Трудный путь к диалогу

Да, они были язычниками, но, как справедливо замечал Лас Касас, ведь и европейцы не всегда были христианами. Ему было известно об изуверских обрядах некоторых племен, в частности о человеческих жертвоприношениях. Однако Лас Касас считал, что это нисколько не оправдывает конкистадоров. "Испанцы, - писал он, - чуть что начинают кричать обо всех этих суевериях и об общении индейцев с дьяволом, дабы очернить их, воображая, что суеверие этих людей дает христианам больше права их грабить, угнетать и убивать, и это происходит от великого невежества наших людей, ибо они не знают о слепоте, и заблуждениях, и суевериях, и идолопоклонстве древнего язычества, которого не миновала и Испания" [5].

Индейцы, говорил Лас Касас, освободятся от варварских обрядов, когда станут добрыми христианами, но обращать их нужно без принуждения, как это делали апостолы Христовы. Впрочем, все слова проповеди окажутся пустым звуком, если испанцы-христиане будут продолжать свои гнусные бесчинства.

Сам отец Бартоломе вместе со своими помощниками много сделал для развития подлинного миссионерства. Так, он сложил на языке киче гимны библейского содержания, и новокрещеные пели их под сопровождение традиционных индейских инструментов.

О мирных путях проникновения христианства в индейскую среду свидетельствует новый культ Гвадалупской Богоматери. Он возник в связи с явлением Девы Марии одному крещеному ацтеку в 1531 году, т. е. в разгар миссионерской деятельности Лас Касаса. Этот образ "мексиканской Мадонны" со смуглым ликом до сих пор глубоко почитается в Центральной Америке. "Легенда о ней, - писал Грэм Грин после посещения Мексики, - дала индейцам чувство собственного достоинства, заставила поверить в свои силы; это была не охранительная, а освободительная легенда" [6]. Не случайно, что когда в 1810 году священник Хидальго призвал на борьбу за свободу Мексики, на его знаменах были изображения Гвадалупской Богоматери...

В 1542 году усилия Лас Касаса дали первые ощутимые результаты. Были опубликованы "Новые законы", которые отменяли грабительские методы колонизации и утверждали права индейцев как свободных людей.

За год до этого богословы Саламанки официально осудили как насильственную христианизацию, так и крещение индейцев без достаточной подготовки. В работе над документом по этому вопросу принимал участие доминиканец Франсиско де Виториа (1483-1546), выпускник Парижского университета, приверженец Эразма Роттердамского.

Взгляды Виториа полностью совпадали со взглядами Лас Касаса. Он не только настаивал на мирной проповеди Евангелия, но и открыто осуждал беззакония колонистов. Языческие верования индейцев, заявлял Виториа, не оправдывают войну против них. Его оценка "подвигов" конкистадоров, типа Кортеса, была недвусмысленной. "Примут или не примут варвары христианскую веру, - говорил доминиканец, - не следует на этом основании начинать против них войну" [7].

"Заключение" богословов Саламанки было подписано и другом Лас Касаса Доминго де Сото (1495-1560), ставшим впоследствии духовником Карла V. Еще раньше в своей книге "Справедливость и право" (1540) он подчеркивал, что индейцы имеют равные права с прочими народами.

Однако и богословы, и король должны были сознавать, какое резкое сопротивление вызовут "Новые законы" в Вест-Индии. Для проведения их в жизнь нужны были энергичные, авторитетные и убежденные люди. Поэтому Карл V предложил Лас Касасу епископскую кафедру в Перу. Но тот предпочел Чиапас, поскольку хорошо владел языком этой области, расположенной на границе Мексики с Гватемалой. В конце 1544 года новопоставленный епископ вместе с группой доминиканцев снова увидел берег Нового Света.

На первых порах колонисты приняли его со всевозможными почестями. Видимо, они рассчитывали, что сумеют договориться с епископом. Но скоро они поняли, что компромисс невозможен, что Лас Касас прибыл для полного ниспровержения прежних порядков. "Новые законы" грозили лишить энкомендеро возможности бесконтрольно хозяйничать в королевских владениях. И они приняли вызов.

