История русской церкви (Введение)

Итак, проходя с словом истины чрез древнюю Скифию от Дона и до Дуная, святой апостол Андрей должен был встречать на пути своем между прочим и славянские племена, даже по преимуществу славянские.

2) Кому мог проповедовать он в древней Сарматии, или нынешнем Кавказском крае? Там было главное местопребывание сарматов, разделявшихся на многие племена; но там же, начиная от Киммерийского Босфора, или нынешнего Керченского пролива, обитали, по Плинию, и несарматские народы: меоты, валы, сербы, аррехи, цинги и псесии [*63]. О сарматах мы уже высказали свои мысли. В рассуждении же прочих народов не можем не заметить, что, по крайней мере, один из них, именно сербов, лучшие современные знатоки славянских древностей не сомневаются признавать за чистых славян [*64], а некоторые даже покушались производить от сего народа и все славянские племена, издревле населяющие обширнейшие страны Европы [*65]. Самое уже имя сербов, имя чисто славянское, и доселе остающееся названием одного из поколений славянских, весьма разительно говорит об истине. К сему должно присовокупить еще два славянские названия рек, протекавших в стране этих меотических сербов: реки Маравиос, которая, по Птолемею, была побочною рекою Дона, и реки Серпы, или Сарпы, известной доныне между Волгою и Доном [*66], и наконец, важное замечание, что некоторые писатели, как древнейшие Плиния и Птолемея, упоминающих здесь о сербах, так и позднейшие здесь же точно или около здешних мест полагают то вудинов, то булгар, то бесчисленные племена антов [*67], коих славянское происхождение неоспоримо. Следовательно, и в древней Сарматии по восточному берегу Азовского моря и далее на неопределенном пространстве святой апостол Андрей в числе слушателей своих, естественно, встречал и племена славянские.

Что же касается до народов, которым благовествовал сей апостол в Закавказье, то мы отнюдь не думаем искать в них чего-либо славянского. И потому, оставляя их в стороне, обратимся к вопросу более к нам близкому.

3) Кому мог проповедовать Первозванный ученик Христов во внутреннейших областях России, начиная от устья днепровского до Киева, Новгорода и Балтийского моря? По соображению достоверных свидетельств Плиния и Тацита, писателей современных апостолам, оказывается, что здесь, на всем протяжении пути святого благовестника, обитали тогда не другие какие-либо народы, а именно наши предки славяне. Плиний (79 г.) полагает венедов, или славян, в средине с одной стороны между сарматами, а с другой — между скирами и гиррами [*68]. Но сарматы господствовали тогда на востоке, по реке Дону к Азовскому морю, и на юге, по морю Черному, в нынешнем Новороссийском крае, а жилища скиров и гирров находились на поморье Балтийском. Следовательно, по преданию, сохраненному Плинием, все страны от Дона и Черного моря или, точнее. Новороссийского края до самых берегов Балтики населены были в первом веке по Рождестве Христове народами славянскими. По словам Тацита (ок. 100 г.), венеды простирались в его время на всем пространстве между пределами певкинов и финнов [*69] — певкинов, обитавших в горах нынешнего Седмиградия на правом берегу Днестра вниз к устью этой реки и Черному морю, и финнов, издревле занимавших крайние границы северной Европы и только некоторыми ветвями своими простиравшихся с одной стороны по берегу моря Балтийского до нынешней Эстонии, с другой до соединения рек Волги и Камы. Отсюда очевидно, что все внутренние области России от северных пределов новгородских на протяжении к югу, где ныне губернии Московская, Смоленская, Черниговская, Киевская до самого Днестра и Черного моря были тогда занимаемы славянами. Следовательно (по снесении свидетельств Плиния и Тацита) славяне занимали во времена апостольские значительнейшую часть нынешней Европейской России и граничили к северу с финнами около северных краев теперешнего Новгорода, к востоку частию с финнами же до соединения Камы с Волгою, а частию с сарматами по Дону, к югу с теми же сарматами, кочевавшими в краях Черноморских, а к западу частию с финнами, скирами и гиррами, простиравшимися по поморью Балтийскому, частию же с певкинами по реке Днестру [*70].

