О боге. Непротиворечивая теория бога

* не признали Яхве за своего Бога, а придумали Троицу;

* сотворили-таки идолов (иконы, статуи) и кладут поклоны перед ними, игнорируя запрет на «изображение того, что на небе вверху и что на земле внизу и что в воде ниже земли»;

* имя Бога поминают по любому поводу и без оного, ввели его даже в название религии;

* не освободили субботу (пусть и под названием «воскресенье») от дел в том смысле, как того требует иудаизм.

Да и неофициальной причиной казни Иисуса, помнится, было именно нарушение первой (богохульство) и четвёртой (нарушение субботы) заповедей Моисея {Иоанн. 5:18}. И в этом нарушении заповедей нет случайности или ошибки: когда Иисуса прямо попросили перечислить заповеди, которые следует соблюдать {Матф. 19:18-20}, он не назвал первые четыре! А чтоб не сомневались, добавил: «Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется…» {Лк. 16:16}. Таким образом, в Новом Завете есть прямое указание, что, начиная с Иоанна Крестителя, то есть с самого истока христианства, закон и пророки (Ветхий Завет) необязательны для христиан! Теперь, наверное, Вам не покажется столь уж удивительным зацепившее меня признание игумена Вениамина (Новик) из С.-Петербурга: «Ветхий завет мы, конечно, не читаем, но как составную часть Библии признаём!» {МК от 26.11.98}. Припоминаю также слышанное как-то по радио замечание одного из послушников какого-то монастыря о том, что читать Ветхий Завет в монастырях разрешают далеко не всем — из-за возможности соблазна. И в самом деле, как ни крути с именем Бога, но Ветхий Завет — это иудаизм!

Так зачем же надо было христианам вводить в канон Ветхий Завет, если они отринули «святую» основу его? Если праведной они признают лишь событийную ткань Ветхого Завета? Если для христиан оказались неприемлемыми Бог Яхве и священный ковчег, синагога и жертвоприношения, многоженство и наложничество, иудейские праздники, обрезание, ограничения в питании… да разве перечислить всё ветхозаветно божественное, от чего христианство отказалось? Всё становится ясным при чтении книг Нового Завета: книги эти опираются на Ветхий Завет, прежде всего, как на предысторию евангельских событий. Кроме того, по мнению христиан, многие книги Ветхого Завета содержат пророчества появления Иисуса, а значит, канонизация Ветхого Завета оказалась вынужденной. С тем, чтобы как-то оправдать изменения (или измену?), христиане объявили о Новом Завете Бога.

При чтении Евангелий от Матфея или от Луки становится очевидным, что именно иудейскому Богу Яхве мальчик Иисус и молился в синагоге: в соответствии с Законом Иисус был обрезан на восьмой день — то есть, посвящён родителями Яхве {Лк. 2:21-23}. Но если Яхве и Иегова не один и тот же субъект, как уверяют христиане (и иудеи), то мы должны признать Иисуса ренегатом, вероотступником! А вы иначе полагаете?

Повзрослев, именно Яхве Иисус и стал называть своим Отцом. Но вовсе не только своим! В нагорной проповеди, например, обращаясь к слушателям, Иисус многократно употребляет выражение «Отец ваш Небесный» {Матф. 5-7}. Разумеется, во всех случаях Иисус имел в виду духовное, а не кровное родство. Да и служение Иисуса начиналось со слов: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков… доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота… не прейдет из закона…» {Матф. 5:17-18}. И в этом видна попытка, вовлечь иудеев в новую секту, не напугав их новой идеей. Но как можно организовать новую секту, не нарушив старый Закон (Ветхий Завет)? И по мере изложения событий в Евангелиях становится всё яснее, что и Закон и пророки тесны Иисусу, а в чём-то и ненавистны. И поначалу робко, а затем всё громче, Иисус заявляет о новом пути к «спасению», назвав его «Царствием Божиим».

