Жизнь и учение Льва Великого

Главной целью Диоскора было добиться главенства Александрийской кафедры над всеми остальными — стать выше Рима, выше Антиохии, выше Константинополя, повелевать всеми церквами. Антиохию можно будет победить, если доказать, что антиохийцы — несториане, еретики; Константинополь можно будет приспособить к своим видам, подчинив своему влиянию императора. Труднее с Римом:, и не видно, чтобы Диоскор вполне отдавал себе отчет в трудности именно этой борьбы. Может быть, он рассчитывал на то, что ему помогут тяжелые политические обстоятельства, в которых находился тогда Запад? Во всяком случае, он удовлетворился бы, вероятно, и полным освобождением от какой бы то ни было зависимости от папы, с получением Александрийскою кафедрой полного главенства, хотя бы только на Востоке.

Монофизитство.

Для борьбы с «несторианами» — антиохийцам надо было создать свое, «православное» учение. Это учение, выдававшее себя за подлинное учение св. Кирилла, настаивало на том, что две природы — Божеская и человеческая — существовали лишь д о их соединения во Христе, до Воплощения, После же этого соединения, после Воплощения, Божеская природа подчинила себе человеческую, которая как бы совершенно растиорилась в. Божеской, так что во Христе, с момента Воплощения, была уже только одна Божеская природа, проще говоря, выходило, что Христос был только Бог, но, не Богочеловек. Если так, то «человечество» Христа — не настоящее человечество, не такое, как у нас, и не такое, как у Его Пречистой Матери. Христос, как «человек» — не единосущен нам!. Это учение — абсурдно, ибо если Христос только Бог, то как же Он мог страдать? Ведь Божеская природа не может быть подвержена страданиям!. Одним словом,, по меткому выражению св. Льва, Христос, в учении момофизитов, это — «поддельный человек и страждущий Бог». [15] Такова, в кратких чертах, сущность монофизитства, в котором очень скоро образовалось много течений и толков для объяснения того, как именно Божественная природа во Христе устранила человеческую. Отрицание единосущности Христовой Плоти с нашей приводило к отрицанию истинного Воплощения Христа от Девы, а это было уже отрицанием, и Искупления и вообще всего христианства!. Св. Лев писал, что если действительная человеческая плоть не воспринята Христом, «то вместе с плотню, цужно отвергнуть ие только разумную душу в Том, Кто был во образе Божием, и, пребывая, одним и тем же, явился во образе раба, как человек, но даже и в то, что Он был распят, умер и погребен, что воскрес на третий день, что Он восседает одесную Бога Отца, что Он придет судить живых и мертвых в том самом Теле, в котором Он был присужден к смерти. Следовательно, если не верить, что Христос воспринял истинное и всецелое естество истинного человека, то этим упраздняется вся тайна нашего искупления [16]. Такова была та страшная ересь, которая готовилась к нападению на Церковь.

Монофизитство имело огромный успех на Востоке, главным образом, среди монахов. И это понятно: ведь главною целью монаха, как могло казаться многим, является как раз заглушить в себе человеческую природу. И рядовому монаху было — очень трудно себе представить, что Бог, сошедший с небес для нашего спасения и. для нашего научения, сам бы наложил на Божество эту земную ветошь, эту плоть, которую надо победить, у м е р т в и т ь, отбросить от себя далеко, чтобы приблизиться к Нему. Так‑то случилось, что монофизитство привлекло к себе страстные убеждения, пламенную веру. [17] Конечно, в основе всех таких чувствований и переживаний лежало ложное убеждение в том, что человек и, в частности, человеческая илоть скверна и греховна по природе. Но это является уже переходом к манихейству, на что тоже указал св. Лев в приведенном нами письме [18].

Диоскор был в связи с монофизитами других стран. В Константинополе под его руководством действовали и Хрисафий, и Евтихий.

Евтихий.

Евтихий был архимандритом одного из монастырей под Константинополем. Ко времени смерти св. Кирилла ему было уже за 60 лет. Это был человек строгой жизни, пользовавшийся огромным нравственным авторитетом не только в столице, но и вообще повсюду на Востоке, главным образом, среди монахов. У него было много энергии и настойчивости, но, при всем том, это был человек узкий, обладавший весьма ограниченным умом и не отличавшийся глубиною богословской культуры. Он очень плохо разбирался в смысле терминов и легко путался в понятиях, так что, с одной стороны, иногда не понимал тот, что ему говорили, а, еще чаще, не мог ясно выразить, что он сам хотел сказать.