Итак, собственно в коренной России святой апостол Андрей, если он действительно здесь путешествовал, проповедал Евангелие не кому-либо другому, а, без сомнения, стародавним здешним обитателям, предкам нашим славянам.

После сего остается нам решить последний вопрос, без разрешения коего все наше изыскание о проповеди Первозванного в пределах русских было бы неполно и недостаточно к произнесению о ней окончательного приговора, вопрос о том:

III. Какие были следствия проповеди у нас святого апостола Андрея.

Нашел ли святой благовестник в странах наших готовность к принятию небесного учения? И если нашел, основал ли хотя одну или даже несколько частных Церквей? И если основал, долго ли они существовали?

Епифаний, собиравший в начале IX в. сведения об апостоле Андрее на самых местах его проповеди, передает нам в его житии следующее. В Иверии святой Андрей проповедовал довольно долго и просветил многих. В Сванетии проповедь его приняла сама владетельница страны. В Осетии, в городе Фостофоре он обратил многих, а еще более в Абхазии, в городе Севасте. Но обитатели земли джигетов, жестокие сердцем, воспротивились апостолу и хотели его умертвить, почему он удалился от них в соседнюю страну Верхний Сундаг, где жители с радостию последовали его учению. В Боспоре его проповедь и чудеса привлекли ко Христу многих, в Феодосии — лишь малое число жителей, наконец в Херсонесе — также многих [*71].

В подтверждение этих сведений, собранных Епифанием, можно указать на другие свидетельства. По древнему преданию, занесенному в грузинские летописи, следствием проповеди святого апостола Андрея в Грузии было то, что не только ослаблено идолопоклонство и огнепоклонство, не только истреблен одним из царей иверских по имени Ревом жестокий обычай приносить в жертву богам младенцев и снедать трупы мертвых людей, но и явилось небольшое общество новообращенных христиан, против которых другой царь, Адерк, не умедлил воздвигнуть гонение [*72]. Один из ученейших писателей второго века, Тертуллиан, в числе народов, исповедовавших в его время имя Христово, упоминает о сарматах, скифах и гетах, обитавших тогда у самого устья Дуная по обе его стороны и далее по южной России [*73]. В Херсонесе Таврическом, как увидим далее, святой Климент, папа Римский, прибывший в эту страну на заточение вскоре по отшествии отсюда апостола Андрея, нашел более двух тысяч христиан.

В древних месяцесловах, или синаксарях, встречается под 20 числом января следующее краткое сказание о святых мучениках Енене, Нирине и Пине: «Эти святые были из Скифии, из северной страны, ученики святого апостола Андрея. Они учили о имени Христовом, и многих из варваров обратили к правой вере, и крестили. За то были взяты от князя варваров и много нудимы отвергнуться Христа и принесть жертву идолам, но не покорились. Стояла лютая зима, и все реки до того промерзли, что по льду ходили не только люди, но и кони, и волы. Князь велел поставить на льду большие деревья, как будто с самыми корнями, и к ним привязать святых. Когда взволновалась вода и, пробиваясь сквозь лед, мало-помалу дошла до шеи святых, они от великой лютости предали святые души свои Господу» [*74]. Какая здесь разумеется Скифия? Та ли, которая находилась по правую, южную, сторону Дуная и тянулась до Балкан, или та, которая находилась по левую, северную, сторону Дуная, и простиралась в пределах нынешней России? Нам кажется, что составитель сказания разумел эту последнюю Скифию, и потому-то, сказав, что святые были из Скифии, присовокупил: «Из северной страны», как бы в отличие от южной Скифии. Да и эта лютая зима, этот сильный мороз, до такой степени сковавший все реки, невольно заставляет предполагать, что действие происходило скорее у нас где-либо, может быть, у гор киевских, нежели за Дунаем у гор Балканских. Как бы то ни было, только в северной стране Скифии действовали ученики святого апостола Андрея, которые многих обратили ко Христу и вкусили мученическую смерть.