известной денежной суммы (100 верблюдов); так же и при телесных повреждениях допускается этим способом обойти правило возмездия. Кража ценных вещей должна быть наказана отсечением руки и т.д.

Государственное, военное, а также гражданское право магометан мы оставим в стороне, в заключение же сделаем еще замечание касательно отношения их к неверным. Мы уже видели из жизнеописания Магомета, что вскоре по его прибытии в Медину была объявлена священная война против неверных (djihad), под которыми в то время подразумевались жители Мекки. Уже из этого мы видим, что обязанность воевать с неверными налагалась не на отдельные личности, а на всю общину, и установление ее должно было повести к уничтожению язычества как общественного учреждения. Поэтому Магомет приказывал разрушать языческие капища и под страхом тяжкого наказания запретил некоторые языческие обычаи. Что касается христиан и евреев, то, придя к заключению, что они признают иное учение, Магомет решил сломить сперва их политическое могущество, а затем разрешить им свободное исполнение их богослужения с известными ограничениями и с уплатой определенного налога. В таком случае они составляют как бы государство в государстве, управляемое собственными законами и установлениями, но для них всегда невыгодно, если кто-нибудь из его членов вступит в пререкание с магометанином, так как свидетельство их против верного в расчет не принимается, и т.д. Последователи Магомета постоянно руководствовались этими правилами, за исключением того, что в пределах Аравии они вовсе не терпели неверных, в том числе христиан и евреев, а живших там оседло они высылали из страны, действуя по примеру самого Магомета, который следовал такой же политике в отношении некоторых иудейских племен Медины. Напротив того, вне Аравии они терпели не только евреев и христиан, но, например, и персидских магов; последние, впрочем, находились в полной зависимости от произвола наместников, которые в отношении их не были связаны Божеским законом и часто пользовались случаем, чтобы выжать из них деньги или еще более ухудшить положение несчастных, так что лишь жалкие остатки их могли сохраниться в Персии до настоящего времени.

Магометанин на молитве

Таким образом, общепринятое мнение касательно того, что ислам оставляет лишь выбирать между смертью и обращением, совершенно неправильно. Священная война имеет целью не обращение иноверцев, а лишь уничтожение их политического могущества. Принимают ли покоренные ислам или нет – это их дело. Напротив того, магометанские правители смотрели на обращение в большинстве случаев очень неодобрительно и лишь в редких случаях покровительствовали таким попыткам, так как они были убыточны. Тем не менее закон священной войны, который вначале способствовал возвышению ислама, в настоящее время, при совсем изменившихся условиях, является для него источником многих затруднений, так как официально все немагометанское должно признаваться враждебным, следовательно, жить в мире можно только из соображений оппортунизма. Столь же значителен и нравственный вред, им приносимый, потому что верные впадают в умственное высокомерие, заставляющее их смотреть на иноверцев с большим презрением и вызывающее их довольно часто на насилие и несправедливость.

Всем известно, что после смерти Магомета арабы при Омаре I (634-644) в невероятно короткое время покорили всю Персию, Сирию, Египет и прилегающие земли. Разъяснить насколько возможно причину этих быстрых и поразительных завоеваний – это задача всемирной истории; нас же вопрос этот интересует потому, что через это ислам пришел в соприкосновение с иноземными идеями и должен был вступить в умственную борьбу с христианством и с религией Заратустры, которые по своей внутренней силе могли оказать ему гораздо более значительное сопротивление, нежели древнеарабское язычество.

Не следует думать, что покоренные народы принуждены были немедленно переходить в ислам; это обращение осуществилось лишь постепенно; и теперь еще между ними там и сям попадаются иноверцы. Покоренные страны переполнились арабами, которые всюду вносили с собой свою религию и язык, и это действительно привело к тому, что в большинстве стран несогласные формы религии, равно как и местные языки, были оттеснены на задний план, а пожалуй, и совершенно были бы вытеснены, если б внутренний раскол в самом исламе не обессилил его надолго. Но тут уж угнетаемые национальные и религиозные чувства снова вырвались на волю и в двусмысленности Корана и предания нашли себе желанную возможность восстать и отомстить ненавистному арабскому господству.

Ходжа. Низшее магометанское духовное лицо

Знакомство с переведенными образцами греческой логики и диалектики сделалось в их руках оружием, которым они долгое время победоносно отражали магометанское правоверие. Это преобладание еретических мнений придает истории ислама в первые три столетия чрезвычайно пестрый и интересный отпечаток, резко отличающийся от стационарной и как бы неподвижной картины, которую рисует нам история той эпохи, когда ортодоксия достигла единовластия. Последняя даже примирилась с этим разнообразием мнений, так как, согласно одному, не получившему права гражданства преданию, сам Магомет предсказал, что его община распадется на 73 секты, из которых одна только избегнет адского огня. Правоверные авторы указывают именно на это число; но нас извинят, если мы не последуем их примеру и ограничимся лишь некоторыми извлечениями из истории магометанских ересей.

Первый вопрос, который разделил верных и наконец привел к постоянному расколу, вначале имел политический характер. После смерти Магомета не знали, кому быть начальником его общины. Сам он не сделал об этом распоряжения, а принцип наследования власти был у арабов не в обычае. Так как касательно этого вопроса Коран и предание ничего не могли решить, то оставалось только предоставить выбор общине. Поэтому сунниты основательно утверждают, что первые четыре калифа, обязанные своим саном выбору общины, были единственными законными преемниками пророка. Омейяды и Аббасиды были халифами de facto, а не de jure; тем не менее правоверные оказывали им полное послушание, ибо Аллах по своей мудрости возвышает, кого хочет, и, кого хочет, ниспровергает.

Все это казалось суннитам вполне естественным; но когда дурное правление слабого Османа вызвало большое неудовольствие, жертвой которого наконец сделался он сам, и когда потом вспыхнула междоусобная война между новым халифом Али и его многочисленными противниками, тогда обнаружились два различных направления. Если принцип наследственности не нравился арабам, то, по понятию персов, он был, наоборот, единственно возможным. Поэтому эти последние утверждали, что выбор первых трех халифов был недействителен и что только родственники пророка имели право получить этот сан, а так как пророк не оставил после себя сына, то законными преемниками являются только дочь его Фатима и ее муж Али. Хотя Магомет имел много дочерей, – Осман был тоже его зятем, – но право Али, кроме того, подтверждалось будто бы ясно выраженным желанием пророка иметь его своим преемником, что, однако, отвергали сунниты. Мы, впрочем, не утверждаем, что эта легитимистическая теория была немедленно развита приверженцами Али (шиитами) во всей своей последовательности, а хотим только указать, как возникло впервые противоречие между древнеарабским и правоверным направлением, которое постоянно обнаруживалось и разрабатывалось все сильнее и сильнее.