С моей точки зрения привлекательность этого «царствия» весьма сомнительна, ибо уготовлено оно, со слов Иисуса, только для изгоев общества: юродивых («подобных детям»), нищих и бродяг, то есть для самого дна общества, и желавший «спастись» должен был обязательно либо быть таковым, либо стать им. {Матф. 19:14, Лк. 14:12-14}. Ещё более нелепым кажется непременное требование к кандидатам в ученики Иисуса ненависти (да-да, не безразличия даже, — ненависти — хоть и не укладывается такое в обычное представление о христианстве как о «религии всеобщей любви»), ненависти, повторяю, к своим родителям, детям и к самой жизни {Лк. 14:26}. Тем не менее, последователи у Иисуса нашлись и новая секта, названная впоследствии христианской, вооруженная скорее эмоциями, нежели догмами, начала своё существование.

В Евангелиях есть множественные свидетельства того, что их авторы не считали Иисуса Богом во время его жизни на Земле. Например, слова самого Иисуса: «Я ничего не могу творить Сам от Себя… ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» {Иоанн. 5:30}; или: «…Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» {Лк. 22:42}. А когда Иисуса, строго в соответствии с Законом, хотели побить камнями за богохульство (за слова «Я и Отец — одно»), он не воспользовался удобным случаем ясно показать всем присутствующим, что он Бог. Спасая свою жизнь, он, напомнив мне пройдоху Насретдина, сослался на Ветхий Завет: «Не сказано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?» {Иоанн. 10:30-36}, уверив тем самым толпу (а с ней и читателей Евангелия), что он не более Бог, чем все слышащие его (и читающие).

Или другой пример. Если Иисус и есть сам Бог, то как прикажете понимать его предсмертные слова: «Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» {Матф. 27:46, Марк. 15:34}. К кому это обращение, если Иисус и есть «Боже» — единый (здесь нелишне напомнить, что и единственный)? Кто кого оставил? Иисус оставил себя? Одна ипостась сумела покинуть другую? Или Бог привычно обращает молитву самому себе? Более абсурдного предположения и вообразить трудно. Или эта театральная фраза только для пришедших на казнь зевак (читателей Евангелия)? Но всё станет на свои места, если признать, что это привычная фраза верующего в Бога человека, попавшего в трудную ситуацию. [10]

Даже только из приведенных цитат очевидно присутствие в Евангелиях не двух ипостасей, а двух разных персон — человека и Бога — с двумя разными, даже противоречивыми волями и ясным человеческим статусом Иисуса. Отрицание этого, на мой взгляд, очевидного факта, автоматически приводит к обвинению Иисуса (или евангелистов) во лжи — так говорит логика. Любому непредвзятому читателю Евангелий понятно, что Иисус вел себя так же, как ведет себя любой современный священнослужитель, называя Бога своим Отцом Небесным и проповедуя от Его имени. Да иначе и быть не могло: если бы Иисус был Богом «от века», то получается, что сам он и должен был бы задумать всю эту затею со своим превращением в человека, «служением», смертными муками и так далее. Но тогда многие из его речений оказываются лицемерием (например, приведенные выше высказывания), а мучения и смерть оборачиваются фарсом. И не просто фарсом, но и прямым обманом: для бессмертного, для Бога, не может быть ни смертных мук, ни смерти, ни воскресения.

Конечно же, противоречие это было замечено давно. Подтверждением тому служит отрывок из Евангелия от Петра, который признан Церковью апокрифическим (по-гречески «тайным», «сокровенным») и отвергнут как ложный. Считая Иисуса Богом, автор вынужден был полагать, что всё человеческое в Иисусе являлось для окружающих лишь кажущимся. Естественно, находившийся на кресте Бог, согласно этому апокрифу, оставался абсолютно спокойным, так как не испытывал никаких мук. Но если нет крестных страданий, то невозможно и искупление этими страданиями грехов человечества, а это один из краеугольных камней христианства! Пойти на такое Церковь, конечно же, не могла — отсутствие страданий Иисуса на кресте есть злейшая ересь.