Сумма теологии. Том V

Ответ на возражение 2. Поскольку мерами и правилами умственных добродетелей являются не какие-то другие виды добродетелей, а сами вещи, то нет никакой необходимости в том, чтобы возникал бесконечный ряд добродетелей.

Ответ на возражение 3. Сами по себе противоположные вещи не являются противоположностями в уме, поскольку любая из них является причиной познания другой; тем не менее, в уме существует противоположение утверждения и отрицания, каковые, как сказано в конце [трактата Философа] «Об истолковании», являются противоположностями. В самом деле, хотя заявления «есть» и «не есть», если их смысл относить непосредственно к вещам, не столько противоположны, сколько противоречат друг другу, так как с одной стороны мы имеем бытие, а с другой – простое небытие, тем не менее, если мы отнесем их смысл к акту ума, то в том и другом случае будем иметь нечто вполне реальное. Таким образом, «есть» и «не есть» – противоречие, а «благо есть благо» и «благо не есть благо» – противоположности, и между двумя такого рода противоположностями умственная добродетель блюдет середину

Раздел 4. БЛЮДУТ ЛИ СЕРЕДИНУ ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДОБРОДЕТЕЛИ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что теологическая добродетель блюдет середину. В самом деле, благо других добродетелей состоит в соблюдении середины. Но теологические добродетели превосходнее других по [степени своего] совершенства. Следовательно, теологическая добродетель в еще большей степени блюдет середину.

Возражение 2. Далее, середина нравственной добродетели зависит от направляемого разумом желания, в то время как середина умственной добродетели состоит в соответствии ума вещам. Но теологическая добродетель, как уже было сказано (62, 3), совершенствует как ум, так и желание. Следовательно, теологическая добродетель тоже блюдет середину.

Возражение 3. Далее, такая теологическая добродетель, как надежда, является серединой между отчаянием и самонадеянностью. Точно так же и вера является серединой между противоположными ересями, поскольку, по утверждению Боэция, «веруя в одно Лицо и две природы Христа, мы блюдем середину между ересью Нестория, который настаивал на существовании двух лиц и двух природ, и ереси Евтихия, который заявлял об одном лице и одной природе» [271]. Следовательно, теологическая добродетель блюдет середину.

Этому противоречит следующее: в случае тех добродетелей, которые блюдут середину, всегда возможен грех вследствие избыточности или недостаточности. Но перед Богом, Который является объектом теологической добродетели, невозможно согрешить вследствие избыточности, в связи с чем [в Писании] сказано: «Прославляя Господа, превозносите Его, сколько можете, но и затем Он будет превосходнее» ( Сир. 43:32). Следовательно, теологическая добродетель не блюдет середины.

Отвечаю: как уже было сказано (1), середина добродетели зависит от соответствия правилу добродетели, или мере, поскольку эта мера может быть превышена или не достигнута. Затем, мера теологической добродетели может быть двоякой. Во-первых, ее можно возводить к природе добродетели, и в таком случае мера и правило теологической добродетели – это Сам Бог, поскольку правилом нашей веры является божественная истина, любви – Его совершенство, надежды – беспредельность Его всемогущества и благодатной любви. Эта мера превосходит любую человеческую способность, и потому мы никогда не сможем ни любить Бога настолько, насколько Его должно любить, ни верить и надеяться на Него настолько, насколько должно. Следовательно, во всем этом нет и не может быть никакой избыточности. Поэтому благо таких добродетелей состоит не в середине, а в [постоянном] возрастании, тем большем, чем более мы восходим к высшим степеням.

Во-вторых, правило или меру теологической добродетели можно рассматривать в отношении нас; в самом деле, хотя мы и не можем восходить к Богу настолько, насколько должно, тем не менее, мы должны, веря, надеясь и любя, восходить к Нему согласно мере нашего состояния. Следовательно, акцидентно и в отношении нас в теологической добродетели можно различать середину и крайности.

Ответ на возражение 1. Благо умственных и нравственных добродетелей состоит в середине в смысле соответствия разума мере, которая может быть превышена. Однако для теологической добродетели как таковой подобного [превышения] быть не может, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. Нравственные и умственные добродетели совершенствуют наши ум и желание в отношении сотворенных меры и правила, тогда как теологические добродетели совершенствуют их в отношении несотворенных правила и меры. Следовательно, [приведенная] аналогия неуместна.

Ответ на возражение 3. Надежда блюдет середину между самонадеянностью и отчаянием в отношении нас, а именно постольку, поскольку человек, так сказать, бывает самонадеян в надежде получить от Бога превосходящее его состояние благо или бывает отчаявшимся вследствие утраты надежды на то, на что он в своем состоянии мог бы надеяться. Но не бывает и не может быть никакого избытка надежды в отношении Бога, совершенство Которого бесконечно. И подобным же образом вера является серединой между противоположными ересями не в отношении объекта, т.е. Бога, в Которого мы не можем излишне верить, а в отношении [правильного] человеческого суждения, которое является серединой между противоположными мнениями, что уже было разъяснено.

Вопрос 65. О ВЗАИМОСВЯЗИ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ

Теперь нам надлежит исследовать взаимосвязь добродетелей, под каковым заглавием наличествует пять пунктов: 1) связаны ли нравственные добродетели друг с другом; 2) могут ли существовать нравственные добродетели без любви; 3) может ли существовать без них любовь; 4) могут ли существовать вера и надежда без любви; 5) может ли существовать без них любовь.

Раздел 1. СВЯЗАНЫ ЛИ НРАВСТВЕННЫЕ ДОБРОДЕТЕЛИ ДРУГ С ДРУГОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нравственные добродетели не связаны друг с другом. В самом деле, как показано во второй [книге] «Этики», нравственные добродетели подчас обусловливаются теми или иными поступками [272]. Но человек может совершать поступки, связанные с одной добродетелью, и при этом не совершать поступки, связанные с какой-либо иной добродетелью. Следовательно, можно обладать одной нравственной добродетелью и при этом не обладать какой-то другой.

Возражение 2. Далее, великолепие и величавость – это нравственные добродетели. Но человек может обладать многими нравственными добродетелями, не будучи при этом ни великолепным, ни величавым. Так, Философ говорит, что «бедняк не сможет быть великолепным» [273], но при этом у него могут иметься другие добродетели; а еще [он говорит], что «достойный малого и считающий себя достойным малого благоразумен, но не величав» [274]. Следовательно, нравственные добродетели не связаны друг с другом.

Возражение 3. Далее, как нравственные добродетели совершенствуют желающую часть души, точно так же умственные добродетели совершенствуют умственную часть. Но умственные добродетели не связаны друг с другом, поскольку мы можем обладать одним знанием и не обладать каким-то другим. Следовательно, и нравственные добродетели не связаны друг с другом.

Возражение 4. Кроме того, взаимосвязь нравственных добродетелей, если бы таковая имела место, могла бы осуществляться только через посредство их соединения в рассудительности. Но последняя не может соединить в себе все нравственные добродетели. В самом деле, похоже на то, что можно быть рассудительным в отношении того, что делается в связи с одной добродетелью, и при этом не быть рассудительным в отношении того, что делается в связи с другой, что подобно тому, как можно владеть искусством создания одних вещей, не владея при этом искусством создания других. Но рассудительность – это правильное суждение о вещах, которые будут выполнены. Следовательно, нравственные добродетели не обязательно связаны друг с другом.