И Ангелы Молчали

Природе предстоит еще застонать до наступления воскресенья. Скалы сдвинутся со своих мест. Небо потемнеет, укрывшись трауром, прежде чем наступит воскресенье. Но ни понедельник, ни вторник со средой и четвергом не дают ни

малейшего основания что-либо заподозрить.

Ничто в людях также не указывало на приближающиеся события. Для большинства из них эта неделя была временем

ожидания предстоящего праздника. Нужно было купить продукты. Нужно было убрать дома. И в лицах людей не было

ничего особенного, потому что ничего особенного не предвиделось.

Можно было бы предположить, что ученики догадывались о чем-то, но нет — и они ничего не подозревали. Как бы вы

ни пытались добиться у них ответа, они ничего вам не сказали бы. Они просто ни о чем не знали. Одно они могли бы

заметить: Его глаза, в которых появилась какая-то особая сосредоточенность, какая-то решимость, но... никто из них не

смог бы с уверенностью сказать, на что именно Он решился.

Если бы кто-то сказал им, что еще до захода солнца в пятницу вечером у них не останется никакой надежды, они бы

ему не поверили. Если бы кто-то попробовал намекнуть им, что в четверг ночью совершится предательство и отречение, они подняли бы этого человека на смех.

«Кто угодно, только не мы!» — будут клясться они.

Для них эта неделя — лишь одна из многих. Ученики не подозревают о том, что произойдет.

Но, что важнее всего, Христос тоже ничем не выдает этого. Вода не превращается в вино, ослик не обретает дара

речи, мертвецы остаются лежать в своих могилах, а те, кто был слеп в понедельник, остаются слепыми и в пятницу.

Можно было бы ожидать, что в такую неделю небеса разверзнутся и раздастся трубный глас. Можно было бы

предположить, что ангелы соберут народы всего мира в Иерусалим, чтобы они стали свидетелями происходящего. Можно

было бы надеяться, что Бог Сам сойдет с небес, чтобы благословить Своего Сына.

Но Он не делает этого. Он скрывает сверхъестественное под покровом обыденного. Предстоящая неделя кажется

вполне предсказуемой — заполненной делами, стряпней и орущими детьми.

Возможно, эти семь дней во многом напоминают вам одну из недель вашей жизни. Вряд ли с вами произошло что-то

из ряда вон выходящее. Никаких особых новостей: ни слишком радостных, ни слишком ужасных. Ни землетрясений, ни

торнадо. Обычная семидневка с обычными заботами, житейскими проблемами и очередями в кассу.

Такой же обычной была та неделя для жителей Иерусалима. Величайшему часу в истории человечества

предшествовала одна из обычнейших недель. Бог был в городе, но большинство горожан не обратило на Него внимания.

Христос мог бы привлечь к Себе внимание чем-то особенным, из ряда вон выходящим. Почему же Он этим пренебрег?

Почему не поразил людей, спрыгнув с крыши храма, сделав в воздухе двойное сальто и благополучно приземлившись на

ноги? Когда они кричали: «Распни Его!» — почему Он не сделал так, чтобы их носы вытянулись от изумления? Почему

чудесное, сверхъестественное было в Нем тогда почти незаметно? Почему Он не совершил ничего, что привлекло бы

всеобщее внимание?

Ангелы не подставляли свои щиты, когда на Его спину один за другим опускались удары плетей. На Нем не было

невидимого шлема, который защитил бы Его лоб от тернового венца. Бог вошел в трясину людского мира и погрузился в

нее по самую шею, бросился в зияющую чернотой расселину смерти и вышел из нее — живой.

Но даже выйдя оттуда, Он не выставлял Себя напоказ. Он просто вышел из смерти, и Его походка была самой что ни на

есть обычной. Мария приняла Его за садовника. Фоме потребовалось своими руками ощупать Его, чтобы удостовериться в

том, что произошло. Христос ел и говорил со Своими друзьями, как прежде. Он сел ужинать и преломил хлеб с учениками, шедшими в Эммаус.