Во время Третьего Вселенского Собора в Ефесе Евтихий был ревностным противником Нестория. Однако, борьба с Несторием завела его в другую крайность, и Евтихий стал монофизитом.

Он стал им уже с 440 г. Идеи самого Евтихия были довольно неясны, но он ревностно боролся против «двух природ» и всех, кто не был с ним согласен, считал «несторианами» Евтихий привлек к себе сначала монаков своего монастыря, и все они, — около 300 человек, — тоже стали ревностными мснофизитами. Прославленный строгостью своей жизни, Евтихий привлекал народ со всех сторон, — к нему шли, его слушали, его расхваливали. Хрисафий был его крестником, и это обеспечивало ему поддержку и Хрисафия и самого императора: мы знаем, что он привлек на свою сторону императорскую чету. Евтихий стал влиятелен; вокруг него появились льстецы и искатели, от непо стало зависеть многое: он мог оказать протекцию, он мог и повредить. Будучи агентом Диоскора в Константинополе, Евтихий не оставлял своим вниманием и других провинций, в частности, Сирии, зависевшей от Антиохии.

Варсума.

Здесь агентом Евтихия был Сирийский архимандрит Варсума, монастырь которого находился у персидской границы. Это был не знавший ни одного слова по–гречески полудикий монах, огромный, сильный и весьма воинственного вида. Варсума организовал настоящую охоту на «несториан». Набрав таких же полудиких монахов, как и он сам, Варсума образовал из них целую дружину, вооруженную огромными палками, заступами, кирками и ломами. Ставши во главе всей этой банды, он стал наводить страх и ужас на всю Приевфратскую страну, нападая на города, подвергая разгрому и сжигая те монастыри и церкви, которые казались ему неправославными, изгоняя и убивая епископов, которых он считал несторианами.

Флавиан.

После смерти епископа Прокла, в июле 446 г., Константинопольскую кафедру занял Флавиан, человек святой жизни и строго православных убеждений, но робкий и нерешительный. Хрисафий сразу невзлюбил нового первоиерарха, так как Флавиан принадлежал к противной видам Диоскора церковной партии, так как он был сторонником Пульхерии, и, наконец, так как избрание Флавиана помешало Хрисафию посадить на Константинопольский Престол своего- друга, сторонника и крестного отца, Евтихия.

Первые попытки борьбы против монофизитов.

В конце концов, антиохийцы, или «восточные», стали защищаться. Знаменитый отец Церкви Феодорит, епископ города Кира в приефратской Сирии, — выпустил в 447 г. полемическое сочинение против Евтихия, после чего пришло императорское распоряжение, запрещающее Феодориту выезд из Кира. Ничего не добился и Домн, епископ Антиохийский, приславший императору жалобу на Евтихия, обвиняя его в ереси. Больше того: 16–го февраля вышел императорский рескрипт с указом ю низложении одного из неугодных Евтихию епископов, со скрытым осуждением исповедания 433 г. и с оффициальным признанием учения св. Кирилла, изложенного в «12 главах», в монофизитском истолкованш. Словом, дела Евтихия шли хорошо. Оставалось еще застраховать свое дело, на всякий случай, и в Риме. И вот Евтихий пишет Св. Льву письмо, сообщая ему, что несториане не унимаются и что он, Евтихий, ревностно защищает истинную веру. Св. Лев ничего не знал о происходившей на Востоке глухой, но упорной борьбе, и ответил Евтихию осторожно: поквалил за ревность и сказал, что Апостольский Престол примет надлежащие меры, когда получит обо всем более подробные сведения. Значит, до Евтихиева письма ни из Александрии, ни из (Константинополя, ни от Феодорита никаких жалоб не поступало. Невидимому, сломать Евтихия было невозможно. По крайней мере, так расценивал положение св. Флавиан Константинопольский, всячески воздерживаясь от прямой борьбы с Евтихием.