Так началась трагическая эпопея, в которой епископ, казалось бы, потерпел поражение. Интриги, покушения, бурные дебаты стали в эти месяцы постоянным фоном жизни Лас Касаса. Ему приходилось кочевать с места на место среди тропических лесов, рассылать монахов, словно разведчиков, по городам и селам. Колонии гудели как растревоженный улей. Лас Касас сначала не сдавался и объявил, что лишает всех, у кого еще есть рабы-индейцы, отпущения грехов.

Однако в конце концов он убедился, что без более действенной поддержки ему не справиться с упорствующими. В 1546 году он вынужден был вернуться в Испанию.

Он пытался всячески укрепить в короле мысль, насколько пагубным для короны является сложившаяся система. Чтобы окончательно решить этот вопрос, правительство собрало специальное совещание теологов и юристов. Оно заседало в 1550-1551 годах в Вальядолиде. Здесь произошел поединок Лас Касаса с его главным идейным противником Сепульведой, который, кстати сказать, в Вест-Индии никогда не бывал.

Затянувшаяся работа совещания ни к чему не привела. Тогда Лас Касас обнародовал "Кратчайшую реляцию о разрушении Индий". В ней он привел достоверные свидетельства о преступлениях конкистадоров. Это было началом нового этапа его кипучей литературной деятельности в Испании. Рано или поздно она должна была принести свои плоды.

В последние годы жизни епископ уже перестал верить в способность короля вывести дело из тупика. Он больше уже не рассчитывал и на реформы в колониях. Его окончательный вывод был теперь прост и ясен: испанцы, вторгшись в Вест-Индию, попрали естественный закон и Божий завет. Они должны уйти, вернув индейцам отнятое у них силой оружия. Индейцы имеют право на свободу и независимость.

"С современной точки зрения, - пишет испанский историк Анхель Лосада, взгляды Лас Касаса, отказавшегося признавать превосходство одной культуры над другой, не только более привлекательны, достойны подражания, но и единственно правильны. Тем не менее даже сегодня мы еще очень далеки от того, чтобы полностью претворить их в жизнь" [8].

И все же, несмотря на ряд неудач, призыв Лас Касаса не остался "гласом вопиющего в пустыне". Через год после его смерти начался процесс освобождения индейцев из-под гнета рабства. Процесс, который нельзя было уже остановить...

У Лас Касаса нашлось немало последователей. Среди них были известный богослов Бартоломе де Карранса, архиепископ Толедский, доминиканец Мельчиор Кано, Диего де Коваррубиас, большинство которых опирались на идеи христианского гуманизма, на воззрения Эразма Роттердамского. Характерной особенностью "эразмистов" было возвращение от средневековой теократической структуры жизни и мысли к Евангелию и Отцам Церкви, т.е. к самим истокам христианства.

Евангелие провозглашает высшую ценность человека, человеческой личности. Это учение нельзя отождествлять со светским гуманизмом, который превращал человека в "меру всех вещей". Такой подход лишал этику сверхчеловеческой основы, что в свою очередь влекло за собой размывание нравственных ценностей. Человеку присуще и добро, и зло. И если ориентироваться лишь на его природу, этический ориентир исчезает. В этом была трагедия секулярной линии Ренессанса, которая привела к тяжким последствиям не только в XVI веке, но и в последующие века.

Библия, рассматривая человека как "образ и подобие Божие", дает иное обоснование гуманизму. Не сами люди "мера всех вещей", а то высшее, что заложено в них Творцом. Измена этому идеалу неизбежно чревата взрывом разрушительных сил.

Христианские гуманисты стремились создать гарантии для уважения достоинства и прав человека, опираясь на Библию и привлекая элементы античных правовых идей. Такое сочетание религии и "естественного закона" и было свойственно взглядам Лас Касаса и других защитников индейцев. Ими руководил не просто эмоциональный протест, а глубоко продуманное мировоззрение. Важный аспект их деятельности затрагивал вопрос о проповеди Евангелия и соотношении между ним и язычеством. Они недаром обращали спои взоры к первохристианской эпохе.