Понимаете, в чем дело?

Бог общается с людьми, живущими в реальном, повседневном мире. Чтобы разговаривать с ними, Он не прибегает к

помощи фокусов. Он не обращается к человеку, складывая на небе мозаику из звезд или реинкарнируя его пращуров. Он

не будет говорить с вами ни через шум ветра на кукурузном поле, ни через коротышку-волшебника из Изумрудного

города. Пластмассовая статуэтка Христа, установленная у лобового стекла вашей машины, обладает точно таким же

могуществом, как и пара игральных костей, болтающихся на присоске на зеркале заднего вида.

Не имеет значения, родились вы под знаком Водолея, Козерога или в день, когда был убит президент Кеннеди. Бог—

не цирковой факир. Он — не джинн из бутылки, не маг, не

талисман и не «сосед сверху». Он — Творец Вселенной, Который находится в самой гуще событий повседневной

жизни и Который говорит вам через лепет младенцев и урчание голодного живота больше, чем когда-либо скажет через

гороскопы, гадания или изваяния плачущих Мадонн.

Если вам и доведется получить некое сверхъестественное видение или услышать голоса в ночи, не спешите

восторгаться. Это может быть Бог, а может быть и следствие несварения желудка — не следует путать эти два явления.

Как не следует упускать из виду невозможное, ища невероятного. Бог реален, и Он говорит с нами, когда мы

находимся в гуще событий нашей жизни. Нам лишь нужно научиться слышать Его.

Прислушайтесь к Его голосу, обращенному к вам из обыденности и повседневности.

Вы хотите удостовериться в том, что Он заботится о вас? Позвольте восходу солнца рассказать вам о Его верности и

преданности.

Вам нужен пример Его могущества? Посвятите вечер тому, чтобы изучить чудесное устройство организма человека.

Хотите удостовериться в том, что Его Слову можно доверять? Составьте список сбывшихся библейских пророчеств и

дополните его списком Божьих обещаний, исполнившихся в вашей жизни.

В последнюю неделю жизни Христа требовавшие чудес не увидели тех чудес, которых ожидали, но упустили одно, которое могли бы заметить. Они упустили момент, в который могила превратилась в царский трон.

Не повторяйте их ошибку.

Я по-прежнему считаю, что подача декларации о доходах и воспоминание об опустевшей гробнице не случайно

приходятся на одно и то же время. Возможно, именно так и должно быть. Разве нет поговорки, что в жизни неизбежны

лишь две вещи: смерть и налоги? Насколько я могу судить о Боге, Он вполне может говорить с нами посредством такого

обыденного явления, как налоги, чтобы ответить на наши вопросы о смерти.

Глава 25

ОТКРЫТОЕ В МОЛИТВЕ

Боже Май, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Мф. 27:46

Господь?

Да.

Может быть, это и не очень уместно, но я должен сказать Тебе о кое-каких своих мыслях.

Говори.

Мне не нравится этот стих: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?». Это как-то не похоже на Тебя, не

похоже на слова, которые Ты мог бы произнести.

Обычно мне нравятся Твои слова. Я люблю слушать, как ТЫ говоришь. Я представляю себе мощь Твоего голоса, гром

Твоих повелений, живительную силу Твоих речей.

Все это мне нравится.

Помнишь ли песню творения, которую ТЫ пел в беззвучии вечности? В этой песне легко узнать Тебя. Это — поистине

дело Божье!

Так же было и тогда, когда Ты приказал волнам — и они зашумели, повелел звездам — и они засияли, велел быть

жизни — и жизнь началась... Или когда Ты вдунул дыхание жизни в лицо Адама, созданного из праха земного... Вот тогда

ТЫ действительно явил Себя. Вот такой голос мне нравится. Такой голос я люблю слышать.

Потому-то мне и не по душе этот стих. Неужели Ты и вправду произнес эти слова? Твой ли это голос — голос, от